Виталий Трофимович ничего не ответил, только вздохнул.
— Взгляни-ка, похож я на того, кого ищут?
Маркелов глянул на Деркачева и тут же отвел взгляд, ничего не ответив. Общего было мало, можно сказать, ничего не было. На фотографии был коротко остриженный парень с пустыми глазами и с неестественно откинутой назад головой, а перед Виталием Трофимовичем стоял молодой человек с модной аккуратной прической, с живыми глазами, в глубине которых теплился оттенок грусти.
— Ну, похож или нет?
— Нет, — качнул головой Маркелов.
— А на преступника похож?
Маркелов снова отрицательно мотнул головой.
— Теща у тебя не живет! В трехкомнатной квартире найдется для меня уголок на две недели. Жене скажешь, что я приехал из другого города. Ясно? Выходить из квартиры буду нечасто. За один день плачу стольник. Где бы ты еще такого квартиранта нашел, а?
— Понимаешь, я не этого боюсь.
— Ну, что еще? — недовольно спросила Деркачев.
— Семья у меня... жена, дочка...
— Знаю! Ну и что? — перебил Деркачев. — Боишься, что ли, как бы я к жене не подвалил? Спи спокойно!..
Домой с работы они ехали в автобусе. На душе у Маркелова было тягостно. Налаженная жизнь, счастье семьи его висят на волоске. Любой неосторожный шаг квартиранта мгновенно разрушит все. А как неосмотрительно ведет себя Деркачев! Вместо того чтобы не привлекать внимания людей, влез в разговор с девчатами-малярами, которые были в автобусе, и рассыпается перед ними. На черта они ему сдались? А тем только дай похохотать. Виталий Трофимович стал прислушиваться к разговору. Деркачев зубоскалил, но получалось складно, смешно, так, что даже Маркелов заулыбался и посмотрел на него впервые со стороны. «Он парень приятный, — подумал Виталий Трофимович с каким-то облегчением. — Перебьемся как-нибудь две недели... Дома только не усидит он, наверно. Человек общительный! Сколько он за день обещал — стольник? Сотню в день, это полторы тысячи почти за две недели. Видно, опять кассу грабанул?»
Выйдя из автобуса, Деркачев весело помахал девчатам рукой, потом увидел гастроном рядом с остановкой и потащил туда Маркелова. Купил коробку конфет, шоколадку и бутылку шампанского. Деркачев был в хорошем расположении духа. Теперь, думал он, есть где переждать, пока не найдет новые документы. А потом можно будет вычеркнуть Деркачева Дмитрия Ивановича из списков и начать новую жизнь.
Не успела открыться дверь в квартиру Маркелова, как раздался звонкий, чуть картавый детский голосок:
— Папа пришел!
Виталий Трофимович ежедневно слышал этот радостный возглас дочери. Но сегодня он воспринял его с грустью, словно перед разлукой. Он подумал, что Лида поймет по его виду, что у него что-то неладно, и подтянулся, приободрился. Он пропустил вперед Деркачева. Девочка выбежала в прихожую, но, увидев незнакомого человека, остановилась.
— Что же ты застеснялась, а? — ласково заговорил Деркачев. Он поставил «дипломат» на пол и присел на корточки: — Ну, иди ко мне. Иди! Не бойся!
Девочка взглянула на отца. Он улыбался. Тогда она подошла к Деркачеву. Он взял ее на руки, ласково приговаривая:
— Ну вот и молодец!.. Как тебя зовут, а?
— Лена, — тихо ответила девочка.
— Аленка, значит! А меня — дядя Дима! Ну вот и познакомились! Дядя Дима тебе конфеты принес и еще что-то. — Деркачев присел с девочкой на руках возле «дипломата», свободной рукой откинул крышку, вытащил коробку конфет и отдал девочке, потом спрятал шоколадку за спину: — Что у меня в руке? А?
Коробку конфет Лена взяла с удовольствием и потянулась через плечо посмотреть, что он прячет в руке за спиной.
— Э-э, не подглядывать! — засмеялся Деркачев.
— «Аленка»! «Аленка»! — вдруг звонко крикнула Лена.
— Смотри-ка, сразу угадала! — удивился радостно Деркачев и протянул девочке шоколадку.
— «Аленку» она любит больше всего, — сообщил Виталий Трофимович, снимая туфли.
Он достал тапки из шкафа, стоявшего в коридоре, и бросил на пол возле Деркачева.
Лида все не выходила из комнаты, хотя, вероятно, слышала, что он пришел не один.
— Лида, у нас гости! — позвал Маркелов.
Слышно было, как в спальне торопливо захлопнулась дверца шкафа, и Лида ответила:
— Я сейчас!
А Деркачев продолжал разговаривать с Леной, которая с довольным видом крутила в руке шоколадку, а другой прижимала к груди коробку «Ассорти».
— Похожа на тебя Аленка? — спрашивал Деркачев. — Ну-ка, давай посмотрим... Смотри-ка! Прямо как с тебя написана!
Дверь спальни открылась, и вышла жена Маркелова, поправляя на ходу прическу. Она была небольшого росточка, полненькая, но нельзя сказать, чтобы чересчур, вся какая-то чистенькая, беленькая. Выйдя из комнаты, она заговорила виновато:
— Ой, извините меня! Я как раз переодевалась!
— Ничего, ничего... — почему-то смутившись, пробормотал Деркачев. От звука голоса Лиды у него на душе стало как-то тепло и покойно. «Понятно теперь, почему Маркелов не хотел, чтобы я у него жил!» — подумал он.
— Лида, это мой товарищ по техникуму. Он из Белгорода... Недели две у нас поживет...
— Конечно!.. Места хватит! — проговорила Лида, подходя знакомиться.
Деркачев назвал себя, все еще чувствуя неловкость, словно он в грязных сапожищах ввалился в комнату на ковер. Девочка отдала матери конфеты, а потом и сама потянулась к ней.
— Проходите в комнату... Я сейчас поесть приготовлю, — сказала Лида. Она взяла девочку и обратилась к мужу: — А у тебя на работе как? Все наладилось?
— Куда там! — хмуро махнул рукой Маркелов. — Завтра, в субботу, работать...
Деркачев вошел в комнату и остановился на пороге удивленный. Такой комнаты он еще никогда не видел наяву: только в мечтах да в кино. Она, казалось, сама излучала приятный голубоватый свет. На стены был нанесен колер какого-то необычного небесного цвета, окно закрывали нежные шторы, портьеры такого же голубоватого топа. На полу — большой ковер, в углу на тумбочке — цветной телевизор. Высокая, под потолок, импортная стенка с резной инкрустацией на дверцах. Софа с накинутым на нее ковром у противоположной стены. Над софой третий ковер, поменьше. В одном из отделений стенки серебрился панелью японский магнитофон. Два глубоких кресла возле журнального столика со статуэткой, изображающей купальщицу, которая с берега пробует ногой воду: не холодна ли?
— Проходи, что ты остановился! — пригласил Маркелов.
Он заметил, какое впечатление произвела комната на Деркачева, и это приятно отозвалось в груди. Они сели на софу. Но Деркачев тут же поднялся, прошелся по ковру туда-сюда, словно пробуя, хорошо ли ходить по нему, потом остановился напротив книжного шкафа и окинул взглядом корешки книг. Здесь были в основном собрания сочинений классиков. В комнату вбежала Лена, и Деркачев повернулся к ней.
Маркелов молча наблюдал за ними. Он заметил, что Деркачев возится с Аленкой не от скуки, а потому, что это нравится ему. И еще заметил Маркелов, что глаза Деркачева, когда он разговаривал с девочкой, становились печальными и влажными. «Э-э, дружок, видать, надоело шататься. Тянет к семье, к деткам!» — подумал Виталий Трофимович. Он встал, включил магнитофон и обратился к дочери:
— Леночка, спляши! Спляши дяде Диме...
Девочка посмотрела на Деркачева, выбежала на середину ковра, хлопнула ладошками в такт музыке и стала притопывать ногами.
— Молодец! — воскликнул Деркачев.
