Уайтфилда, даже не удостоив его взгляда, но, увидев Мэллоя, просто глаз с него не спускал.
Мэллой притворился, что не замечает этого. Взгляд парня так и светился агрессией. Мэллой не сводил глаз с рук молодого человека. В данный момент в них ничего не было, но от этого типа так и веяло способностью к быстрым и решительным действиям — и глазом моргнуть не успеешь, как в руках возникнет нож, а то и пистолет. «Ирокез» спросил по-немецки:
— Чего уставился?
— Что это, Марко? — спросил по-итальянски своего водителя Роланд Уиллер. Они находились в трех кварталах от банка «Гётц и Риттер».
— Полиция.
Уиллер раздраженно посмотрел на знаки, запрещающие движение. Обычно шофер не допускал ошибок, но через деловой центр города было практически невозможно проехать, не допустив нарушений.
Едущий впереди полицейский автомобиль сбросил скорость и затормозил у тротуара. Марко остановился за ним. Какое-то время двое полицейских в патрульной машине сидели не двигаясь. Уиллер уже было подумал, что они звонят в управление, чтобы получить последние сведения по срабатыванию сигнализации в банке, и как только узнают, кто он, устроят целое шоу: начнут спрашивать удостоверение личности, карточку регистрации автомобиля, но этим дело и кончится. А если он ошибается… что ж, ничего страшного, он вполне может позволить себе заплатить штраф после сегодняшней сделки. Он не такой скряга, как Гётц.
Полицейские не спеша вылезли из автомобиля. Типичные швейцарцы, неторопливые, мускулистые, рассчитывающие каждое движение. К «мерседесу» Уиллера они подошли с двух сторон. Один из них, оказавшийся со стороны водительского места, жестом приказал Марко опустить боковое стекло.
— Открывай, — разрешил Уиллер.
— Добрый день, — заговорил полицейский на классическом немецком, а не на привычном швейцарском диалекте. — Можно взглянуть на вашу регистрацию и водительские права?
Он говорил так, точно знал, что они иностранцы, и это было странно — на «мерседесе» Уиллера стояли цюрихские номера.
Марко молча смотрел, ожидая, когда его хозяин переведет эту реплику на итальянский и скажет, что делать. Уиллер велел показать права и регистрационную карточку автомобиля; Марко потянулся к бардачку. В тот же момент полицейский просунул руку в машину, ухватил Марко за шею и изо всей силы ударил его головой о приборную доску. На ветровое стекло брызнула кровь. Несчастный издал какой-то странный захлебывающийся стон. Не успел Уиллер до конца осознать, что никакого оружия при нем нет и бежать некуда, как второй мужчина ткнул стволом пистолета в стекло. Целился он прямо в голову Уиллеру.
— Пожалуйста, откройте дверь, — произнес первый полицейский на немецком.
Уиллер не ответил. Он просто окаменел от страха. Человек, стоящий по другую сторону машины, просунул в окно ствол и нацелился Уиллеру прямо в пах. А потом сказал по-английски:
— Второй раз повторять не буду. Открывай!
Уиллер в замешательстве огляделся по сторонам; от страха он не сразу понял, какую именно дверь просят открыть. Потом нашарил ручку — дверь была заперта. Он нащупал кнопку запорного устройства и нажал ее. Щелчок — и полицейский рывком распахнул дверь, знаком приказав Уиллеру освободить себе место. Его напарник тем временем вытаскивал обмякшее тело Марко из машины, затем вышвырнул его на мостовую, сел за руль, и «мерседес» отъехал от обочины.
Они уже мчались по дороге, а Уиллер так и не успел толком сообразить, что же произошло.
— Доктор Норт?
Оба полицейских были молоды и одеты в новенькую форму. Оба вежливо отвели от нее стволы автоматов, свисавших на ремнях с плеч.
— Да?
— Будьте любезны, пройдемте с нами.
Николь была одна. При ней была лишь небольшая сумка с багажом, охрану она уже отпустила.
— А в чем, собственно, дело?
— Наш начальник приказал доставить вас в управление.
— Но у меня самолет.
— Это не проблема. Надолго вас не задержат.
Картина, подумала Николь. Они заподозрили, что она собирается вывезти ее из страны. Что ж, пускай досматривают все, но их ждет большое разочарование.
— Почему бы нет? — с улыбкой заметила она.
Мэллой парню не ответил. Панк, одержав моральную победу, двинулся дальше по проходу. В этот момент появился еще один. Как и первый, он вошел в вагон через дверь, ближайшую к Бобу Уайтфилду. У этого панка «ирокез» был желтым, а сам он был старше лет на пять-шесть. «Желтый» панк снял кожаную куртку и нес ее перекинутой через правую руку. Он развернулся, похоже, собирался закрыть за собой дверь, и покачнулся. Куртка слегка дернулась, и Мэллой увидел в окне отражение ствола. Оружие неспешно двигалось, огибая его подголовник, и было направлено прямо ему в голову.
Не успел Мэллой среагировать на это, как грянул выстрел. Макс пришел на помощь — неудавшийся убийца Мэллоя рухнул на пол. «Желтый» бросил куртку и уже открыто прицелился в Макса, пока тот вгонял второй патрон в ствол. Мэллой выхватил «глок» и выстрелил. Мужчина отлетел к двери, ударился о нее спиной и медленно сполз на пол. Мэллой поднялся и повел пистолетом, пытаясь прикрыть парнишку, сидевшего рядом с Максом, но тот уже лежал на полу, закрыв голову руками. Старушка молча смотрела на Мэллоя, на ее лице было странное выражение — смятение и любопытство одновременно. Впрочем, никакого страха она пока что не проявляла. Чисто инстинктивно Мэллой обратился к ней на швейцарском немецком.
— Мы снимаем кино, — сказал он. — Мы все здесь актеры.
Она сразу же успокоилась. Секунду-другую казалось, что все закончилось.
Следующего выстрела Мэллой не услышал. Раздался звон стекла, и он увидел, что Макс падает на пол. Полагая, что стрелок сейчас войдет в вагон, он навел ствол «глока» на дверь за Максом, но убийца уже успел соскочить с поезда, поскольку он замедлил ход и вскоре остановился. Человек быстро прошел по платформе, поравнялся с их вагоном и снова вскинул ствол.
Мэллой трижды спустил курок, мужчина рухнул на бетонную платформу. Пистолет его отлетел в сторону. Люди с паническими криками кинулись врассыпную в поисках укрытия. Макс громко стонал и пытался подняться на ноги. Лицо его было пепельно-серым и удивленным. Мэллой смотрел на него и не увидел человека, который выстрелил в него снаружи. Ноги у него подкосились, он упал на сиденья через проход. Падая, он услышал грохот выстрелов. Это Макс ответил нападавшему, стреляя крупнокалиберными из обреза. Затем настала тишина.
Мэллой скатился на пол. Дыхание было частым, прерывистым. Дотронулся до бронежилета и нащупал еще горячий кусочек металла, застрявший в нем.
— На платформе чисто, — сказал ему по-английски Макс. — Если думаешь уходить, то лучше прямо сейчас.
Мэллой глубоко, болезненно вздохнул и выполз в проход. Прошел в начало салона и увидел Уайтфилда — тот лежал на скамье с простреленной головой. Мэллой взял у него пакет, отодвинул убитого наемника от двери и вышел из вагона. В тамбуре было две двери: одна выходила на платформу, другая — на свободные пути. Мэллой подергал ручку второй — заперта. На платформе было пусто, если не считать двух трупов. По другую сторону стоял поезд, следующий в противоположном направлении. В окнах Мэллой увидел лица людей, все они с ужасом смотрели на убитых, лежащих на перроне. Из вагона в тамбур вышел Макс.
— Полиция будет здесь через полминуты. Они уже у эскалатора.
Секунду-другую Мэллой смотрел на поезд по ту сторону платформы. Никакого движения там не наблюдалось, и он двинулся к двери. Макс выхватил обрез.
