– Подожди! – Я бросилась за ней вдогонку. – Может, потом, после выходных?!
– Нет, сейчас! Я что, зря всё это задумала?! – донеслось из комнаты.
– Ми-ла! А-а-а! Стой! Без меня не начинай!
Не дождавшись звонка, в одиннадцать вечера я набрала его номер.
– Да. – Голос Сашиной мамы был явно недовольным, настолько грубым, что был способен прожечь дыру в мозге на расстоянии.
– Здравствуйте. Сашу могу услышать? – произнесла я, заикаясь от страха.
– Нет его. – И в трубке прозвучали гудки.
Не очень-то ласково… Наверное, она уже спала.
Мучаясь в сомнениях, я мерила комнату шагами. Я знала его сотовый: успела запомнить, когда копалась в Митином телефоне в больнице. Не хотелось самой делать первые шаги, не хотелось бы навязываться. Он у меня номер сотового не спрашивал. Я чувствовала нарастающее внутри меня беспокойство. Что же делать? Ведь сама же себе обещала, что не буду торопить события! А вот Мила не боится этого делать… Хотя у меня – другой случай.
«Запиши мой номер на всякий случай. Ева» – такую смс я написала и сохранила, не решаясь отправить. Прошло ещё полчаса, во время которых я не отходила от домашнего телефона, одновременно прижимая к себе сотовый. Беспокойство душило, перерастая в тревогу. Будь что будет! И я нажала «отправить». Сердце застучало как бешеное, кровь прилила к вискам.
Заметавшись по комнате, я испугалась того, что сделала. Вот дура! На хрена тебе это надо было, а? Что, без этих разговоров уже и уснуть не можешь? Лучше бы легла и первый раз за неделю выспалась, чем за мужиками бегать! Ругая сама себя, я кусала заусенцы. Разделась, выключила свет, легла под одеяло. Проворочавшись минут двадцать, начала засыпать, как вдруг подскочила от внезапно раздавшегося сигнала телефона.
Сообщение от Саши. Волнение переплёскивалось через край. Открыла и прочитала: «Дорогая, я в гостях на дне рождения. Очень скучаю!» Прижала телефон к сердцу, которое готово было упасть в пятки, и повернулась на другой бок. Моему счастью не было предела. «Дорогая» звучало в голове снова и снова. Улыбаясь, я уснула.
24 апреля 2009 года
Нетвёрдым шагом, собрав волю в кулак, я преодолевала последние метры до его дома. Сказав на работе, что меня не будет пару часов, я, позабыв о разуме, бросилась навстречу своей страсти. За прошедшую неделю я ещё больше сошла с ума, ещё больше влюбилась в Сашку. Мы общались каждый день: в скайпе, по домашнему телефону вечером, он часто писал мне смс, звонил на работу.
Помучавшись от ревности, когда узнала, что он был в гостях у некой подруги Лизы на дне рождения неделю назад, я успокоилась, отогнав от себя плохие мысли. Я же хожу к друзьям на праздники, значит, и он может. Его дружба с девушками меня, конечно, напрягала, но с этим тоже можно было смириться. Тем более, я – новый этап в его жизни, ради меня он постепенно, но откажется от всего, что держит его в прошлом.
Пару дней назад он даже звонил мне вечером из квартиры парня, у которого они компанией отдыхали. Не удержался. Закрылся на кухне, взял телефон и вполголоса общался, пока туда не вломились все молодые люди и не начали дружно отбирать у него из рук телефон. Друзья не могли поверить, что он способен на такое: оставить их одних, чтобы позвонить девушке. Так это было не похоже на Сашку прежнего! От этого я становилась ещё счастливее.
Саша был со мной всегда: если не звонил, то писал, если был занят, то со мной рядом была его музыка. Я даже подумывала о том, чтобы выкрасить волосы в жгучий чёрный, дабы сделать ему приятное. Но Мила всё время отговаривала, утверждая, что мужчины такие жертвы не ценят. Она называла меня влюблённой слепой дурочкой, а мне – всё по барабану, я купалась в собственном счастье, не замечая никого вокруг.
Все остальные мужчины перестали для меня существовать. Да что мужчины, я даже про близких своих забыла: маме стала звонить реже, забывала зайти к Мите, накормить кота, полить цветы. Все мои действия были направлены на то, чтобы «случайно» встретиться с ним, «случайно» созвониться, все темы в разговорах опять «случайно» переводились на него. Так мне хотелось со всеми о нём говорить!
Весь мир для меня замкнулся на любимом человеке. Когда я шла с работы домой, мне неизменно приходило сообщение от Сашки, такое, как: «Где ты, моя принцесса? Я у телефона, жду тебя на top-secret разговор. Не услышу твой голос – умру!» Это заставляло меня улыбаться от радости и ускорять шаг. Вот и вчера я, совсем потеряв остатки разума, решилась на безумный шаг: сказала ему, что завтра иду в гости к родителям. Они живут недалеко от его дома. В действительности так и было. И сказала, что зайду к нему ненадолго, если он не против, и если мамы не будет дома. Он опешил, сказал, что с удовольствием меня приглашает, хотя ещё ни одну девушку домой не приводил.
Я понимала, что совсем теряю голову и контроль над собой. Понимала, что забираю у мужчины право самому меня добиваться. Но за две недели мы, общаясь каждый день, виделись всего пару раз. И мне уже не терпелось повидать его, посмотреть в его глаза, нечаянно тронуть его руку. Хотелось услышать от него предложение встречаться, или чтобы он, преодолевая стеснение, поцеловал-таки меня. Ну что я себя обманываю?! Мне безумно хотелось быть с ним каждый день! Поэтому дорога и привела меня к его дому сегодня.
3 июня 2010 года
Я пришла в себя от осознания того, что дрожу всем телом, промёрзшим до костей. Всё подчинилось ноющей боли в руках, скованных за спиной. В нос ударил пряный запах сырой земли, щекочущей ноздри. К голове прилила кровь.
В эту секунду я подумала, что меня похоронили, и дёрнулась всем телом, одновременно открыв глаза, но, быстро оценив обстановку, поняла, что лучше не дёргаться и дальше изображать потерю сознания. Легла и прижалась щекой к земле. За три секунды, что мои глаза оставались открытыми, я успела увидеть многое из того, что происходило вокруг, и сразу забыла про холод.
Это был широкий двор, обнесённый деревянным забором. Вокруг темнота, скорее всего, ночь. Звонкие трели ночных птиц. Откуда-то слева на меня лился тусклый искусственный свет, похоже, что от дома, в котором меня держали. Справа, в той стороне, куда мне удалось посмотреть, росли несколько деревьев с тонкими перевитыми стволами, похожие на яблони. Они вкрадчиво шелестели своей листвой, поддаваясь порывам летнего ветра. Мне даже показалось, что я заметила пару грядок. Выходит, я лежала на земле в саду у похитителя.
Где-то вдалеке, за забором, слышался звук текущей воды. Все эти звуки заглушал один-единственный, сверлящий мой череп насквозь, звук копошения. Его нельзя было ни с чем спутать. Я много лет провела, помогая родителям на огороде, и этот звук узнала бы из тысячи. Осторожно изогнув шею, стараясь не произвести лишнего шума, я повернула голову на пару сантиметров и осторожно приоткрыла краешек глаза. Так оно и было, мои опасения подтвердились: в пяти метрах справа от меня, стоя по пояс в стылой земле и орудуя большой железной лопатой, мой похититель рыл могилу. Вспотевший и изнеможённый, он с хрустом вонзал лопату в чрево глубокой ямы, а затем швырял вырытый песок на уже образовавшуюся горку в полуметре от могилы. На краю ямы стояла початая бутылка водки и рюмка. Недалеко от ямы висели канатные качели, подвешенные между двух стволов деревьев и издававшие противный скрип при каждом дуновении ветра.
Тут я вспомнила про труп старухи, о который споткнулась, выходя из помещения, ставшего моей клеткой. Вспомнила её застывшие глаза, клетчатый фартук, сладковатый запах тлена. От этих мыслей меня даже передёрнуло. А ведь я лежала на ней, барахтаясь, как муха в паутине, скованная страхом. Наверное, от испуга сознание тогда и покинуло меня. Факт присутствия этого трупа давал мне надежду на то, что могила предназначается всё же не мне.
Может быть, это шанс сбежать отсюда? Я очень медленно повернула голову налево. Сердце моё заколотилось в груди, а во рту неожиданно пересохло. Слева, в двух метрах от меня, лежал труп той самой пожилой женщины, неестественно раскинувшей ноги. Её косынка сбилась на бок, придавая лицу нелепое выражение, словно она бежала куда-то, торопилась, споткнулась о камень и упала замертво рядом со мной. Я почувствовала запах тлена, который донёс до меня ветер. Интересно, он ли её убил? Наверное, держал так же, как меня, истязал, а потом зарезал или задушил. Или её сердце не выдержало таких испытаний и
