— Мир вашему дому! Вы к нам не заходите, так мы сами пришли, — выступил первый — еще довольно молодой, но уже рыхлый увалень. Это был Виктор Извеков. Вторым посетителем оказался Соболевский, и Лена, узнав его, вдруг покраснела.
— Как Магомет к горе, — улыбнулся Соболевский и посмотрел на Лену.
— Да-да! Я как раз сейчас собирался зайти к Хачмамедову… — Рябинкин вдруг стал очень озабоченным.
— Хачек у себя в кабинете, — заметил Соболевский и снова поглядел на Лену. — А у вас новая сотрудница?
— Да… — Но Рябинкину было не до Лены. — Мы как раз составляем расписание. Начинаем, как обычно, с секционных занятий.
— Нам нужно снова писать заявления на совмещение? — спросил Соболевский.
— Нет, я вчера это узнавал в отделе кадров. Ничего не нужно писать. Вы же не увольнялись, просто были оформлены в отпуск. Завтра естественным путем выходите на работу.
Извекову палец было в рот не клади.
— А можно неестественным? Я через черный ход зайду.
Петя понял свою оплошность, но виду не подал.
— Хоть с крыши давай. С утра у нас две группы. Труп-то будет?
— Откуда я знаю? — пробасил Извеков. — Я же их не пеку, как блинчики, под заказ. Я сегодня дежурю. Буду иметь в виду. Было у нас два огнестрела за два дня, так их уже вскрыли. Если бы я снова был студентом, так мне, конечно, огнестрел было бы интереснее посмотреть, чем какую-нибудь ИБС. Теперь в холодильнике только твоя подруга лежит, — он покосился на Соболевского, тот сделал забавную гримаску. — Но она с эксгумации, для студентов, как вы говорите, неинформативна. Да еще есть парень Попова с тысячей ранений. Но он уже тоже вскрыт.
Людмила Васильевна, воспользовавшись тем, что она пока не нужна, занялась своими делами.
— А знаете, мне кажется, я видела тех самых мужиков, которых застрелили. Еще живыми, возле памятника, — сказала Лена. — Только их трое было. И все на черных внедорожниках. Они о чем-то разговаривали.
— Ну вот, — показал на Лену Извеков. — Девушка говорит, что на завтра одно занятие вам обеспечено.
— Ничего я не говорю! — возмутилась Лена.
— Следуя логике, ночью меня должны вызвать на третьего. Наши доблестные друзья из ментовки еще же ни хрена не раскрыли. Значит, надо ждать новой стрельбы. Будут стрелять, пока всех не перестреляют.
— Так вас тогда надо к следователю вести, — сказал Соболевский.
— Только после Хачмамедова. Сначала к нему. Учебный процесс важнее. — Рябинкин посмотрел на Лену. — Нам надо оформиться на полставки. Вы идите сейчас вниз, — сказал он экспертам, — а мы к вам зайдем.
— Ну вот, ни выпить не дали, ни закусить, ни начало учебного года отметить. Ходи к вам просто так! — проворчал Извеков.
— Не волнуйтесь, все будет. Но только имейте в виду, что после обеда у нас завтра еще две группы. Так что хотелось бы, чтобы вы нам обеспечили еще один труп.
— Это как будете наливать, — пробасил Извеков, выходя вслед за Соболевским из комнаты.
8
Саша позвонил в дверь маминой квартиры и невольно прислушался — вслед за старым дребезжащим голосом звонка за тонкой деревянной дверью раздалось какое-то неясное поскребывание, будто цокали по деревянному полу когти собаки. Неужели мама взяла щенка?
— Давай-ка ты, Петенька, отойди, — послышался с той стороны мамин голос, и дверь осторожно приоткрылась. В узком проеме показалось ее озабоченное лицо. — Входи, сынок, только дверь широко не открывай, а то разбегутся.
Саша протиснулся вслед за матерью в коридор и остолбенел. По практически пустому коридору и такой же комнате по-хозяйски расхаживали три белые курицы и огромный рыжий с переливающейся синим и зеленым грудкой петух.
— Сашенька, ты только не ругайся. Мне пришлось их взять. Соседка отдала.
— У тебя что теперь, здесь будет курятник? — Как бы сильно Саша ни любил мать, но появление птиц в обычной однокомнатной хрущевской квартире не могло его обрадовать.
— У меня было безвыходное положение. Ты же знаешь, я в последнее время ни с кем не дружу, только вот с соседкой. А у нее случилось какое-то горе, ей понадобилось срочно уехать. И вот эти куры… Их нужно кормить.
— Она их что, у себя в квартире держала?
— Нет, у нее есть дом далеко в деревне, но там еще собаки… В общем, я сказала, что в деревню не поеду. И она привезла кур сюда.
— Мама, по-моему, это попахивает сумасшедшим домом.
— Но это же ненадолго. А вот посмотри, курочка утром яичко снесла! Хочешь, я тебе сейчас яичницу сделаю? У меня и со вчерашнего дня пара яиц осталась.
— Давай лучше я тебе в магазине три десятка куплю, — вздохнул Саша.
— Эти вкуснее. Ты мой руки, я сейчас чайник поставлю. — Саша прошел в ванную комнату, намылил руки. Что за убожество эта квартира, в которой теперь живет мать. Он подставил руки под струю воды и смотрел перед собой. Ни зеркала, ни полочки с косметикой. Старая ванна, истершийся от времени кафель… У отца все-таки немного лучше. Но все равно, разве в таких условиях жили они, когда были вместе? Что за необходимость была так срочно продавать их прекрасную квартиру? Попали в самый кризис, когда никто не давал настоящей цены. В результате — две мерзкие хрущевки, разрушенная семья. И он, Саша, который разрывается между отцом и матерью…
— Сделать тебе оладушки?
— Сделай.
Саша сидел в кухне за крошечным столиком и наблюдал, как мать хлопотала у плиты. Неужели человек может так измениться за какие-то два года? У матери согнулась спина, стали мелко дрожать пальцы. И в суетливости движений появилось что-то унизительно старческое, чего он никогда не замечал раньше. Ему даже показалось, что она и дверцы кухонных шкафчиков закрывала, как бы торопясь, чтоб он не увидел их сиротливые полки. Саша вспомнил красивую просторную кухню, в которой мать раньше была веселой, не очень-то бережливой хозяйкой, и у него сжалось сердце.
— Мам, давай мы в твоей квартире сделаем ремонт.
— Сашенька, да ведь не на что? Да и зачем мне… Одной… — У матери предательски задрожал голос. Рыжий петух по-хозяйски заглянул в кухню, сердито потряс темно-красной скособоченной бородой.
— Кыш отсюда! — Саша едва подавил в себе желание свернуть ему шею.
— Не трогай его, Саша. Ведь он же производитель, — и мать, как-то странно скривившись, хмыкнула. — Он мне напоминает одного моего знакомого… Давнего знакомого…
— Мама, я найду деньги. Мы сделаем ремонт и купим тебе новую мебель. Кстати, почему ты ушла из школы?
Мама стояла к нему спиной, перевертывала у плиты оладьи.
— Мам, ты не слышишь?
Она повернулась со сковородкой в руке.
— Господи, Саша, ну какие сейчас в школе дети? Я преподаю биологию. Кто хочет сейчас учить биологию? Да еще в не профильной школе. Математику-то с русским не учат. А тут — биология… И еще, понимаешь, один козел из седьмого класса дразнил меня. Я иду по коридору, а он будто нарочно пристроится сзади и дразнит. Нарочно меня дразнит… Дразнит и дразнит. На целый год у него терпения
