вытаскивает из кармана стеклянную лягушку.
— Счастливого Рождества! — говорит она, кладет лягушку на стол между чайником и сахарницей, разворачивается и уходит в прихожую, откуда немедленно начинают доноситься приглушенные всхлипывания.
27 декабря. 14 час 00 минут
— Ну, слава Богу, убрались, — бормочет кузина Оливия, закрывая дверь на замок и цепочку.
Она идет в комнату, недовольным взглядом окидывает выставку фарфора на столе и начинает складывать сервиз обратно в коробки. Коробка с чайными чашками почему-то не закрывается. Кузина Оливия раздраженно надавливает на крышку. В коробке что-то жалобно хрупает, но кузина не обращает внимания. Она составляет коробки под стол и туда же брезгливо смахивает стеклянную лягушку. Кузина Оливия терпеть не может змей, ящериц, лягушек и прочих скользких тварей.
Потом кузина Оливия идет в спальню и выносит газетку, на которой любовно разложены фарфоровые черепки.
Она достает из ящика пузырек клея, кисточку, садится к столу и удовлетворенно вздыхает.
Кто бы мог подумать? Склеивать чашку оказалось еще увлекательнее, чем вязать…
Абилиу Нашсименту гладит кошку
Абилиу Нашсименту сидит в красном продавленном кресле и гладит кошку.
Обычно кошка любит, когда ее гладят. Обычно, но не сегодня. И всякий раз, когда тяжелая рука опускается кошке на спину, она нервно мявкает и судорожно впивается когтями в толстые колени Абилиу Нашсименту.
Абилиу Нашсименту отдергивает руку и задумчиво шевелит усами. Если кошка не хочет, чтобы я ее сегодня гладил, думает он, то почему она не уходит? А если она не уходит, то почему она меня царапает? Может, она хочет уйти, но ей лень? Может, скинуть ее на пол?
Кошка слышит эти мысли и немедленно втягивает когти.
Кошка не хочет, чтобы ее скидывали на пол.
Кошка знает, что в коридоре уже давно лежат, затаившись, два кота — Ким и Пушистый.
Кошка не хочет идти к котам.
Кошка регулярно принимает таблетки антисекс, и от одной мысли о котах, у нее начинается головокружение, тошнота и подергиваение левой задней лапы.
Абилиу Нашсименту сидит еще немного с отдернутой рукой, но кошка у него на коленях не шевелится. Абилиу Нашсименту шумно вздыхает и снова начинает гладить кошку.
Коты Ким и Пушистый лежат на полу в коридоре. Прохладный линолеум приятно холодит бледно- рыжие меховые животы.
Котам скучно. Котам хочется, чтобы в коридор вышла кошка. На кошку можно напасть с двух сторон и загнать ее с гиканьем на шкаф.
Пушистому нравится, когда кошка убегает от него по шкафу, и со шкафа сыплются вниз мышастые комочки пыли.
Пока Ким будет гонять кошку, — думает Пушистый, — можно собрать все комочки и отволочь под диван.
Под диваном у Пушистого склад комочков пыли. Пушистый охраняет свой склад и никого к нему не подпускает, даже Абилиу Нашсименту.
Киму нравится прятаться на шкафу, чтобы, когда кошка убегает от Пушистого, наскочить на нее неожиданно и победить.
Пока Пушистый будет ловить комочки пыли, — думает Ким, — можно схватить кошку за шкирку и что-нибудь с ней сделать.
Ким старше и увереннее Пушистого, и у него есть либидо. Месяц назад Ким украл тапок Абилиу Нашсименту и с тех пор живет с ним, как с женой.
Абилиу Нашсименту тяжело ворочается в красном продавленном кресле.
Он знает, что ему надо встать и выйти на улицу за едой для себя, для кошки и для котов Кима и Пушистого.
Если я не выйду на улицу, — думает Абилиу Нашсименту, не двигаясь с места, — мы все тут умрем с голоду.
Утром Абилиу Нашсименту уже пробовал один раз выйти на улицу, но не смогу обуть ботинки, потому что коты куда-то закатили специальную обувательную палку с лопаткой.
Абилиу Нашсименту попытался обуть ботинки наощупь, но края ботинка загнулись внутрь, и нога не влезла.
Тогда Абилиу Нашсименту попытался нагнуться к ботинкам, чтобы отогнуть края изнутри и помочь ноге влезть, но не смог дотянуться через живот.
Задыхаясь, Абилиу Нашсименту сел в красное продавленное кресло, и стал гладить вскочившую к нему на колени кошку.
Если бы здесь кроме меня жил еще кто-нибудь, — думает Абилиу Нашсименту — он бы мне помогал. Он бы обувал мне ботинки, нашел бы мою палку и ходил бы со мной за едой.
Кошка слышит эти мысли и начинает топтаться по Абилиу Нашсименту.
Ну зачем нам еще кто-то? — топчется она. — Ведь мы так славно живем вместе! Разве нам плохо вдвоем?
Котов Кима и Пушистого кошка в рассчет не берет. Они — досадная помеха, ошибка кошачьей юности, когда кошка еще не принимала таблетки антисекс и любила соседского Барнабе, а не Абилиу Нашсименту.
В дверь звонят.
Раз, раз и еще три раза.
Так звонит Каролина со второго этажа.
Каролина часто приходит к Абилиу Нашсименту.
Если бы Абилиу Нашсименту позволял, Каролина приходила бы значительно чаще.
Каролине нравится Абилиу Нашсименту. Она находит его мягким и уютным, как любимое, разношенное под себя, кресло.
Но Абилиу Нашсименту не позволяет.
Каролина плохо влияет на кошку — от ревности кошка худеет, и становится злой и дерганной — и на котов Кима и Пушистого. Когда Каролина приходит, коты начинают валяться по полу ногами вверх и кричать басом, потом Пушистый забивается под диван, а Ким ожесточенно трахает тапок.
Каролина звонит в дверь еще раз.
Абилиу Нашсименту приподнимается в кресле.
Он думает, что Каролина могла бы помочь ему обуть ботинки, найти палку с лопаткой и сходить с ним за едой.
Кошка слышит эти мысли и припадает к коленям Абилиу Нашсименту.
Ты меня не любишь! — страдальчески молчит она, отчаянно сжимая и разжимая лапки. — Ты сейчас встанешь и уйдешь с Каролиной, а меня отдашь котам Киму и Пушистому!!!
Абилиу Нашсименту сглатывает и усаживается обратно в красное продавленное кресло.
Несколько секунд он еще смотрит в сторону входной двери, а потом шумно вздыхает и снова начинает гладить кошку.