— Да… немедленно созналась Катя, чувствуя, что еще немного, и она упадет в обморок.
— Старший сержант Овчаренко! — представилась страшная женщина, надвигаясь неотвратимо, как возмездие. — А вы знак видели?
— Ка.., какой знак? — в ужасе пролепетала Катерина.
— Вот этот! — рявкнула милиционерша, ткнув пальцем куда-то вверх. — Стоянка разрешена только по четным числам! А сегодня у нас какое?
— Не.., не помню… — созналась Катя. Она поняла, что подруги пока не арестованы, но судя по выражению лица старшего сержанта, саму Катерину за парковку в неположенное время и в неподходящем месте ожидал как минимум расстрел с конфискацией имущества.
— Что случилось? — раздался вдруг восхитительный, чуть хрипловатый мужской голос. — Катюша, у тебя какие-то проблемы?
Катя обернулась. Рядом с ней стоял Яков — непостижимым образом его плащ и ботинки снова сияли первозданной чистотой, голубые глаза излучали нестерпимое высоковольтное обаяние, а бритый череп пускал целую семью очаровательных солнечных зайчиков.
— Вот.., старший сержант Овчаренко… — едва слышно проговорила деморализованная Катерина — Старший сержант? — радостно воскликнул Яков, как будто только теперь заметил колоссальную фигуру в милицейской форме. — Овчаренко?
А как вас зовут, старший сержант?
— Люся, — призналась милиционерша неожиданно тонким голосом.
— Люся! — восхитился Яков. — Какое прекрасное имя! Люсенька, а вы не хотите сниматься в кино? — и Сатановский протянул оробевшей женщине свою потрясающую визитку.
— В кино? — Люся зарделась. — Ой! Но у меня смена до десяти!
— Это ничего, — милостиво согласился Яков, звоните после десяти. Я вообще никогда не сплю.
Катерина почувствовала легкий укол ревности. Как легко этот киноискуситель раздает свои потрясающие предложения! Но так или иначе, старший сержант Овчаренко, на поверку оказавшийся девушкой Люсей, утратил всякий интерес к Катиному правонарушению, с размягченным, порозовевшим лицом вернулся в милицейскую машину и уехал мечтать о светлом будущем, о кадрах, дублях, фестивалях и автографах.
— Видишь, как все просто! —Яков повернулся к Катерине. — Главное, это правильный подход к человеку. Но я с тобой не прощаюсь, я жду твоего звонка! Помни — славянское фэнтези, ты должна воплотить посконно.., то есть исконно славянский идеал женщины.
Яков сел в свою потрясающую машину и бесшумно укатил в свой сказочный мир, где под раскидистыми пальмами счастливые небожители раздают автографы, отпивая из высоких запотевших бокалов коктейль под говорящим названием «сладкая жизнь».
— Все. — равнодушным, безразличным голосом проговорила Жанна, остановившись посреди холла, — надо уходить.
Кипучая, бьющая через край энергия покинула ее. Жанна, обычно такая энергичная, что от нее можно было прикуривать или заряжать автомобильные аккумуляторы, выглядела сейчас, как спущенный воздушный шарик.
— Все, — повторила она, — проклятой камеи здесь нет. Мы перерыли всю квартиру.., наверное, Йейтс действительно носит ее при себе.
— Давай, пройдемся еще раз, может быть, мы что-то не заметили, что-то пропустили… —Ирина прикоснулась к Жанниной руке, пытаясь успокоить, поддержать подругу. Но Жанна отдернула руку, как будто ее дернуло током, и взвизгнула:
— Что ты со мной, как с ребенком! Нечего меня жалеть! Отстань!
Через секунду она устыдилась, уронила руки и тяжело вздохнула:
— Прости, я сама не знаю, что говорю.., это действительно крах, но незачем себя обманывать.
Наверное, с самого начала наша операция была глупостью. Найти здесь камею нереально.., ладно, надо уходить. Скоро наши водоносы проснутся, да и Йейтс может вернуться с минуты на минуту. Тогда ко всем неприятностям прибавится еще и обвинение в квартирной краже. Все, Ирка, выключай свет и звони Катерине на мобильный, пускай начинает отвлекающую операцию'.
Ирина хотела возразить, предложить еще раз обойти квартиру, но рука сама потянулась к выключателю. В глубине души она уже не верила в успех операции.
Ирина щелкнула клавишей, но свет в холле не погас.
— Что такое… — недоуменно протянула женщина — Не тот выключатель, — Жанна показала глазами, — вот этот — от светильников в холле…
— А этот тогда что включает? — Ирина огляделась. — Вот — выключатель от верхнего плафона, эти — от бра.., а этот? Ну-ка, дай отвертку!
На щеках Жанны снова появился румянец. Она дрожащими руками вытащила из сумки отвертку, отодвинула в сторону подругу и попыталась отвинтить крышку выключателя, но отвертка никак не попадала на шлицу винта.
— Подожди, — Ирина осторожно отняла у нее отвертку, — и не волнуйся так!
— Легко тебе говорить — не волнуйся! — проворчала Жанна, следя за тем, как Ирина один за другим аккуратно выкручивает винты.
Крышка выключателя упала на пол, и в руке Ирины оказалась спрятанная в небольшом стенном углублении черная лаковая коробочка. Палехская роспись, народное искусство.
— Это она, — прошептала Жанна прежде, чем Ирина открыла коробочку и увидела камею.
— А вот теперь пора звонить Катьке и выбираться отсюда к чертовой матери, — проговорила Ирина, отдавая подруге черную лаковую коробочку.
Не успела Катя с комфортом расположиться на переднем сиденье микроавтобуса, как где-то совсем рядом истерично заверещал мобильный телефон. Катерина заметалась в поисках аппарата. Звук шел откуда-то снизу, Катя попыталась согнуться и залезть под сиденье, но при ее телосложении это было непросто. Вдруг Яша, уютно расположившийся у нее в ногах, сунул морду под коврик и протянул зажатый в зубах телефон.
— Яшенька, спасибо, какой ты молодец! — восхитилась Катя, выхватывая у пса трубку.
— Катька, ты чего не отвечаешь? — послышался тихий, напряженный голос Ирины. — Я звоню тебе, звоню! Немедленно приступай к последней фазе операции! Нам нужно отсюда выбираться!
— Все в порядке? Это у вас? — спросила Катерина, тоже почему-то переходя на шепот.
— Некогда разговаривать, — ответила Ирина, отключаясь.
Катя не успела обидеться на подругу. Ахнув, она сообразила, что еще совершенно не готова к той самой «последней фазе», о которой говорила Ирина. Она еще, выражаясь киноязыком, не провела кастинг, то есть, попросту, не нашла исполнителя на главную роль в предстоящем маленьком, но очень ответственном спектакле.
Катерина выскочила из автобуса и огляделась.
И тут же, в каких-нибудь десяти шагах увидела своего старого знакомого — жизнерадостного мальчугана лет семи в оранжевой курточке с надписью «юные сурки не сдаются» и с физиономией, разрисованной зеленкой, как лицо индейского вождя перед битвой.
— Валик! — несказанно обрадовалась Катерина. — Ты как здесь?
— Как-как, — проворчал «юный сурок», ты мне игру обещала?
— Ой! — Катя схватилась за голову, — Тут столько событий! Но я тебе хотела еще одно дело поручить, — и она быстро зашептала, пригнувшись к самому уху своего малолетнего приятеля.
Перемазанное зеленкой личико довольно расплылось: предложение Валику явно понравилось.
Однако, как настоящий сын своего времени, он отстранился и деловито проговорил:
— Две игры.
— Нет вопросов, — мгновенно согласилась Катерина, — сам купишь? — и она полезла за кошельком.
— А то! — солидно отозвался Валик, протянув руку за деньгами.
