«
Шкаликов. Извиняйте! Привычка лагерная, каждого начальником звать, кто без номера на спине.
Бойко отвечал, с налетом даже какой-то пренебрежительности к себе и к следователю. Так держат себя или люди, уверенные в своей правоте, или те, кто разыгрывал уверенность, которой нет.
4
Искали Шкаликова...
Сначала надо было найти, если она вообще имелась, закономерность в смене городов, откуда шли переводы.
С чего начинать? Ну конечно же выписали прежде всего все названия городов, станций, поселков, откуда шли переводы. Пестрая получалась картина. Складывалось впечатление, что Шкаликов только тем и занимался, что следы свои запутывал, все пятнадцать лет провел на колесах. Пятнадцать лет! В каждом году двенадцать месяцев. Сто восемьдесят раз он отправил переводы из разных мест. Перекидки были просто удивительны. Возьмем, к примеру, подряд любую серию. Идет денежный перевод из Волгограда. Это в январе. В феврале в тех же примерно числах перевод отправлен из Ташкента. В марте — из Баку, в апреле — из Егорьевска, в мае — из Новороссийска, в июне — из Москвы, а в июле — из Владивостока. В этом перечислении каких только городов не было.
Собрались у меня в отделе на совещание все, кто был включен в это дело.
О Василии Михайловиче Снеткове я уже говорил. Он включился в расследование и в поиски Шкаликова с первой минуты. Григорий Иванович Волоков, подполковник, обычно занимался у нас разработкой документов, изучением архивных материалов. Он поднял протоколы Колобкова, искал и другие документы. Это тоже немалая работа. Архивы разбросаны по стране, не сразу и определишь, что и в каком архиве искать. Подключил я опытного человека, майора Сретенцева. Он как раз и решал головоломку с переводами.
Попросил его доложить, как продвинулось дело. Сретенцев человек осторожный, преувеличивать свои успехи ему несвойственно.
— Закономерность пока не обнаружена! — коротко доложил он.
— Может быть, он проводником работает? — предположил я. — Рассмотрим хотя бы и это. Для чего умер Шкаликов, для чего он исчез?
Сретенцев усмехнулся.
— На этот вопрос ответ у нас есть... Умер он, чтобы скрыться.
— И понадежнее! Не так ли?
— Понадежнее...
— Проводник — это надежно?
Сретенцев не торопился с ответом. Вмешался Василий.
— Проводник все время в дороге и все время на людях. Встречи, встречи и встречи! Нет! В проводники не пойдет!
— Малая вероятность случайной встречи! — отпарировал Сретенцев.
— Человек, который скрывается, больше всего боится неожиданных встреч, вообще невероятностей преступник опасается больше, чем логических вероятностей...
— Шкаликов, я думаю, не знаком с такой системой взглядов. Он не профессиональный преступник! — заметил Волоков.
— Это как шестое чувство! — настаивал Василий. — Сначала преступник или задумавший вот так же скрыться человек продумывает всякие невероятные случайности... Иначе и преступлений не было бы! Логический ход событий ими упускается из виду. Ну копнись по-настоящему милиция в его смерти! Разве не установили бы, что он инсценировал свою смерть? Почему телогрейка появилась на льду? Под водой телогрейку снял? В ледяной воде-то! И еще даже из полыньи на лед положил! С переводами все запутал, а этакую мелочь не предусмотрел. Телогрейка шьется на ватной подкладке, она в воде так тяжела, что самому легче на кромку льда вылезть, чем ее выбросить! Не пойдет он проводником работать... Зачем ему ждать кого-то и откуда-то? Да какой-нибудь его знакомый поездом вдруг поедет, на станции на самой неожиданной окажется! Вот и конец всей его игре в прятки!
Сретенцев вздохнул.
— Я тоже на такой легкий ход не рассчитывал. Проводник — это железная дорога. Фотографии Шкаликова у нас есть... Разослали бы по управлениям кадров всех железных дорог, он и обнаружился бы! Не проводник он! Спрятался в глухой угол, сидит смирно.
— Хорошенькое смирно! Каждый месяц из разных городов весточку подает. Когда только успевает!
— Один человек этого сделать не может! — заключил Сретенцев.
— И два не могут! — заметил Волоков.
— Как сообщаются между собой все точки отправления? — спросил я Сретенцева.
— Всяко сообщаются! — ответил он. — И железными дорогами они между собой связаны, и аэролиниями, и водой...
— Вы хотите сказать, что железнодорожный узел отпадает?
Сретенцев поднял глаза, мы встретились взглядами. Вижу, тяжело ему. Не нашел точки опоры. И понимает, что торопиться надо.
— Все годится, товарищ полковник! И железнодорожный узел, и аэродром... С водными путями полегче. Но сто восемьдесят переводов пустяк... Важен здесь принцип: не откуда шли переводы, а кто их делал? Зацепиться не за что! На квитанциях стоят разные фамилии, но они ничего не значат. Поставить можно любую. Но я нашел десяток схожих почерков. Ни один из этих почерков Шкаликову не принадлежит. Значит, делали переводы многие люди по его просьбе! В этот круговорот втянуто более сотни людей!
— Что же вы думаете делать? — спросил я наконец Сретенцева, догадываясь, что какое-то решение у него есть, хотя он в нем и не уверен.
— При такой схеме этот Шкаликов может сидеть, скажем, где-нибудь под Москвой. Ночным сторожем
