поквитаться за былые обиды. И вот теперь, вольно или невольно, Корсар воскресил в нём дремлющую страсть. Зачем искать какого-то лидера?! Вот он! Битый-перебитый, несгибаемый, не останавливающийся ни перед чем Егоров.
Егоров сбросил халат на постель и предстал перед зеркалом почти нагишом. Осматривая в который раз своё ещё совсем недавно рыхлое тело, он, видимо, остался доволен собой. Он мгновенно представил концепцию своей предвыборной кампании, которую построит, как любят говорить, «от противного».
Помните, как плевали в него? Помните «трудности переходного периода»?
Помним, скажет народ.
Так благодаря кому вы всё
Нашему президенту, скажет народ.
А спросите президента, смог бы он вам
Тут мысли Юрия Титовича несколько замкнулись. А как, собственно, живёт сейчас народ? Правительство говорит – хорошо живёт. Народ не спорит. Значит, аргумент, с кого всё пошло, беспробойный...
Увлёкшись, он поймал себя на мысли, что спать совершенно расхотелось.
Ещё не так давно, будучи во власти, он всерьёз считал, что возглавлять страну, которую сильные мира сего полощут как половую тряпку, считая её лишь своим сырьевым придатком, крайне унизительно.
Как же быстро меняются людские взгляды!
Сначала человек просто отказывается от первой детской мечты. По сути, это его первое в жизни предательство. Такое малюсенькое, всего лишь размером с букашку, безобидное предательство. Но поздно – брешь пробита. Потом он вместо лингвистического поступает на экономический, потому что так велят родители.
Потом он... Впрочем, к чему всё перечислять и обижать самого себя? Тем более что каждый про себя знает всё. Только признаться не может, что его жизнь соткана из бесконечной череды предательств. Даже если их обозвать скромнее. Уступками, например.
И всё-таки любая измена имеет свой предел, подумал Егоров, имея в виду прежде всего себя. Можно изменить юношеским идеалам и мечтаниям, любимой женщине, другу, наконец. Но предавать родную мать, свою родину, нельзя! Измену можно простить, если ты вовремя успел покаяться. Но если ты опоздал, то пощады не жди! Судьба обязательно отомстит за фарисейство.
Боже! С такими мыслями желать власти? Стремиться к ней?
Его в последние годы окончательно замучили угрызения совести, порождая подобного рода банальные, на первый взгляд сентенции. Но кто сказал, что банальное – это примитивное? Напротив, скорее именно банальные идеи стоят ближе к истине. Только кто в нём сейчас с кем спорит? Зубр с Егоровым? Или остатки того, что жило в нём, с обоими сразу? Так недалеко и до окончательного раздвоения личности.
С одной стороны, спорил Егоров, в котором по-прежнему жил неистребимый инстинкт властолюбия, неутолимое желание быть ключевым игроком на поле политических баталий, а не лузером, которым он слыл в детстве. И конечно, жажда отмщения. В его понимании – справедливости.
С другой стороны, спорил Зубр, заложенный в нём генетический код истинного российского интеллигента заставлял думать и искренне беспокоиться о судьбах России. Зубр считал, что его страна всей своей многотрудной историей никак не заслуживает того, чтобы быть униженной, позволяющей безнаказанно и цинично диктовать ей извне чужую волю. После долгих и мучительных размышлений Зубр всякий раз приходил к единственному для себя возможному компромиссному решению: воспользовавшись огромными финансовыми ресурсами фонда, дать России ещё один шанс. Чтобы страну возглавил человек, который был бы умён, образован, наделён политической волей, независим в финансовом плане и целеустремлён. Строго говоря, президент во многом подпадал под его личные критерии. Помимо одного. Он ввёл, по мнению Зубра, в стране олигархический – чиновничий строй, где любой человек всего лишь пешка. Егоров мог бы повести страну в ином направлении, но размышляя над этим всерьёз, вольно или невольно приходил к заключению, что и у него уже не хватит силёнок. Поезд ушёл. А других стоящих кандидатов он и не видел. Поэтому задание Блейка его тайный эмиссар пока выполнял спустя рукава. Хотя в рапорте, который он минувшим вечером отправил Корсару, содержались компромиссные положения. С нетерпением дождавшись утра, Зубр уже знал, что делать. Вот кто ещё сможет составить хотя бы видимость конкуренции на выборах! Вспомнив о бывшем главном банкире страны Ященко, Зубр невольно улыбнулся, потому что тут же припомнил и анекдот, который ходил в те времена об этом опытном, умном и, главное, изворотливом банкире. Звучал анекдот примерно так: «Председатель Центрального банка В. В. Ященко награждён орденом „За заслуги перед Отечеством“ третьей степени. Ященко удостоен этой награды за большой личный вклад в развитие банковской системы. Сумма вклада не уточняется».
Разве не смешно?! Отношения с Ященко у Егорова всегда были неплохими. Хотя банкир в силу своего возраста и опыта несколько снисходительно относился к нему, молодому реформатору, пусть даже и главе правительства. Охлаждение в их отношениях наступило, когда Егоров своим негласным распоряжением заставил органы МВД выявить коррумпированную элиту страны. Именно тогда, ещё задолго до дефолта, Ященко впервые попал в список подозреваемых лиц. Обидеться в этой ситуации было вполне естественной реакцией. Будто именно Егоров его туда вписал.
«А если б даже вписал, то что с того? – спросил сам себя Егоров. – На самом деле в то время все чиновники высокого ранга стали „ловить рыбку в мутной воде“, при этом охотно стучали друг на друга, чуть ли не собственноручно дописывая в чёрный список имена своих недоброжелателей и конкурентов в борьбе за место под солнцем».
Однако сейчас Зубр мог без проблем обратиться к Ященко. Тот нынче находился в жёсткой оппозиции, причём по совершенно глупой причине: из некого принципиального чувства полез спасать опальную, как и он сам, крупную компанию.
Примерно год назад, получив в свои руки документы, украденные из кейса адвоката, Зубр уже обращался к отставному банкиру за консультацией. Тогда он позвонил Ященко по мобильному телефону, не будучи уверенным, что телефон действительно принадлежит банкиру. Представить Ященко с мобильником в руке? Действительно круто.
На удивление тот взял трубку почти сразу.
– Я вас приветствую, Владимир Викторович. Узнали, надеюсь?..
– Ба! Какие люди? Юрий Титович собственной персоной?! Здравствуйте, здравствуйте.
Несмотря на кажущуюся приветливость, голос Ященко звучал насторожённо. Если б он знал, что понадобился не Егорову, а некому фантастическому персонажу по кличке Зубр, наверное, и удивился, и обрадовался одновременно.
– Владимир Викторович, я вас не отвлекаю от дел?
– Какие могут быть дела в воскресный день? Вот жарю шашлычки с внуками на даче...
– Простите, какой позор, – искренне расстроился Юрий Титович, – а я даже не помню, что сегодня воскресенье.
– Вот видите. Значит, вы тоже не очень-то у дел в своём институте. Как только человек начинает путаться в днях недели, значит, его броненосец стоит на запасном пути. А в чём проблема?
Голос Ященко из шутливо-ироничного вновь стал насторожённым.
– Ничего особенного, мне срочно нужна ваша консультация, а вернее сказать, экспертная оценка. Как можно с вами встретиться?
– Сделайте милость, приезжайте прямо сейчас на шашлычки. Здесь у нас воздух так пьянит, что виски пить нет надобности.
– Я не пью, – испугался Зубр. Единственное, чего он всегда боялся всерьёз, это когда его заставляли выпивать.
– Хорошо, что не пьёте. Нам больше останется. Жду вас с нетерпением.
Отведав для приличия несколько кусочков шашлыка из свиной вырезки, искусно пожаренных на мангале хозяином дома, Зубр попросил хозяйку приготовить крепкий кофе.
Видя, что нежданный гость ни по шашлыкам, ни по виски не очень, Ященко предложил перебраться с улицы в кабинет, где никто им не будет мешать.
– Хотел, чтобы вы взглянули вот на эти документы... – С этими словами Зубр раскрыл прихваченные с собой файлы. – Помните, Владимир Викторович, когда-то в «Литературке» печатали курьёзные фотографии с вопросом к читателям, что бы это значило? Вот этот же вопрос я хочу задать вам сейчас как эксперту.
– Посмотрим, посмотрим, – надевая очки, великодушно согласился Ященко и стал внимательно изучать бумаги.
Прошло полчаса, и неожиданно хозяин дома, взглянув на гостя поверх очков, любезно предложил:
– Тут работы надолго. Вы бы пошли пока прогулялись, подышали б воздухом. А я тут пока пораскину умишком.
Когда часа через два румянощёкий и разгорячённый пешей прогулкой гость вернулся в дом, хозяин встретил его с какой-то странной, ироничной улыбочкой на лице.
– Скажите, откуда у вас эти документы? Если не секрет, конечно, – в лоб спросил Ященко.
Зубр предвидел, что именно такой вопрос услышит, а посему был к нему готов.
– Секрет, – коротко ответил он. – А что, это так важно?
– Да как вам сказать?.. – замялся бывший банкир. – Думаю, что
Зубр послушно склонил голову.
– Возможно, из-за этих самых бумажек Турова и убили. Если бы этим бумажкам в своё время дать ход, кого-то приговорили бы к высшей мере. Хотя нынче, кажется, не расстреливают?! Вот почему я и спросил, откуда у вас эти бумаженции. Компромат, так сказать, или чье-то досье?
Егоров дипломатично сделал паузу. Не повторять же, что это
