заседаниях Политбюро. Однако окончательное слово по объемам и срокам поставок было за Сталиным. Находясь в сентябре 1936 г. на отдыхе в Сочи, он по телефону руководил всей работой по организации «Операции X». В то время на просьбы республиканского правительства советское руководство реагировало оперативно, о чем свидетельствуют сохранившиеся записи телефонных переговоров. В связи с этим интерес представляют записки наркома обороны СССР маршала К. Е. Ворошилова:
«26/IX 1936 г. 15 ч.[асов] 45 м.[инут] Позвонил т. С. [талин] с С. [очи] и предложил обсудить вопросы:
1) Продажу 80–100 танков системы «Викерс» (Т-26. —
2) Продать через Мексику 50–60 «СБ» (скоростной бомбардировщик. —
Уже на следующий день нарком обороны докладывал Сталину:
«…подготовлены к отправке 100 танков, 387 специалистов; посылаем 30 самолетов без пулеметов, на 15 самолетов полностью экипажи, бомбы. Пароход идет в Мексику и заходит в Картахену. Танки посылаем 50 шт.»
«Сочи — Сталину
Для памяти по авиации для друзей сообщаю:
1) где находятся в пути пароходы, с чем, сколько.
Прошу указаний по новым поставкам. 15.Х.36 г. Ворошилов».
На заседании Политбюро 9 октября 1936 г. Ворошилову было поручено «срочно подготовить 50 шт. автоброневиков: 30 больших трехосных, вооруженных двумя пулеметами, и 20 малых, вооруженных одним пулеметом»[71].
Для реализации военных поставок в рамках «Операции X» были задействованы как советские, так и испанские грузовые суда. Корабли, на которых прибывало вооружение, условно назывались «Y», они доставили в испанские порты свыше 500 тыс. т вооружения, боеприпасов и других материалов. Всего с октября 1936 по февраль 1939 г. в портах Испании разгрузились 66 «Y». Последний «Y» вышел из Марселя в Картахену 23 февраля 1939 г.[72]
Для оплаты вооружения и услуг военных советников было явно недостаточно тех средств, которые смогли собрать, как предполагалось ранее, Коминтерн и Профинтерн. В ноябре 1936 г. нарком финансов Г. Гринько, заместитель наркома иностранных дел Н. Крестинский и посол республиканской Испании в Москве М. Паскуа подписали акт о передаче на хранение в СССР 510 т золота как гарантии предоставления кредитов для поставок вооружения[73]. К марту 1938 г. от «испанского золота» практически ничего не осталось: всё поглотили военные поставки. В июле 1938 г. в Москву отправился X. Альварес дель Вайо, неоднократно занимавший пост министра иностранных дел республиканского правительства, для ведения переговоров о предоставлении кредита в размере 75–100 млн долларов. После отъезда Альвареса дель Вайо переговоры были продолжены командующим авиацией республики И. Идальго де Сиснеросом. Кредит был предоставлен. Однако, как отмечает М. Эспадас Бургос, прибытие советских материалов на французскую территорию совпало с последними месяцами войны, когда наступила заключительная стадия распада республиканской армии[74].
Несмотря на все трудности, связанные с доставкой вооружения, с перерывами в этих поставках, важно отметить, что отчаянные просьбы испанского республиканского правительства о поставках находили отклик только в Москве: Лондон, Париж и Вашингтон оставались глухи к ним. А это создавало определенную идеологическую направленность в интернационализации испанского конфликта по их же вине.
П. Moa высоко оценивает роль советских советников: Воронова (артиллерия), Смушкевича (авиация), Кривошеина и Павлова (танки). Но ничего не говорит о структуре аппарата советников[75].
Возглавлял аппарат военных советников главный военный советник со своим штабом. Ему подчинялись старшие военные специалисты по штабной работе, по пехоте, авиации, механизированным войскам, артиллерии, ПВО, морским силам, санитарной службе. Пост главного военного советника занимали: в 1936–1937 гг. — Я. Берзин (псевдоним — Доницетти), в 1937–1938 гг. — Г. Штерн (Себастьян, Григоревич) и в 1938–1939 гг. — К. Качанов.
Как отмечал Рыбалкин, до сих пор не известно точное число советских специалистов, работавших в армии и на флоте республики. По его подсчетам, сделанным на основании архивных материалов, в республиканской Испании с октября 1936 по март 1939 гг. функционировали около 600 советников, что было явно недостаточно. «Не хватает советников даже на корпуса, а о дивизиях и бригадах говорить нечего, — докладывал Штерн 8 октября 1937 г. — Если считать на каждый корпус, дивизию и бригаду хотя бы по одному человеку, то обеспеченность советниками была 25–28 %. Немецкие советники и инструкторы находились в каждом батальоне (2 немецких офицера и 6–7 немецких унтер-офицеров)».
Ларго Кабальеро высоко оценил деятельность советских военных специалистов. В письме к Сталину, Молотову и Ворошилову 12 января 1937 г. он писал: «Товарищи, которых Вы прислали нам по нашей просьбе, оказывают нам большую услугу… Они выполняют свои обязанности с подлинным энтузиазмом и беспримерным мужеством»[76].
Военная техника, поставляемая из СССР, как правило, получала высокую оценку испанских историков, включая и тех, кто занимал противоположную от защитников Республики сторону траншей гражданской войны: танки Т-26, бомбардировщики СБ-2, прозванные испанцами «Катюшей», истребители И-15 («курносые») и И-16 («мухи»).
И все же Moa переоценивает «советский фактор» в срыве планов Франко: ко времени обороны Мадрида поставки военной техники только начинались. Участие XI интербригады имело все же хотя и значительный, но не решающий характер: об этом писал позднее и сам Манфред Штерн. Главную роль сыграли, без всякого сомнения, испанские соединения Республики.
Созданную в эти дни «Хунту обороны» (правительство перебралось в Валенсию) возглавлял генерал Миаха, в прошлом «африканец» и член монархического «Испанского военного союза», и его не смущало присутствие в этом органе коммунистов С. Каррильо и А. Михе. Создателем Главного штаба был майор В. Рохо, католик, в прошлом «правый». Анархисты С. Мера и Б. Дуррути, командовавшие одними из наиболее боеспособных соединений, не видели тогда в Э. Листере и X. Модесто своих соперников. И когда при невыясненных до сих пор обстоятельствах 20 ноября погиб Дуррути, его смерть отозвалась гневом и печалью в сердцах многих защитников Мадрида, включая и тех, кто вышел из рядов созданного коммунистами Пятого полка. В дни обороны Мадрида в правительство Республики впервые в истории вошли представители анархо-синдикалистской НКТ. К сожалению, это единение, способствовавшее тому, что. Мадрид удалось отстоять, надолго сохранить не удалось.
Ставшее знаменитым выражение Молы — «Пятая колонна» — сыграло тогда роль детонатора, спровоцировавшего волну репрессий, и не только в Мадриде.
Трезво оценив причины своих просчетов у стен Мадрида, Франко перенес центр тяжести своих операций на Север Испании. И здесь его действия были удачными.
Новое государство
12 декабря 1975 г. главный редактор белоэмигрантского «Часового» В. В. Орехов вспоминал о встрече с Франко в 1936 г.
«В губернаторском доме в Саламанке, охраняемом маврами в живописных бурнусах, куда уже начинал переходить штаб восставших из Бургоса, мы были собраны для представления каудильо, как тогда уже начали называть Франко. К нам быстро вышел молодой генерал с умным и волевым лицом, и началось представление. Когда дошла очередь до меня и полковник Баросо (будущий военный министр) доложил генералу, что я «руссо бланко», он, видимо, был удивлен. Ему объяснили… Начался разговор. Из него беру то, что нас всех может заинтересовать. «Я очень интересовался белым движением… Ваше мнение — почему белые не победили?» Я начал объяснять: «Мы были в малом количестве, одни против отуманенной
