ушедшие годы. Оленька, милая, мне не нужно от тебя никаких благодарностей, и те чувства, которые я испытывал по отношению к тебе, давно сгорели в коротком пламени мгновенно прожитых долгих лет. Просто я отдаю долги оставшемуся в прошлом парню, которому по-настоящему обязан, выдерживая таким образом давным-давно выбранную линию поведения. Я привык платить даже по самым мелким счетам, твердо усвоив – все крупные неприятности начинаются из-за небольших глупостей. И, быть может, только поэтому продолжаю оставаться на плаву, а самое главное – в списке живых.
13
– Я пришла не только тебя благодарить, – поведала моя бывшая любовь, стоило нам войти в кабинет. Удовлетворенно кивнув головой, прикуриваю сигарету, делаю крохотный глоток кофе и откровенно признаюсь:
– На другое не рассчитывал. Возникла проблема с духами?
– Господи, ты не меняешься, думала хоть с годами…
– Оля, ну сколько можно еще думать? Юрик завтра будет дома, что и требовалось доказать. Мне бы твои проблемы.
– Не волнуйся, я тебя жалеть не стану.
– Отчего?
– Потому что это для тебя оскорбление. Ты же наверняка спишь до сих пор, словно сжатая пружина. Скорее умрешь, чем признаешься кому-то, что иногда даже тебе требуется побыть просто человеком, а не каким-то бульдозером.
– Что случилось, Оля?
– Бухгалтер прибегал. У нас очередная неприятность.
– Менты фирму громят?
– Если бы… Мы открылись, то есть магазин. Пришли ребята за деньгами, но откуда им сейчас взяться? Однако то обстоятельство, что Юрий в заключении, их не обескуражило…
– Оленька, где ты такие слова берешь? Скажи проще – наехала бригада за долгами, ее не харит, что фирма была в простое…
– И терминология у тебя та же.
– Вот именно. А у твоего Юры?
– Он приличный человек, подобно тебе никогда не выражается.
– Зато ко мне, неприличному, менты близко боятся подходить, врубилась, дорогая? Если бы не моя, как ты это выражалась, суть, твой благоверный завтра отправился бы прямо по назначению. Распарили бы его на всю катушку, не сомневайся. Конечно, верная жена ждала бы его годами, и домой твой Юрик вернулся б красивым – дальше некуда. Один бы зад чего стоил: арбуз без мыла влезет. Вместо коммерческой деятельности мог бы с таким номером в цирке выступать. Культурных мальчиков на зоне привечают особо.
– Не обижайся, – тихо сказала Оля и заплакала.
– Я не обижаюсь, – говорю чуть тише. – На обиженных воду возят. Ты лучше скажи, за что эти ребята хотят бабки получить? Если фирма должна им за товар, вы обязаны расплатиться.
– Они за охрану получают.
– За охрану?
– Или, если правильно сказать… Это рэкетиры, одним словом.
– Вытри глаза… Хорошая у вас охрана, Оля. Душевная, можно сказать. Где же она была, когда менты на фирму свалились?
– Что они могли сделать? – неожиданно стала на защиту своих охранников Оля.
– Действительно ничего. Зато теперь свой кусок требуют. Все правильно, логика железная. Положено – отдай, как договаривались. Форс-мажорные обстоятельства они понимают только в случае смерти подзащитного.
– У нас двое детей, – снова покатила слезу Оля. – Это страшные люди. Бухгалтер сказал, что Юра… Они даже слушать не стали. Раз фирма работает, их не волнует отсутствие директора. Иначе, как они выражаются, включат счетчик.
Погасив сигарету в пепельнице, я ткнул кнопку селектора:
– Мариночка, срочно разыщи Челнока. По телефону говорить с ним не буду.
Отключив связь, втолковываю мадам Ланде с задушевными интонациями:
– Оленька, скажешь Юрику, чтобы он встретился со своей доблестной охраной и предельно откровенно ей поведал: мол, ребята дорогие, охрана ваша – донельзя дешевая, а потому у меня теперь другая крыша. Хотите с ней увидеться – набивайте стрелу…
– Что ты говоришь, а если они Юру…
– Не бойся. Ни за Юру, ни за детей, ни за себя… Слушай дальше. Эти ребята назначат место и время встречи. Юра обязательно должен сказать, что передаст их просьбу кому следует. Никаких имен пусть не называет. Заранее знай, день встречи меня не устроит.
– Почему?
– Потому что серьезный человек не придет по первому требованию кого угодно. Он назначит наиболее удобное для себя время. Таким образом, у ребят будет шанс дополнительно все обдумать. В связи с последними обстоятельствами ваша фирма понесла и еще понесет значительные финансовые убытки. К чему вам тратиться на охрану, которая может отгонять лишь себе подобных?
– Ты всегда собой рисковал, – сказала Оля, вытирая глаза платочком, – но ведь сейчас ты подвергаешь опасности чужие жизни.
– Оля, ты мне веришь?
– Да.
– С этой минуты твоя семья в полной безопасности. Только делай, что скажу – и все будет, словно в сказке с обязательно счастливым концом.
– Сказки… В жизни все иначе, – не сдавалась Оля.
– Для тех, кто не умеет подчинить себе судьбу, – довольно жестко ответил я. – Подожди, пожалуйста, в приемной. Только никуда не уходи, прошу тебя. И, будь добра, скажи Марине, кроме Челнока, я существую исключительно для коммерческого директора.
Представляю себе, что начнет выдавать мне этот самый выдающийся коммерсант по фамилии Рябов, когда узнает о принятом только что решении. Однако долго его переубеждать не придется, в конце концов Сережа подчиняется мне, а к постоянно возрастающему объему работы он давно успел привыкнуть.
Насторожило меня поведение гусят, впору снова мыслить об отброшенном варианте. Действительно, вдруг Ланду взяли специально, чтобы меня на него оттянуть? Тогда поведение гусевских становится более-менее понятным. Однако это может означать, что и мои действия по отношению к группировке наперед просчитаны пресловутым уровнем.
Отчего же так называемая охрана с места не дернулась, когда менты на их подопечного налетели, более того, в положение фирмы не входит, пайки требует? Не согласуется все это с законами мудрой природы.
Впрочем, смотря как рассуждать. Быть может, наоборот, очень даже согласуется. Хищники не всех парнокопытных подряд грызут, они все больше за больными и ослабевшими охотятся. Санитары природы. Если Ланда обязан пойти на дно во что бы то ни стало – так с паршивого Юрика хоть шерсти клок. Напоследок. Больше его охранять все равно не придется, если эту овцу решено принести в жертву. Вот лев и щелкает зубами. Иначе к чему ему лишаться хоть каких-то, но все-таки
