или младшего научного сотрудника. Можно еще взять рулон фольги, и тогда хрустящий космический скафандр тебе обеспечен. Помощь товарища по экипажу желательна, но необязательна. Еще один вариант для бережливых и рачительных тусовщиков: не хочешь покупать – возьми напрокат. Завтра будет поздно, праздник ведь сегодня.
Лифтеры двинулись по маршруту «Хоттабыч» – «Трясина». Чтобы не было скучно идти, приятели поспорили на бутылку марочного коньяка, кто первый попадется им навстречу: Дракула или мумия, обмотанная девственно-белыми бинтами. Никто не выиграл.
Первым встречным ряженым оказался Пушкин. Александр Сергеевич шел, элегантно опираясь на лакированную трость с резным набалдашником. Черный цилиндр был лихо сдвинут набекрень, правый бакенбард отклеился и держался на честном слове.
– Немного опоздал, костюм не в кассу, – разочарованно процедил Олег. Он был уверен в победе, и появление «невольника чести» его раздосадовало, – день Царскосельского лицея девятнадцатое октября. Надо с уважением относиться к датам.
– А я люблю Гумилева, – облегченно выдохнул Алексей. В их традиционных пари он, как правило, проигрывал, что лишь еще больше разжигало азарт. – Ничья. Особенно его Африканский цикл.
– Туда, за тропик Козерога, где капитана с ликом Каина… – по памяти процитировал Шаржуков.
– …легла ужасная дорога, – уже хором продолжили лифтеры.
Несмотря на репутацию плохо управляемых хулиганов, друзья на самом деле являлись профессионалами своего дела. Их карточки учета взысканий и поощрений были исписаны одними благодарностями. Внешний вид и повадки головорезов могли ввести в заблуждение постороннего человека, но никак не их непосредственное начальство и коллег по Службе.
Судьбы неразлучной парочки были во многом схожи. Оба из интеллигентных семей. У обоих незаконченное высшее образование: у Олега за плечами четыре года военного училища, у Алексея – факультет лингвистики. Родители были не в восторге от выбора отпрысков. Но на то они и интеллигенты, чтобы не настаивать на своем. Детям можно лишь помогать в выборе будущего, а не навязывать свое мнение силой. Может, это и к лучшему.
Маски гордецов и упрямцев друзья надели еще в детстве, на заре шкодливой юности. Сначала это было обычной бравадой, а потом незаметно они сами к ним привыкли, сжились со своим имиджем и ничего менять не собирались. Так легче и удобнее шагать по жизни, да и специфика службы соответствует. Они воспринимали это как должное. В конце концов, каждый сам выбирает дорожки, по которым ему идти. На какую тропку встал, такую судьбу и выбрал.
Друзья выбрали именно ту профессию, которая, как считали парни, поможет им испытать себя, показать, чего они стоят на самом деле, в первую очередь самим себе, да и окружающим заодно. Настоящие служаки, готовые выступить на защиту города двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Не всем по плечу такой рывок в жизни.
Брутальностью от них несло за версту, но ту незримую черту, за которой начиналось обычное хамство, они не переступали. Особые случаи, где тебя не поймут, если не «быковать», в счет не шли. Приятели списывали такие случаи на проблемы коммуникации с окружающими их людьми…
На перекрестке каэсэсовцы повстречали мужчину, одетого в снайперский костюм «Леший». Выглядел он в нем, словно куст, на который ветерком нанесло листьев. Темно-зеленая ткань, лоскутами нашитая на маскировочный комбинезон, колыхалась в такт шагам. Дитя леса двигалось зигзагами и было не прочь прилечь на газон. Слиться с флорой ему не давал здоровенный пес неизвестной породы. Судя по экстерьеру, пропорциям головы и оскаленной клыкастой пасти, у этого кабыздоха в роду были медведи. Шипастый ошейник был украшен фальшпогонами с ефрейторскими лычками. Между ушами, стоящими торчком, красовалась фуражка с зеленым околышком, закрепленная под нижней челюстью резинкой. Похоже, хозяину звероподобной собаки в армии пришлось несладко. По ходу было непонятно, кто кого ведет на поводке. Пес широкой грудью резал толпу прохожих, таща за собой одеревеневшего хозяина. Шатающийся Леший по инерции переставлял ноги, двигаясь вслед за верным питомцем. Пес был в ответе за приручившего его собаковода.
– Сейчас мы быстренько заскочим в «Трясину» и все разрулим. И еще быстрее вернемся в «Хоттабыч» и оттянемся там на всю катушку, – мечтал вслух Алексей.
– Вот этого я и боюсь. – Олег не разделял запредельного оптимизма друга. Последствия этого «быстренько» ему доводилось испытать на собственной шкуре чаще, чем хотелось бы.
Каэсэсовцы подошли к помпезному входу в клуб. Высокую резную дверь под переливающейся неоновыми огнями вывеской, состоящей из сцепившихся разномастных каббалистических знаков, охраняли две ссутулившиеся горгульи из полированного черного мрамора. Нарочитая пышность, рассчитанная на внешний эффект, должна была, по замыслу владельца, отпугивать в первую очередь праздношатающуюся шваль с тощими бумажниками. Здесь были рады лишь кредитоспособным клиентам.
По-осеннему ранние сумерки еще только собирались захватить город, а в увеселительных заведениях уже творился настоящий шабаш. Сегодня злые духи принесут владельцам подобных мест хорошую прибыль. Рестораны, клубы и бары были переполнены, у входа толпились очереди страждущих, не теряющих надежду присоединиться к общему веселью.
Ночь обещала «адский отжиг». Сегодня, чтобы попасть в ночной клуб, московской «нечисти» не помешало бы колдовство. Чары колдуний и магов никак не действовали на невозмутимую охрану.
На входе в «Трясину» топталась стайка ведьмочек. Заметив друзей, подошедших к крыльцу, одна из них пожаловалась лифтерам:
– Эти упыри пускают только по приглашениям. Даже не знаем, что делать.
– Нам везде рады, – невозмутимо ответил Шаржуков и толкнул от себя тяжелую дверь.
– Пора сделать то, что у меня получается лучше всего! – сказал Леха, прищурясь. Непрерывно сменяющийся калейдоскоп цветов на кричащей вывеске заведения неприятно резал глаза.
– Испортить всем настроение? – подколол Олег.
– Ага, очень смешно.
– Твои мысли частенько вырываются наружу, никем не контролируемые, – парировал друг.
Внутри им сразу заступил дорогу Франкенштейн, почему-то одетый в строгий цивильный костюм. Вблизи человекоподобный монстр, созданный сумасшедшим доктором-экспериментатором, оказался обычным секьюрити фейс-контроля. Верзила, глядя сверху вниз на каэсэсовцев, заученно пробасил:
– Сегодня закрытая вечеринка. Вход строго по приглашениям.
Одним из главных достоинств, которым славилась «Трясина», было то, что на закрытых вечеринках, таких приватных мероприятиях для своих, пиво и соленые закуски были бесплатными. Янтарный напиток лился бурной рекой, разбрызгивая во все стороны хлопья пены, поэтому было велено халявщиков не пущать.
– Вот наше приглашение! – Шаржуков, сделав строгое лицо, отточенным, выверенным движением сунул под нос охраннику красную корочку с золотым тиснением знака Службы: скрещенные стрелы на фоне овального щита.
Секьюрити наморщил узкий лобик на широком квадратном лице, всмотрелся, только не обнюхал удостоверение каэсэсовца, и невозмутимо прогудел:
– Это не приглашение.
– Шестое управление. Коммунальная Служба Спасения, – с небрежной ленцой сообщил Олег. – Стоять! Бояться!
– Служба безопасности. Ресторан «Трясина», – ровным голосом ответил вышибала, ни на шаг не сдвинувшись в сторону.
Было не совсем понятно: это изысканная издевка, облеченная в вежливую форму ответа, или профессионально вышколенный охранник просто подстроился под манеру общения с нежелательным посетителем.
Привычного действия символ власти не произвел. Шаржуков опешил от такой непочтительности. Но замешательство длилось недолго, всего мгновение.
– Я вам щас покажу закрытую вечеринку. Один звонок дежурному, и ваш гадюшник через пять минут закроют на спецобработку!
Накалившуюся ситуацию разрядила менеджер клуба. По «Трясине» сегодня дежурила элегантная
