Молчание было не пустое, а наполненное до краев, особое молчание, заколдованное немотой время, вдруг утратившее все свои события, звуки и предметы и превратившееся полностью в ощущение, что ты не один. Никогда в другое время, даже обнявшись, они не были так близки, как здесь, прислонившись к стене, безмолвные, разделенные коридорным проходом. Слово расковывало молчание, оно от вторжения слова становилось обыденным из очарованного, близость душ превращалась в беседу умов. Но, и слово говорило о молчании.
— Хоть бы что сказал! — требовала Светлана, вдруг словно пробудившись. — Ужас просто, немой, как пень!
— Да и ты ничего не говоришь!
— Мало, что я! А ты что-нибудь расскажи, а то я уйду. Интерес мне целый вечер промолчать!
— Хорошо, буду говорить, — говорил Леша и опять впадал в молчание.
А потом подходила пора расставаться, и они раз десять то подходили к дверям своих комнат, то возвращались обратно в прихожую.
— Ну, чего ты от меня хочешь? — спрашивала Светлана. — Зачем ты позвал меня назад?
— Да я, знаешь… хотел спросить, завтра в столовую пойдем вместе?
— Ну, конечно! Это можно было спросить и в коридоре. Ты подождешь меня. Только не торчи у нашей двери, это неудобно.
— Не буду. Покойной ночи!
— Покойной ночи!
Они снова уходили к своим комнатам. На этот раз Светлана возвращала Лешу в прихожую.
— Слушай, почему ты спрашивал насчет столовой? Может, ты не хочешь идти со мной завтракать?
— Нет, что ты! — уверял Леша. — Я для уточнения.
— Нет, скажи, что у тебя на уме? Ничего не скрывай!
— Светочка, ну честное слово!.. Просто спросил…
— А я не верю, — говорила она, чуть не плача от того, что все гладко и нет повода задержаться в прихожей. — Ты что-то думал.
— Вот еще, буду я думать! Ничего не думал.
— Хорошо, на этот раз я поверю. Только у меня сомнения…
— Не сомневайся, Света, неужели я тебя обманывал? Завтра, как штык, на этом месте.
— Не на этом, а у самого входа. Сколько тебе надо говорить, что здесь неудобно!
Они, наконец, расставались и торопились заснуть, чтоб скорее встретиться на другое утро.
В середине января над поселком разразилась сильная пурга.
Обычно метеобюро строительства заранее оповещало о приближении снежных бурь, но эту проглядели. Сперва повалил снег, потом с запада ринулся ветер. Скорость его нарастала с каждым часом. Утром, когда дневная смена собиралась на работу, было метров двенадцать в секунду, а уже через час радио с опозданием передало, что наружные работы отменяются, так как на дворе бушует десятибалльный ураган. Рев, грохот и свист наполнили тьму, стены бараков содрогались под давлением ветра.
Леша замерз в прихожей, дожидаясь Светланы. Из комнаты девушек никто не показывался, хотя кругом шумели, а на шум всегда выходила Надя. Леша набрался смелости и постучал, ему не ответили. Ругая себя, что не встал раньше, он собрался побежать в столовую, но его перехватил Вася.
— Не торопись, — сказал Вася. — Девчата уже позавтракали. Надя сегодня увела их раньше.
Вася понемногу примирился с дружбой Светланы и Леши, как с неизбежным злом.
— Я на участок, — сказал он. — Работы не будет, но посмотреть надо, как там. Ты в столовую?
— Да нет, пока не хочется. Я останусь здесь.
Леша ходил по коридору, выглядывал наружу, ожидая девушек. Ни они, ни Игорь с ночной смены не показывались. Метеобюро передало, что во всем их районе, от полярного круга до Лары, бушует циклон. Новоселам советовали запастись терпением и пищей, дневальным — водой и дровами. Леша поеживался — пурга гремела о себе за стеной громче, чем репродукторы. Девушки все не шли. Леша заглянул к соседям, Семена и Георгия не было, Виталий и Саша, радуясь безделью, валялись по кроватям. Ради отдыха они отказались даже от завтрака — в обед можно будет добрать. Леша поделился опасениями — не случилось ли чего с девчатами? Саша зевнул, Виталий потянулся.
— Что с ними сделается? Вернулись в столовую или отсиживаются в клубе.
Леше захотелось проверить, так ли это. Виталий объявил, что даже подъемный кран его не вытащит наружу. Саша поддержал Виталия. Леша обругал их байбаками и возвратился к себе. Он лег на кровать и взял книжку. Книжка попалась странная. Вчера ее хотелось дочитать, да не было времени, сегодня времени хватало, но она казалась неинтересной. Репродуктор сообщил, что в одиночку ходить по поселку опасно, и замолчал — очевидно, ветер повалил столб. Леша прислушался — буря гремела так мощно, что ему стало страшно. Его мучило одиночество. Он с тоской подумал о Виталии и Саше — не пойти ли к ним поиграть в шашки? Он стал торопливо одеваться: решил пойти на розыски девушек.
Трудно было открыть дверь наружу, все остальное совершилось легко: ветер огрел Лешу, словно метлой, и погнал вперед. Леша несся, думая лишь о том, чтоб не упасть, и уже через две минуты ввалился в вестибюль столовой. Он задыхался, шарф его был нашпигован снегом, обожженное лицо горело. Не раздеваясь, он побежал в зал. Все столики были заняты, кто ел, кто отдыхал, кто подремывал после завтрака. Девушек не было. Леша позвонил в комитет комсомола. Миша сообщил, что Вася повстречал девушек на улице, им показалось, будто буря утихает, и они пошли на участок. До площадки они добрались, это точно известно, а теперь отсиживаются в одном из строящихся домов. Из прорабской передали, что несчастных случаев нет, ночные смены остались на местах и пережидают пургу. Под вечер им отправят машину со съестным.
— А почему не сейчас, Муха?
Миша объяснил, что обычная машина, без специальных утеплений, не доберется на участки. Нужно обслужить и рудник, и электростанцию — везде задержались люди. Раньше вечера машины не подготовят.
— На охоту собрались, значит, собак кормить! — сказал Леша. — Почему это — раз начальство, так всегда непредусмотрительность!
Он натянул шарф на лицо и отправился обратно. Ветер теперь гнал назад. Леша продирался вдоль бараков, хватался за отвердевшие снеговые наносы у стен. Труднее всего было перебегать от барака к бараку. Леша сгибался, как гонщик на велосипеде, пробивал головой ветер, но иногда буря швыряла его обратно на оставленные снеговые горки. В бараке он прежде всего кинулся к бачку с водой. Он устал и вспотел, над ним поднималось облачко пара.
Леша сбросил полушубок и повалился на кровать поверх одеяла. В обычные дни ему хотелось спать даже на работе, сейчас сон не шел. Леша уже не беспокоился о девушках. Ничего с ними не случится, дом покрыт крышей, перегородки и полы выведены — отсиживаются в одной из комнат. Он думал о себе. С ним выходило нехорошо. Между девушками, конечно, болтовня — оставшимся дома достается. Светлана не простит, что он отлеживается в теплой постели, когда они дрожат в нетопленной комнате с неоштукатуренными стенами, она ведь мерзлячка. Он думал также о машине со съестным. Машину обещали выпустить за ворота лишь к вечеру, еще неизвестно, удастся ли ее подготовить, а если и подготовят, то раньше поедут на рудник. На стройучасток доберутся к полночи, может, к утру. Светлана обязательно скажет: «У тебя, разумеется, все было — и хлеб, и консервы, и чай!..»
Леша опять направился к соседям. Саша похрапывал на всю комнату, Виталий зашивал носок. Георгий, возвратившись из столовой, читал книгу.
— Ребята, — сказал Леша. — Нельзя же, девчата без нас попадут в беду!
Виталий высмеял его. А что может случиться с девчатами? Сидят в закрытой комнатушке и точат лясы. И вообще строгое распоряжение: наружу не выходить, разве он не слыхал?
Георгий поинтересовался:
— Кто там у вас застрял?
— Все! — сказал Леша. — Все до одной наши девчата. Вся комната.
Георгий отбросил книгу.
— Собирайся, Вик. Посмотрим, так ли сильна пурга, как она ревет.
