просто сумасшедшая. Ничего не остается, придется ждать. Лена подошла к скамейке и огляделась. Солнце уже совершенно взошло, и утренняя прохлада стала меняться в сторону жаркого августовского дня. Но Лена зябко передернула плечами — зачем она только вырядилась? Она вздохнула и осторожно провела рукой поверх платья по левому боку. Там, как раз на талии с той стороны, где в ткань была вшита молния, у Лены росла родинка — довольно крупная, круглая и очень темная. Вот эту родинку она сегодня второпях и прищемила замком, когда одевалась. Теперь родинка не то чтобы болела, но как-то противно давала о себе знать.
Лена поморщилась и отошла от здания подальше. Вот ведь как получилось: и в принципе-то ехать на эту работу особенно не хотела, но вышла из дому пораньше, чтобы не опоздать, а в результате ждет теперь, как бедная родственница. Чтобы окончательно не замерзнуть, Лена решила пройтись. Вот уж чего она не могла себе позволить, так это стоять у крыльца. «Пусти-и-те на работу! Пусти-и-и-те на работу!» Еще не исключено, что эта отвратительная женщина будет подглядывать за ней в глазок.
Лена решительно закинула сумочку на плечо и зашагала по асфальтовой дорожке.
Роща, что когда-то дала название местности, сохранилась теперь только частями. Вдоль аллеи, по которой шла Лена от остановки к зданию, были посажены ровные елочки. Лена их помнила еще совсем крошками. Теперь елочки подросли и образовали вполне приличную зеленую веселенькую изгородь, а за ними уже росли сирень и чубушник. Лена не заметила, как дошла почти до конца. На конечной остановке по-прежнему никого не было. И площадка троллейбусного круга была пуста. Очередной троллейбус уже уехал обратно в город, а новый еще не приходил. Роща расстилалась в низине, дорога в город шла вверх. Здесь на последнем участке маршрута не было ни домов, ни учреждений. Только зеленый массив с Лениной стороны, а с противоположной — какой-то невнятный пустырь, поросший сорняками по пояс. Лена повела головой — из-за взгорка вдруг показался троллейбус, и у Лены внезапно защемило сердце. Такой вдруг она себе показалась несчастной — одинокая, замерзшая, в нелепом с утра элегантном платье стоит и ждет неизвестно чего.
Она взглянула на часы. До чего же медленно тянется время! Еще только без десяти девять. Лена отошла подальше, чтобы не выглядело так, будто она кого-то встречает. Отвернулась. Троллейбус — ярко- сиреневый — неспешно катил со взгорка по серому асфальту вниз, к конечной остановке. Интересно, если на нем приедет Рябинкин, она его узнает? Но подходить к кому-либо на улице просто глупо. Она должна снова идти к Бюро. Лена задумалась. Петр Сергеевич Рябинкин. Какая-то комичная фамилия. То ли дело у нее — Крылова! В школе даже и кличку-то никто ей не придумал. Крылова — и все. И всегда она была как-то особняком. Ни с кем особенно не стремилась дружить. Самая умная девочка в классе. Отличница. И на курсе, между прочим, тоже.
Троллейбус подошел. Из раскрывшихся троллейбусных дверей посыпались пассажиры. Сплошь женщины, ни одного мужика. Маленькие, высокие, толстенькие, худые, молодые и старые, все сразу группой пошли, переговариваясь, навстречу Лене по аллейке в направлении здания Бюро. Последней показалась русоволосая статная матрона с большой матерчатой сумкой, набитой доверху крупными яблоками. Она, тяжело переваливаясь, пошла в одиночестве после всех. Эту женщину Лена внезапно узнала. Это была старшая лаборантка кафедры судебной медицины. Еще когда Лена училась, а скорее всего и за много лет до ее поступления в институт, Людмила Васильевна была бессменной хозяйкой кафедрального шкафа с химическими реактивами, предметными стеклами, ватками, марлечками, чашками Петри, ножницами, методичками и всего остального разнообразного хозяйства, которое выдается студентам на практических занятиях.
Лена вышла из-за крайней елки и пошла за Людмилой Васильевной.
— Давайте я вам помогу.
Статная дама с удивлением шарахнулась в сторону.
— Я тоже иду на кафедру. — Лена наклонилась и попыталась перехватить сумку у лаборантки. Не то чтобы она хотела завязать таким образом знакомство и, уж конечно, не потому, что подлизывалась. Просто Лене уже невмоготу было без дела. Людмила Васильевна взглянула на Лену внимательнее.
— А занятия-то ведь еще не начались!
— А я… — Лена подумала, сколько же еще раз за сегодняшний день ей придется объяснять, что она не на занятия. — …Я к Петру Сергеевичу.
Лаборантка нахмурилась, но Лена сумку все-таки перехватила. Ох и тяжелые оказались эти яблоки! Но не отдавать же назад. Так вместе, в молчании они и пошли к зданию Бюро.
Подъезд для больших машин был с торцевой стороны здания, там места было сравнительно немного. Но для собственных машин экспертов рядом с подъездом была аккуратно размечена парковка — ровнешенько в два ряда и еще на каждом парковочном месте указан собственный номер. Как потом узнала Лена, порядок этот неукоснительно соблюдался. С другой стороны подъезда была еще одна стоянка — гостевая, помеченная металлическим столбом с красным кругом и буквой «Р».
Лена и Людмила Васильевна подошли к крыльцу. Все парковки были еще пусты, только на хозяйской стороне на самом дальнем месте уныло дремал светлый «Ниссан Альмеро» Вити Извекова. Однако входная дверь была уже распахнута настежь. Правда, вход занавешивала полупрозрачная ткань с прикрепленной понизу резиновой клеенчатой полосой. Наверное, от мух, догадалась Лена. Вот все-таки провинция! На работу с яблоками идут, не спеша, вразвалочку… В помещении, наверное, липучки от мух висят…
— Не знаете, когда Петр Сергеевич обычно приходит?
Людмила Васильевна повернула к Лене голову.
— А он вас ждет?
— Должен ждать.
Лаборантка взглянула на Лену настороженно.
— Вы из прокуратуры?
— Нет. — Лена решилась опять сказать, кто она и откуда, но ее ответ вдруг потонул во внезапном многоголосом шуме двигателей. От асфальтового спуска, по которому ходили троллейбусы, был, оказывается, заезд для машин с другой стороны. И сейчас по этой невидимой для Лены дороге двигался разноцветный кортеж. Первым возглавлял процессию элегантный бордовый приземистый «Ауди ТТ». За ним ехали два одинаковых «Гетца» — желтый и голубой, потом темно-серый внедорожник «Хонда CRV» и последней машиной, которую отследила Лена, была не новая, но очень чистая, белая «Пежо 308». Лена завороженно смотрела, как четко и быстро, словно в детском мультфильме, машины занимают свои парковочные места. Первая пятерка еще только-только успела разместиться на парковке, как за ней стали прибывать машины еще и еще, и вмиг вся площадка наполнилась движением, шумом, выходившими из машин людьми, их приветствиями, взмахами, разговорами.
Лена опомнилась. Кто же здесь Рябинкин? Людмила Васильевна тянула из ее рук сумку с яблоками.
— Подождите! Я Петра Сергеевича в лицо не знаю… — Лена смотрела на нее растерянно. Лаборантка подозрительно поджала губы, кивнула куда-то вбок.
— Вон же он приехал!
Лена повернулась.
На стоянку с оглушительным треском въехал старый мотоцикл. Не обратив никакого внимания на переполненную парковку, его седок отвел свою машину в сторонку к большому развесистому дереву, заглушил двигатель и встал возле врытого под деревом металлического столба. Затем слез с сиденья, достал из багажника рюкзак, а из него тросик и стал прилаживать к столбу своего коня.
— Петр Сергеевич! Вас тут спрашивают! — крикнула Людмила Васильевна в сторону мотоцикла. Рябинкин не слышал.
— Давайте сумку! — Лаборантка перехватила у Лены яблоки и ушла внутрь. Лена осталась стоять около крыльца. Мимо нее проходили люди — те, кто только что оставил свои машины на парковке. Некоторые мужчины посматривали на нее с интересом. Господин в сером легком пиджачке поверх черной футболки — из белого «Пежо» — чуть даже голову не свернул. Но Лена, не отрываясь, смотрела на мотоциклиста. Он спокойно закрепил и защелкнул на тросе замок, застолбив таким образом свое средство передвижения, снял с головы черный блестящий шлем и повернулся лицом к крыльцу.
Петр Сергеевич Рябинкин на вид оказался совсем не таким, как его себе представляла Лена. Все-таки заведующий кафедрой должен был быть человеком хоть и молодым, но в ее представлении солидным. Она
