передает ему список вызовов, и Лекюийе отправляется работать — как всегда, быстро и молча. У него есть возможность каждый вечер в семь часов ездить к колледжу, чтобы удостовериться в том, что мальчик выходит оттуда в одно и то же время и что полицейские все время на посту. Но, видя, что мальчик живет в режиме практически неизменяемого расписания, причем под постоянной полицейской охраной, Фокусник начинает испытывать определенные сомнения. То есть он не знает, как взяться за дело.
Перрек, вернувшись в Париж, сразу же с замиранием сердца отправляется в следственный отдел. Он долго беседует с Мистралем и Кальдроном и, видя, что полицейские разрабатывают множество версий, чувствует прилив оптимизма. Они обедают все вместе, втроем, разговор ведется исключительно вокруг Фокусника.
— Я бросил на поимку Фокусника все имеющиеся в моем распоряжении средства и даже задействовал другие службы. И все для того, чтобы схватить его как можно быстрее, — резюмирует Мистраль.
Обед подходит к концу.
— А почему вы настаиваете на том, что это надо сделать «как можно быстрее»? — спрашивает Перрек.
— Я уверен, что скоро он снова выйдет на охоту. Мы дали ему почувствовать, что мы близко, и он захочет снова взять инициативу в свои руки. Вероятно, он засек нас на улице д’Аврон. Первой его реакцией было заявиться ко мне домой. Второй будет очередное покушение — чтобы доказать нам, что он по- прежнему задает тон. Опасность состоит в этом.
Кальдрон и Перрек переглядываются, качая головами. Перрек просит Мистраля сообщить ему, если они задержат Фокусника. Тот с пониманием соглашается.
Мистраль улаживает с заместителем прокурора ряд процедурных вопросов, и ему поручают расследование происшествия с Тревно. Наконец он добивается разрешения совета профессиональной ассоциации врачей на получение доступа к списку пациентов психиатра.
Днем в кабинет Мистраля с заговорщическим видом входит Кальдрон. Он закрывает за собой дверь, Мистраль вопросительно смотрит на него.
— Что случилось, Венсан?
— А вот что, — говорит он, вынимая из кармана пиджака тонкую пластиковую коробочку.
— Это что?
— Это DVD. Уверен, вам понравится. Ну, в каком-то смысле.
Кальдрон глазами показывает на DVD-плейер, стоящий под телевизором.
— Давайте.
Кальдрон включает телевизор и запускает диск. Сначала на экране мельтешат черно-белые мушки, потом постепенно появляется цветное изображение, и, наконец, картинка нормализуется. Мистраль, не понимая, смотрит на экран и видит перед собой сидящих на скамейке людей. Через несколько минут он приходит к заключению, что это вокзал. На изображении обозначены дата и время. Картинки появляются скачкообразно, запись охватывает последние десять дней.
— И что? — спрашивает Мистраль.
— Вы сами увидите, — только и отвечает Кальдрон.
Он берет пульт и ускоряет воспроизведение, а потом замедляет. Картинки снова прокручиваются скачкообразно.
— Почему изображение так скачет? — спрашивает Мистраль.
— Потому что оно получено с камеры наблюдения и перенесено на DVD. Если бы запись производилась нормально, в режиме реального времени, понадобился бы слишком большой носитель. А если программировать включение записи каждые пять секунд, это позволяет впихнуть больше материала в тот же объем носителя. На этом DVD собраны кассетные записи за несколько дней.
На экране пассажиры стоят в профиль — очевидно, смотрят на перрон. Потом они постепенно поворачиваются направо, в сторону скамеек. Мистраль спрашивает себя: что же может привлечь здесь внимание? Поскольку в объектив камеры попали именно пассажиры, они скрывают от зрителя сидящих. Потом на протяжении двух или трех секунд появляется пространство между двумя стоящими людьми, и Мистраль видит прямо перед собой мужчину и мальчика. Ребенок наблюдает за руками взрослого, а тот вертит в пальцах игральные кости. У Мистраля перехватывает дыхание. Пассажиры же снова скрывают сидящих, на сей раз разворачиваясь к перрону. После отхода поезда ребенок уже сидит на скамейке в одиночестве.
— Это Фокусник? — спрашивает Мистраль.
— Похоже на то.
— Нужно отмотать на ту картинку и остановить, рассмотреть хорошенько его лицо.
— Я уже пытался, но получается не очень-то здорово. Он слишком быстро пропадает. Изображение расплывчатое, распечатать в пригодном качестве не удается.
— Не страшно. Если это он, мы ведь впервые его видим, знаем, как он выглядит. Так странно смотреть на человека, разыскиваемого уже двенадцать или тринадцать лет!
— Да, верно, это все меняет. Наконец-то он материализовался, пусть хоть так.
— Откуда у вас эта запись?
— Я был в секретариате. В это время прибыл курьер из Управления железных дорог и принес DVD для Сирила Дюмона. Я позвонил руководителям групп, работающих под его началом, — судя по всему, они ничего не знали о расследовании такого рода. Я взял на себя смелость посмотреть, что это за материал, — и вот что обнаружил. А теперь что мы будем делать? — Кальдрон кивает в сторону телевизора.
— Ничего. — Мистраль размышляет. — Ну пока мы ничего не скажем Дюмону: я предпочитаю дождаться, пока он сам заговорит со мной на эту тему, хочу оставить ему шанс. Вы же сейчас отправляйтесь в службу технической поддержки — пускай распечатают нам несколько фотографий этого типа. Их нужно показать мальчику из шестнадцатого округа, малышу с улицы д’Аврон и моей жене. А там видно будет.
— Снимок будет не очень-то удачный.
— Я знаю. Но больше у нас все равно ничего нет. Попробуем работать с этим.
После ухода Кальдрона Мистраль некоторое время пребывает в сомнениях: в какой-то момент он собирается вызвать Дюмона и спросить его о том, что он скрывает. Но потом решает дать ему шанс самому все рассказать. В итоге он отправляется к Геран. Узнав новость, она хочет немедленно потребовать объяснений от Дюмона. Однако Мистраль просит ее не торопиться и дать Дюмону возможность сделать это по собственной инициативе. Однако, поскольку тот взял двухдневный отпуск, придется подождать. Она нехотя соглашается.
Через два часа Кальдрон возвращается в отдел примерно с пятьюдесятью экземплярами фотографии мужчины с мальчиком. Мистраль пристально разглядывает мутное изображение этого типа: лицо у него невыразительное, и видно, что он настороже. Комиссар в восторге оттого, что наконец знает, как выглядит этот человек: он убежден, что перед ним именно Фокусник. Никакого формального доказательства у него нет, лишь ощущение. Он не может оторвать глаз от фигуры маленького человека.
— По крайней мере, — говорит он, — мы впервые видим его. И хотя картинка получилась не слишком удачной, мы все же получили нечто конкретное.
— Надеюсь, это нам поможет. Я хотел бы разделить ваш оптимизм, но я суеверен, и пока мы не будем знать наверняка… — с сомнением в голосе произносит Кальдрон и не оканчивает своей фразы.
— Вы правы! Но на данном этапе нужно хвататься за все, что у нас есть, лишь бы только остановить его.
— Полностью с вами согласен!
— Венсан, не забудьте сделать подборку похожих фотографий, чтобы вы могли их показать свидетелям вместе с особо нас интересующей.
— Само собой. Один из моих ребят как раз сейчас делает негативы, чтобы подыскать подобные изображения. — Потом он добавляете иронией, надеясь, видимо, разрядить обстановку: — Ясно, что, если фотография этого типа окажется среди портретов щекастых усатых дядек, первый же адвокат-стажер разнесет наши доказательства в пух и прах.
