США[217].
В результате изучения положения в Испании Хейс пришел к выводу, что в том случае, если вооруженные силы Объединенных Наций после высадки во Французском Марокко не нарушат неприкосновенности испанской территории, «Испания, возможно, останется нейтральной и даже может склониться к тому, чтобы выступить на нашей стороне»[218]. Рузвельт не разделял оптимизма своего посла, так же как и командующий силами союзников генерал Эйзенхауэр, который в сентябре 1942 г. в одном из своих донесений в Вашингтон писал, что, если Испания вступит в войну на этой стадии, последствия будут «очень серьезными».
3 сентября 1942 г. Рузвельт писал Черчиллю: «Как мы с вами решили уже давно… вы (т. е. англичане. — С. Я.) должны будете заниматься положением в Испании»[219] . 11 октября Хейс получил указание сообщить Франко, что «желание Испании остаться в стороне от войны находит полное признание в Соединенных Штатах». 30 октября Хордана сообщил Хейсу, что аналогичные заверения по указанию своего правительства сделал и С. Хор.
В вербальной ноте, переданной Хором 8 ноября 1942 г., британское правительство заверяло, что операция, осуществляемая в настоящее время в Северной Африке, «никоим образом не угрожает интересам Испании… Правительство Его Величества полностью разделяет желание испанского правительства уберечь Иберийский полуостров от разрушений, причиняемых войной, и желает, чтобы Испания имела все возможности восстановить силы и преодолеть разруху как следствие гражданской войны и занять достойное место в будущей Европе»[220].
Опасения Рузвельта в связи с возможным вступлением Испании в войну были так велики, что накануне высадки англо-американских войск в Северной Африке он счел необходимым направить личное послание Франко. Посол К. Хейс получил инструкцию, не мешкая, передать письмо Франко.
В час ночи в субботу, 8 ноября, Хейс позвонил по телефону Хордане и попросил немедленно принять его. Хордана встретил посла в пижаме и был очень встревожен. Хейс заявил о своем желании немедленно встретиться с Франко для передачи срочного послания президента Рузвельта. После безуспешных попыток в течение получаса связаться по телефону с Эль Пардо, загородной резиденцией Франко, Хордане ответили, что Франко нет во дворце, что он охотится и вернется только утром. После длительных уговоров Хейс все- таки показал письмо Рузвельта Хордане. Тон послания Рузвельта был необычайно любезным: «Поскольку Ваш народ и мой — друзья в самом лучшем смысле этого слова и поскольку я искренне желаю продолжения этой дружбы к нашей взаимной выгоде, я хочу очень просто рассказать Вам о причинах, заставивших меня отдать приказ американским вооруженным силам высадиться во французских владениях в Северной Африке». Рузвельт сообщил об имеющейся у него точной информации относительно намерения Германии и Италии захватить французскую Северную Африку. «С Вашим обширным военным опытом Вы должны ясно представить, что в интересах обороны Северной и Южной Америки необходимо безотлагательно принять меры для предупреждения захвата державами «оси» французской Африки», — льстил президент. Он заверил Франко, что эти действия никоим образом «не направлены ни против правительства или народа Испании, ни против Испанского Марокко и испанских территорий — метрополии или заморских территорий». В заключение президент выразил надежду, что «испанское правительство и испанский народ желают сохранить нейтралитет и остаться в стороне от войны. Испании ничто не грозит со стороны Объединенных Наций»[221]. Когда Хордана прочел послание Рузвельта, он вздохнул с облегчением: «Итак, Испания не будет втянута»[222]. По-видимому, в условиях, когда на Западе начинают развертываться активные боевые действия, он ожидал худшего.
В тот же день Хордана сообщил Штореру: «Посол США в Мадриде передал Его высокопревосходительству каудильо послание президента Рузвельта. Испанское правительство максимально срочно желает знать точку зрения правительства Германии»[223].
Германия отреагировала тотчас же: возобновились переговоры о поставках оружия, прерванные в начале сентября, хотя в Берлине и имелись весьма серьезные сомнения в том, что Испания желает бороться против «западных» врагов Германии.
Позиция Испании в эти тревожные дни не всегда была понятна даже ее представителям за рубежом. Некоторые из них обращались в Мадрид за разъяснением. Приходилось отвечать. Образцом такого ответа может служить послание 27 ноября 1942 г. министра иностранных дел послу Испании в Лондоне герцогу Альбе, в котором Хордана обращал внимание на улучшение отношений с англосаксонскими странами, подчеркнув при этом, что переговоры с ними идут «под высшим руководством генералиссимуса во исполнение его идей».
Хордана категорически отвергал всякую возможность вывода «голубой дивизии» с Восточного фронта: «Когда думают, что мы находимся в большей степени на стороне «оси», чем на стороне англосаксов, то необходимо разъяснить, что мы не столько с «осью», сколько против коммунизма. Невозможно, чтобы тот, кто действительно знает, чем была красная зона в нашей гражданской войне, не понимал, что быть врагом коммунизма и воевать с ним там, где можно, — жизненный вопрос для Испании».
Хордана нарисовал благостную картину положения в Испании, которая «медленно, но верно возвращается к нормальной жизни после нашей гражданской войны. Сегодня наша экономика развивается, наша промышленность функционирует и производит больше, чем когда-либо, происходит феномен адаптации к автаркии, замещая бесчисленное количество продуктов на другие, которые раньше импортировались и теперь производятся в нашей стране».
Что же касается реставрации монархии, о которой так много говорят в Англии, то «это зависит от нашего свободного режима и нашего суверенитета». И тут же в противоречие этому тезису: «Решение принадлежит исключительно главе государства генералиссимусу Франко». Иными словами, для монархиста графа Хорданы Франко — воплощение суверенитета[224].
1943 г. принес новые тревоги Мадриду: близилось завершение Сталинградской битвы с трагическим для Берлина результатом. 3 февраля Франко встретился с С. Хором и сказал ему, в частности, следующее: «Я считаю роковой ошибкой Англии то, что она продолжает поддерживать Советскую Россию… По одному моему чувству солидарности с Европой я полагаю, что единственно правильным было бы, если бы Англия своевременно вступила бы на путь компромиссного мира с Германией»[225] .
Вскоре после победы Красной армии под Сталинградом, 21 февраля 1943 г. правительство Испании, которое возглавлял, как известно, сам Франко, будучи одновременно и главой государства, направило послу Великобритании С. Хору меморандум, в котором говорилось: «Наша тревога в связи с русским наступлением разделяется не только нейтральными государствами, но и всеми людьми в Европе, которые не утратили чувства опасности. Коммунизм и является той чудовищной опасностью для мира, особенно сейчас, когда он опирается на победоносные армии великой державы. Все, кто не ослеп, должен проснуться…
Если Россия выйдет победительницей в войне, мы убеждены, что сама Англия присоединится к нам… Мы, которые не вступили и не хотим вступать в войну, можем видеть события с большей беспристрастностью. Если ход войны не претерпит изменения, очевидно, что русские войска глубоко проникнут на территорию Германии. Если это произойдет, не будет ли огромной опасностью для континента и самой Англии советизированная Германия, которая предоставит России свои секреты и военное производство, своих инженеров, своих техников и специалистов, обеспечив создание фантастической империи, от Атлантики до Тихого океана… Кто в центре Европы, в этой мозаике наций и рас, без твердости и единства, обескровленной войной и истощенной оккупацией, может сдерживать амбиции Сталина? Очевидно, никто»[226].
В своем ответе 25 февраля Хор постарался успокоить правительство Испании: «Есть ли хоть одна нация, способная доминировать в Европе после войны? Россия в ближайшее время будет нуждаться в масштабном восстановлении и будет зависеть от поставок и помощи Британской империи и США. Кроме того, война не будет выиграна так, чтобы одна из держав преобладала над всеми. Военные усилия будут общими и победа будет делом всех союзников.
Возможная ситуация по окончании войны будет следующая: великие армии американцев и англичан займут Европейский континент. Наши армии будут снабжены лучшим вооружением всех классов. Они будут сформированы свежими силами, а не истрепанными и усталыми, как русская армия… Я не принимаю тезис о существовании русской опасности для Европы в послевоенное время. Я не могу также согласиться с тем, что
