Бартоли расспросил Кейт и Итана о жизни во Франции и пожелал узнать о том, на какие вершины они поднимались. Некоторое время они болтали о горах, а затем Бартоли поинтересовался их планами на будущее — собираются они остаться в Цюрихе или возвратятся во Францию?
Кейт взглянула на мужа.
— Мы собираемся провести лето в Цюрихе. А потом — кто знает?
— Могу ли я попытаться уговорить вас вступить со мной и Лукой в деловое партнерство?
— Какого рода? — спросила Кейт.
— Один мой сотрудник прошлым летом видел чудесного Сезанна в частном доме в Малаге. Система безопасности там приличная, но ничего такого, с чем бы вы не совладали.
— С этими делами мы покончили раз и навсегда, — сказала Кейт.
Бартоли удивленно поднял бровь и перевел взгляд на Итана.
— И тут тоже я виноват, — признался муж Кейт. — В конце концов я пришел к выводу, что воровство не самый безопасный способ зарабатывать деньги.
— Что ж, не могу сказать, что я вас осуждаю, — проговорил Бартоли и посмотрел на Кейт. — Наступает момент, когда риск выше вознаграждения. Полагаю, вы успели заработать вполне достаточно, чтобы теперь почивать на лаврах.
— Мы благодарны вам за предложение, — сказал ему Итан, не решаясь посмотреть на Кейт: он боялся, что она все же заинтересуется.
Последняя вылазка отбила у него всякую охоту к кражам; он даже объявил Кейт, что либо они с этим завязывают, либо расстаются. К его изумлению, она не стала спорить, и Итан опасался, что она согласилась с его ультиматумом только в надежде, что когда-нибудь он передумает.
Кейт повернулась к супругу. Ей не хотелось об этом говорить, но кому-то из них двоих стоило взглянуть, все ли хорошо в доме. Она спросила, не хочет ли Итан сделать это.
Бранд обратился к Бартоли:
— Мы могли бы пойти втроем, если хотите. Посмотрите на коллекцию Роланда…
Старик сказал, что собирается скоро уходить. К тому же он знаком с большинством экспонатов из коллекции Роланда. Он только хотел увидеться с новобрачными и пожелать им счастья. Бартоли добавил, что, если они надумают погостить у него, им достаточно позвонить и он найдет для них время, несмотря ни на что.
Мужчины пожали друг другу руки, после чего Итан направился к дому.
Провожая его взглядом, Джанкарло проговорил:
— Он мне нравится.
— Мне тоже.
Бартоли повернул голову и пристально посмотрел на Кейт. Он ничего не сказал, но словно бы задумался, заканчиваются ли чувства Кейт к Итану словом «нравится».
— Я рад, что он убедил тебя покончить с прежней жизнью, Кейт.
— Когда-то это было мне нужно — только из-за этого я и ощущала себя живой. Даже сейчас я не уверена, что не тоскую по этому времени.
— Когда кто-то в чем-либо очень хорош, бывает трудно отказаться. — Джанкарло немного помолчал и спросил: — Полагаю, Итан знает о том, что случилось на Айгере?
Кейт повернулась лицом к озеру и скрестила руки на груди. Она догадывалась, что дело дойдет до этого вопроса, но говорить на эту тему ей до сих пор было неприятно.
— Да, после того, как мы поженились. Я устала хранить от него тайны.
Джанкарло еще немного помолчал — наверное, задумался.
— Ты обещала мне, что никому не станешь рассказывать.
— А ты пообещал мне, что узнаешь, кто подослал к Роберту убийц.
— Я сказал, что попытаюсь.
— Нет, — возразила Кейт. — Ты сказал мне, что никогда не перестанешь искать убийцу Роберта.
— Я был расстроен. Роберт был и моим другом.
— Мне Роберт был не другом, padrino. Он был моим мужем.
Джанкарло устремил задумчивый взгляд в сторону дома.
— И ты хочешь потерять еще одного мужа из-за этой своей мании?
— Это звучит как угроза.
— Тебе лучше знать. Я просто хочу сказать, что ты сделала ошибку, рассказав все Итану.
— Я так не думаю.
— Насколько я понимаю, он собирается помочь тебе в поисках убийцы Роберта?
— Что в этом плохого?
Бартоли смотрел на неспокойную воду озера.
— Ты рисковала жизнью, чтобы узнать правду, Катерина. Я говорил тебе об этом одиннадцать лет назад, а ты ответила, что тебе все равно. Ты сказала, что готова рискнуть чем угодно. Я просто спрашиваю, так ли все по сей день.
— Ничего не изменилось.
— Пожалуй, было бы лучше, если бы изменилось. Жизнь идет, понимаешь? У тебя сейчас нервы обнажены. Когда ты перестанешь их дергать, боль постепенно утихнет.
— Кто-то заплатил этим негодяям, чтобы они поднялись на Айгер и нашли Роберта.
— Ты потревожила очень опасных людей, Катерина.
— Неужели?
— Это вовсе не смешно. Такие люди выходят из тени, и ты не успеваешь их толком разглядеть, а уже мертв!
— Похоже, тебе многое известно, padrino. Означает ли это, что ты готов сообщить мне имя того, кто в ответе за смерть Роберта?
— Если ты будешь упорствовать и доискиваться правды, я не смогу больше оберегать тебя… и Итана.
— Кто желает мне зла, padrino? Это ты можешь мне сказать?
Старик сделал отрицательный жест.
— Роберт был замешан во многом, о чем тебе неизвестно.
— Значит, ты от меня что-то скрывал?
Бартоли сокрушенно покачал головой.
— Ты меня не слушаешь.
— Ты говоришь мне, что знаешь, кто убил Роберта.
— Вовсе нет.
— Скажи мне вот что: кого ты защищаешь?
— Я всегда старался защищать тебя, Катерина, но, боюсь, ты делаешь это невозможным.
— Как давно тебе известно об этих опасных людях, padrino?
Старик встретился взглядом с Кейт. Похоже, он пытался сообразить, насколько можно быть с ней откровенным. Наконец он сказал:
— Очень много лет.
— Значит, ты лгал мне, когда заявлял, что не сдался.
— Я оберегал тебя, но теперь мне кажется, что ты нашла кого-то, кто способен отыскать убийцу Роберта…
— Я собираюсь установить истину, padrino, а этим очень опасным людям лучше бы уяснить одну вещь. Я дала Богу клятву, что меня ничто не остановит, и я знаю, о чем говорю.
— Тогда — да поможет тебе Бог, Катерина, потому что я не могу.
Как только Джанкарло Бартоли вернулся к лимузину, Карлайл обратился к нему по-итальянски:
— Она знает?
Дэвид Карлайл был высоким импозантным мужчиной лет пятидесяти, загорелым, с седой гривой. Бартоли сел в машину напротив него и устремил невеселый взгляд на дом, который еще совсем недавно
