приободренный, – с ходу спросил полковник.
– А вы как думали, гражданин начальник? Я в ваши игры с теми, из-за «Стенки», – не играл. Я этого горе-олигарха уму-разуму учил. Поэтому приятно, что он не сгинул и не провалил ничего, как вы давеча тут выступали.
– Да он же подряд, на который его подрядили, не выполнил. Год впустую. А теперь наверняка будет труднее. Теперь Бессмертнова охраняют в три раза круче. Попробуй, подступись…
Удалов стал азартно размахивать руками. Китель, под которым колыхалось явно разжиревшее на казенных харчах тело, не позволял как следует развернуться.
– Так у твоего Бессмертнова, наверное, уже душа в пятки ушла, а ты говоришь, что нет результата. – Папа выплюнул конфетку. – Думаешь, гражданин начальник, так просто навести ствол на человека и пальнуть? На все должна быть мысль, идея. У тех, твоих, московских или питерских – не знаю каких, извини, мне не доложили, – идея заурядная как мир. Пальнуть – и дело с концом. А Данист человек с характером, со стержнем. У олигарха идея совсем другая. Тебе, гражданин начальник, простительно, можешь и не понять. Он мстить хочет, а не убивать. Убить всегда успеется, – с пафосом произнес Папа.
Он был несказанно горд, что очкарик прислушался к его наставлениям. Но кому он мог об этом поведать?! Хотелось – всему миру, а дозволено лишь «фраерам», включая начальника колонии.
Папе было невдомек, что вместо Даниста действовал даже не его дружбан – бывший военный разведчик Юра Глушко, к которому он дал Денису наводку, а всего лишь очередная «шестерка»- одиночка из команды «ангелов смерти», озлобленный на весь мир сразу.
Развалившись в удобном широком кресле салона первого класса самолета, Юрий Нилович Глушко летел на очередное свидание с самым важным клиентом своего агентства – беглым заключенным и опальным олигархом Денисом Данистом.
Ему необходимо было отчитаться и, главное, получить очередной транш обещанного гонорара. Юрий Нилович знал, чем похвастаться. Андронов отработал стартовый сценарий, можно сказать, на «отлично».
При воспоминании о своем работнике, ему, как ни странно, срочно захотелось хлебнуть виски. Вот тебе и на «отлично». Да, конечно, Бессмертнов весь в тревоге или даже в панике. Но при этом, сколько же мерзости обрушилось на него. Директор «Ангела» невольно поморщился, то ли от предвкушения виски, которое подавали на борту, то ли от полной бахвальства рожи Андронова, когда тот пространно докладывал о своих подвигах.
– Я понимаю, – сказал тогда Глушко. – Вы старались. Собака, машина, вся история с бывшей женой Бессмертнова… Грим, камуфляж… Гениально! Но как вы посмели поднять руку на ребенка?
– Какого ребенка? – не понял Андронов. По его лицу было ясно, что он действительно не понимает, о чем речь.
– Как какого? – Теперь настала очередь удивляться Глушко. – Внука Бессмертнова.
– Я не трогал никакого ребенка, – с жаром возразил Андронов.
– Тогда кто же его выкрал? Неужели сам Данист?
– Кто-кто? – весь напрягся Андронов. – Я что-то не понял…
«Все этот хлюст прекрасно понял. А если не понял, так поймет, – с ужасом подумал Глушко. – Как же я проговорился?!»
– Ерунда! – уверил он вслух. – Оговорка по Фрейду. Помните, как у Грибоедова? Шел в комнату, попал в другую. Кажется, именно так звучит.
– Не знаю, что, как и у кого звучит, но никакого ребенка я не трогал.
Андронов предпочел сам «отъехать» от щекотливой темы. Тем более его пронзительно острый ум уже просчитывал некую ситуацию и пытался выкроить минуту-другую для размышлений.
Услышав фамилию давно ненавистного ему Дениса Даниста, которого вместе с другими олигархами призыва 90-х тоже почему-то винил в своем стремительном падении, Андронов быстро смекнул, что неспроста Глушко назвал именно ее. Скорее всего, он и есть заказчик!
Хотя что-то в этом предположении никак не склеивается. В газетах же писали, что Данист погиб при побеге… Стоп! Стало быть, не погиб! Вот она где, вся мулька. За те башли, что он уволок у государства, кто же ему позволит погибнуть при побеге. Кому-кому, а Андронову известны подобные мистификации. Так почему бы Данисту действительно не быть заказчиком?
И что дальше? Можно заново тасовать колоду и сдавать на новую партию.
– Вы о чем думаете? – Глушко надоело молчать.
– Как о чем? О продолжении операции. Самое интересное только начинается, – ничуть не задумываясь, соврал Андронов.
– Ни в коем случае не начинайте без моей команды, – строго предупредил шеф. – Сначала заказчик должен рассчитаться за проделанную работу. И потом, мне надо посоветоваться. Так что, без всякой там партизанщины.
– Но думать-то не возбраняется? – по-деловому спросил сотрудник. – Могу же я дать волю своим фантазиям?
– Дать – можете. Действовать – пока нет.
Значит, босс отправится советоваться, сделал вывод Андронов. Надо бы проследить, куда.
На какое-то едва уловимое мгновение ему стало совестно. Но он легко себя успокоил, причем весьма своеобразным способом.
Это ведь цветочки по сравнению с тем, что он уже решил сделать: не отдавать «Ангелу» досье Бессмертнова, которое составила его бывшая супруга. В воспаленном мозгу Андронова уже замаячил образ другого покупателя.
– Вот что, Юрий Нилович, – вдруг прервал он молчание. – Забыл доложить о важной детали. Дело в том, что когда я был удостоен чести писать портрет «бывшей», то она проболталась, что составила обширное досье на земные грехи мужа. Это она сделала якобы для того, чтобы ее драгоценный супруг мог искупить каждый из них. Такое указание, оказывается, ей дано свыше.
Андронов демонстративно покрутил пальцем у виска.
– Так давайте же. Где оно? Что за манера оставлять самое важное «на закуску»?
– Если б оно было у меня… Увы, не дотянулся, – изобразив смущение, ответил Николай Георгиевич. – Оно теперь, наверное, у самого Бессмертнова. Видимо, уже готовится вымаливать у Господа прощение за свои грехи. Хотя в этом я не уверен. И знаете, почему?
Андронов почти прижался к телу своего начальника.
– Вы, конечно, слышали о крушениях автобусов с нашими людьми в Израиле и Египте?
– Кто же это не слышал?! Такая трагедия.
– Я тогда был еще в Израиле. И сдается мне, что это наши ребята, ну, в смысле, исполнили этот трюк, заметая следы как раз из-за этого самого досье.
– «Сдается» или где-то нарыл информацию?
– Врать не буду, Юрий Нилович, но больно уж похоже. Не удивлюсь, что так и было. Так что досье имеется, но не у нас.
– Ладно, даю отпуск на три дня, – устало проговорил Глушко. – Я вас вызову.
Припомнив этот разговор по дороге в Эйлат, он сделал пару пометок в ежедневнике:
1. Ребенок. Не Даниста ли это работа?
2. Нащупать ниточку к досье через Мацкевича.
Тогда, в кабинете с Андроновым, развивать тему было не ко времени. А сейчас в самый раз.
Юрий Нилович жестом позвал стюардессу и попросил добавить в стакан льда, а заодно уж и виски. Он с тоской глянул в иллюминатор. Далеко внизу синело Средиземное море, даже «барашки» виднелись отчетливо. Этого было достаточно, чтобы вновь мечтательно перенестись в будущее. Хорошо бы сорвать финальный куш и отойти ото всех грязных дел! Залечь бы «на дно» где-нибудь в тихой гавани и наслаждаться жизнью, писать мемуары.
– Где мой необитаемый остров? – невольно сорвалось с языка.
– На острова летите? – услышав фразу, оживился мужчина из соседнего кресла. – Завидую. Но почему через Израиль? Сейчас даже на самый зачуханный остров летают чартеры.
– Там у меня дело на пару часов. А потом дальше.
– Счастливец, – тоже мечтательно произнес сосед. – А я в командировку. Придется попотеть в Тель-Авиве. Там плюс тридцать девять по Цельсию!
«Чиновник, – брезгливо констатировал Глушко. – Все знает. И как летать на острова, и какая температура в Тель-Авиве. Спросить его про Эйлат? Мол, какая там погода?»
Но «чиновник» опередил его:
– Я заметил, что вы совсем без багажа… Что? Отдых в неглиже?
«Я тебе покажу „неглиже“ – разозлился одинокий волк. – Я тебе объясню, что всегда предпочитаю ездить налегке и без сопровождающих лиц. Я тебе расскажу, что при мне лишь ноутбук, подключенный к американской космической навигационной системе, несессер с туалетными принадлежностями, да смена белья.
А еще я тебе расскажу, что огнестрельного оружия при себе практически никогда не ношу. Хотя имею уникальный керамический пистолет, который не обнаруживает даже израильская служба безопасности. Еще у меня имеются две оригинальные авторучки, способные бесшумно выстреливать смертоносным ядом. И, наконец, у меня еще имеются два кулака, которыми я способен избить кого угодно, в том числе и тебя, чиновник, если ты от меня не отстанешь с вопросами и дашь возможность подумать без внешних помех.
Единственное, на что я еще могу согласиться, так это на партию в шахматы с тобой, и тогда я достану магнитную шахматную доску, без которой никуда не езжу. И тебе тоже не поздоровится. Кто знает, распорядись судьба иначе, я мог стать выдающимся шахматистом. Но это вообще тебя не касается, чиновник».
Закончив свой внутренний монолог, Глушко прекрасно понимал, что в настоящее время ему не до шахмат, ибо сложная и запутанная «партия» уже давно разыгрывается в реальной жизни, и оба короля в ней – белый и черный – полностью занимают мысли бывшего военного разведчика.
Самолет уже заходил на посадку в аэропорту неподалеку от Эйлата, а Юрий Нилович все никак не мог избавиться от назойливых мыслей, связанных с «заказом» Дантесова. Он особенно был
