– А какой предмет вы преподавали? – спросил Багиров.
– Химию…
Следующий вопрос он задал по наитию, подчиняясь внутреннему порыву.
– Может быть, вы и Павла Широкова помните?
– Пашу? – лицо учительницы осветила улыбка. – Как же я могу забыть своего лучшего ученика? Очень интересный юноша… Из неблагополучной семьи, знаете ли, а учился на одни пятерки. Светлая голова. У нас в школе кружок был… «Любители путешествий» назывался. Его учительница географии вела, Бельская. Замечательный был кружок. Паша его посещал. Он такие лекции готовил, что некоторые учителя ходили слушать. Талантливый паренек. Хотелось бы узнать, как его судьба сложилась?
Багиров поблагодарил учительницу, записал старые адреса Ковалева и Зудина. Возможно, они до сих пор проживают там же и поддерживают связь с Пилиным.
– Можно у вас еще адресок Бельской попросить? Она ведь тоже преподавала в десятом «Б»?
– Да, пожалуйста, – кивнула завуч. – Лариса Федоровна давно на пенсии, честно говоря, даже не знаю, жива ли.
Багиров не отдавал себе отчет, зачем ему понадобился адрес учительницы географии. Он не собирался расспрашивать ее о Пилине, это точно. Ему вдруг захотелось побольше услышать о Паше Широкове. Чем жил, дышал, увлекался?
Начальник службы безопасности вышел из здания школы, раскрыл зонтик и торопливо зашагал к машине. Запах краски неприятно осел во рту горьким привкусом. На улице лил проливной дождь – вторые сутки. Стараясь не ступать в лужи, Багиров миновал школьный двор. Водитель дремал, откинув голову на сиденье.
– Стража спит, враги в крепости! – гаркнул Багиров ему на ухо.
Тот дернулся, ошарашенно уставился на начальника.
– Дома будешь спать, – засмеялся он. – Небось до утра девчонок тискал? Это твои проблемы, друг. Здесь ты мне нужен бодрый и начеку. Понял?
Водитель залился краской, виновато кивнул.
– Ладно, поехали.
Багиров назвал адрес Ковалева. Сегодня у него «день школьных воспоминаний».
Ковалев оказался дома. Он работал сторожем на парковке и дежурил сутки через трое. Заспанный и всклокоченный, он долго не мог понять, чего от него хочет этот мужик в костюме и галстуке.
– Зачем тебе Жорка? – тараща мутные с перепоя глаза, вопрошал Ковалев.
– Я адвокат, – Багиров показал ему удостоверение.
– Чё?.. Жорка на нары загремел?
«Адвокат» не стал его разубеждать, неопределенно повел головой и под шумок протиснулся в грязную прихожую.
– Мы можем поговорить?
Бутылка водки, принесенная Багировым, оказала магическое действие. Глаза хозяина прояснились, он махнул рукой в глубь квартиры.
– Пошли на кухню.
Сдвинув в сторону остатки еды, Ковалев поставил на стол два стакана, уселся и нетерпеливо засопел. «Адвокат» не торопился разливать.
– Ну… давай базарить, – пробурчал хозяин.
Он понял, что выпить сможет только после разговора, и решил приблизить вожделенный миг.
– Когда ты последний раз видел Пилина? – спросил Багиров.
– Давно… еще зимой, а чё?
Слово за слово, Ковалев разговорился и выложил «адвокату» все, что знал. После того как Жору выгнали с заправки, он запил по-черному, перебивался случайными заработками. И в личной жизни у него пошли скандалы. Маруська денег требовала, а не то грозилась выгнать. Жорка озверел совсем, проклинал «зажравшихся буржуев» на чем свет стоит, особенно Варяга. Клялся прилюдно, что убьет гада.
– Варяга? – переспросил Багиров.
– Да, блин… короче, это кликуха такая. Пацан с нами рос, Широков, первый Жоркин враг. Его во дворе звали Варягом. Он сильный был, как бычара, одним ударом кулака на спор любого сваливал. Ох, как его Жорка ненавидел! У них драка вышла из-за бабы. Баба-то никудышняя… квелая. Померла потом, а этот… Широков чего-то запал на нее. Ну и… вот…
Ковалев икнул и замолчал, не сводя глаз с бутылки. Для Багирова было загадкой, как это водка приобретает такую неограниченную власть над человеком?
– За что Пилин грозился убить Варяга? – спросил он, откупоривая бутылку.
– Дак… он на заправку устроился по чужому паспорту. У Жорки судимость… кто б его так взял? Но он все равно долго не выдержал, устроил по пьяни драку… его и выперли. В придачу оказалось, что заправки той хозяин – Широков. Это Жорку ух как бесило. У них ведь пути-то давно разошлись. Варяг после школы свалил с Заводской, мамашу бросил. Никто не знал, где он, чем занимается… А тут такое! Широков, выходит, хозяин, а Жорка у него вроде раба. Он этого не стерпел, взбеленился, орал, что Варягу не жить…
– Пилин действительно способен убить или все это пустые угрозы?
Ковалев пожал плечами.
– Довели братана… У них с Варягом давняя вражда, не на жизнь, а на смерть. Жорке терять нечего, окромя своих цепей. Так что…
– А где я могу найти сожительницу Пилина? – спросил Багиров.
– Маруську-то? – Ковалев жадно выпил водку, вздохнул от удовольствия. – Хорошо пошла…
– Маруську! – напомнил Багиров.
– Она на фабрике работает, где нитки красят… и живет, кажись, поблизости. Точно не скажу, не знаю.
От Ковалева поехали на фабрику. Шанс застать Пилина у сожительницы был невелик, но Багиров решил не упускать ни одной возможности…
Глава 22
Широков устал.
День выдался сумбурный, бестолковый. С утра приехали партнеры из Питера, согласовывали договор, уточняли детали. Пообедать Павел не успел. Сразу после встречи пришлось ехать в банк, утрясать нестыковки.
Бумаги, разговоры… разговоры, бумаги… звонки… бумаги…
Под вечер Широков почувствовал, что соображает с трудом. Раньше с ним такого не случалось. Тело могло утомиться, но ясность ума сохранялась в любых обстоятельствах.
Дополнительная охрана создавала свои сложности, – бизнесмены недоумевали и настораживались, хотя задавать вопросы не решались. Сдерживало общепринятое согласие: не вмешиваться в чужие дела.
– Поеду домой, – сказал Павел старшему менеджеру. – Закончите без меня.
– Охрану на ночь оставить в офисе? – поинтересовался Глобов, подавляя зевок.
Ему ужасно хотелось спать.
– Спроси у Багирова…
– Он еще не приезжал.
– Как?!
Широков позвонил начальнику службы безопасности на сотовый.
– Борис, ты где?
– Любуюсь вечерней Москвой, – пошутил тот. – Дельце тут у меня одно есть, Павел Иванович, так что, извини, ужинайте без меня.
– Ужинайте! – недовольно пробурчал Павел, отключаясь. – Мы еще не завтракали и не обедали…
После разговора с Багировым ему полегчало. Ничего плохого за день не произошло, иначе Борис сказал бы.
Вечерняя Москва… Широков только сейчас заметил, что за окнами стемнело. Голландские светильники
