— Может, со зла. Или чтобы н'ноды не прятались. Первым делом они всегда истребляют н'нодов, так что на втором круге он пойдет на некрополь.
— Вовремя мы оттуда ушли.
— Вовремя, — согласился сотник. — Передай своим, чтобы ждали нас в роще Парсид. И пусть приготовят защитный контур.
— Они будут там, — спокойно кивнул маг.
— Главное, нам туда добраться…
После короткой передышки на перевале мы шли, не останавливаясь, до самых сумерек. Когда Харек, наконец, скомандовал привал, я нашел в себе силы помочь Серым обустраивать лагерь. Чем больше людей собирает хворост, тем жарче будет огонь, верно? Запылали хитрые двойные костры, и стало возможно хоть как-то обогреться.
Я замер у огня в тяжелом отупении. И не только я — обычно бодрые и неутомимые Следопыты валились с ног, а шутки безлошадных конников Харека приобрели замогильные оттенки. Это все Мгла. И холод. Проклятая земля убивала нас гораздо быстрее, чем я мог ожидать.
Исключением из общей картины был мастер Ребенген. Чародей провел сеанс связи, осмотрел раненного Следопыта, накапал всем в кружки какого-то профилактического зелья и выставил магическую защиту. Освобожденный от своих немногочисленных обязанностей Гверрел подсел к моему костру. Было бы наивным думать, что заклинателем движет обычная вежливость.
— Крепко нас придавило, — светским тоном начал он.
— Угу.
— Ты раньше не испытывал на себе воздействия проклятья?
— Нет.
— А как же Ганту?
Я невольно задумался. Была ли крепость проклятым местом? Очевидно — да. Заметил ли я там что- либо необычное? — Тварей, еще раз тварей, древние пентаграммы, странные ритуалы…
— Не знаю, — честно признался я и тут же поправился. — То есть, там много что было, но я точно сказать не могу. У меня нет способностей к магии, вообще.
— Как интересно! — оживился Гверрел. — А кто тебе про это сказал?
— Маги Ордена проверяли меня много раз. Да я и сам способен заметить очевидное. Я не вижу иллюзий, не поддаюсь гипнозу, не могу пройти ни одного испытания. Забавная патология!
Я грустно усмехнулся. Да, именно этим я был для лечивших меня магов — забавной патологией. Хорошо еще за зомби не приняли.
— А что же тогда было на могильнике? — как бы невзначай поинтересовался Гверрел. При этом глаза заклинателя хищно блестели.
— Без понятия! — пожал плечами я. — Может, мастер Ребенген знает.
Гверрел сморщился, словно ему под нос сунули тертый хрен.
— Ты что, без этого чародея жить не можешь?
— Могу. Но зачем мне такой героизм?
Мы посидели молча, глядя на огонь. Ветви колючек горели трескуче, с искрами, но очень быстро сгорали.
— Не понимаю я тебя, — пробормотал Гверрел. — Вроде я хорошо чувствую людей. Есть способности, нет, ауру не спрячешь, а твоя — мало того, что наждаком по нервам, так еще и мерцает. И все смещения в ментальной сфере!
— Чудно.
— Не чудно, а невозможно! — возмутился заклинатель. — Личностный базис незыблем!
Мне в голову пришло простое объяснение этого феномена.
— Может, во мне живет Тень Магистра.
— Не шути с этим именем здесь, малыш, — нахмурился Гверрел. — Для Серых — это святое.
Я сообразил, что он подумал о тени Ольгарда.
— Нет, нет, это другая Тень! — я почувствовал, что сейчас зайдусь идиотским смехом. — Другой. Поменьше.
— Зажрались вы там, на севере, вот что, — с глубокой убежденностью объявил Гверрел. — Перестали понимать, что это такое — каждый день ходить рядом со Смертью, у которой есть имя, зубы и планы на тебя.
— Я — понимаю.
Заклинатель вспомнил, почему я здесь, и смутился.
— Извини.
— Проехали.
Но Гверрел и не думал успокаиваться. Никакая усталость не могла удушить его настырную любознательность, а может, все дело было в эликсирах.
— В чем же секрет? Я должен знать, ради чего мы это делаем. Понимаешь? Должен!
— А до Арконата это не подождет?
— До Арконата я могу не дойти. Это из-за твоей способности? Ты — новое оружие Лордов?
— Нет. Я об этой силе узнал только на могильнике, — Серый заслуживал хотя бы немного откровенности. — Это из-за моего отца. Он очень важный человек.
— Как же он позволил тебе оказаться в Ганту?
— У большого человека — большие враги. На самом деле, это я так от них сбежал. Спасся буквально чудом!
К Гверрелу вернулась тень былого сарказма.
— Чудеса у вас какие-то… странные. Если каждый раз ТАК спасаться…
— Какие-то проблемы? — из темноты появился Ребенген. То ли из-за колдовских снадобий, толи благодаря природной выносливости, выглядел чародей гораздо лучше, чем я.
— Пытаюсь понять, каким образом ваш Орден надеется обжулить Ракшей, — взъерошился Гверрел.
— Причем тут Ракши?
— Есть мнение, — пояснил Ребенген. — Что Основатели при создании Арконата заключили договор с Древними тварями. Естественно, мнение ничем не подтвержденное.
— О-о? — Гверрел попытался вернуть себе вызывающий вид.
Чародей повернулся ко мне.
— Не позволяй им пудрить тебе мозги! Нет и не было никакого соглашения. Твари в принципе не могут кому-либо что-либо обещать — у них нет свободы воли.
Гверрел пренебрежительно фыркнул.
— У вас есть другое объяснение неприкосновенности Арконата?
— Я не собираюсь обсуждать метафизические аспекты бытия неизвестно где неизвестно с кем, — гордо вскинулся Ребенген. — Когда мы вернемся домой, Рейл, я отвечу на все твои вопросы.
Я снова стал Рейлом.
— Отлично, — Гверрел снова ссутулился, но упорство его еще не оставило. — И много у вас таких, как он?
— Уважаемый, этот юноша УНИКАЛЕН во всех отношениях. Если мы не доставим его в Арконат живым, то будем прокляты. И это — не шутка.
Заклинатель хмыкнул, а может, его просто кашель пробрал. С превеликими трудами он поднялся с камня и отправился прочь, независимо покачиваясь и выделывая галсы.
— Не всегда надо слушать, что они тебе говорят, — перевел дух чародей. — Думаешь, пропаганда работает только в Арконате?
— Да я и не слушаю.
— Молодец!
Хотя нельзя сказать, что представления чужаков о моей Родине меня не интересовали.
— И многие рассуждают так же?
Ребенген вздохнул.
