Майада отпрыгнула в сторону, увидев двух крепких надзирателей.
— Выходите! Выходите! Все!
Доктор Саба быстро подбежала к Самаре и, заикаясь, произнесла:
— Эта женщина не может двигаться. Она ранена.
— Выходите! Все!
Зная, что пощады ждать тщетно, доктор Саба и Муна подняли Самару, придерживая ее с боков, так что ее ступни едва касались пола. Другие женщины-тени быстро столпились у двери, и Майада оказалась в толпе.
Главный надзиратель ждал их у выхода из камеры. Это был высокий грузный мужчина с широкой грудью. Он окинул их яростным взглядом и громко заорал:
— Встаньте в ряд! Ровно!
Майада всем телом тряслась от страха.
— Встаньте ровно! — Он посмотрел на каждую из них. — А теперь идите в конец коридора. Быстро!
Женщины-тени стояли так близко, что касались друг друга сзади и спереди — ряд испуганных женщин.
Майада стояла за Рулой, а за ней стояла Иман.
— Вперед!
Они быстро подошли к концу коридора, и их, словно овец, провели через узкую дверь. Когда они оказались внутри, то дружно вздохнули. Странная комната представляла собой пещеру с черными неровными стенами. На полу стояли ведра, контейнеры, доверху наполненные мочой. Человеческие экскременты были навалены огромной кучей.
— Здесь они казнят арестованных! — выкрикнула Самара.
Женщины-тени закричали от страха.
Матери звали своих детей. Те, у кого детей не было, звали матерей.
Вошли еще несколько дюжих охранников. Они стали бить женщин резиновыми дубинками и деревянными палками, чтобы те выстроились у стены.
Несколько сокамерниц Майады закричали:
— Сейчас нас убьют!
Майада готовилась к смерти. Она громко взмолилась:
— Господи, прости меня за все плохое, что я сделала. Пожалуйста, позаботься о моих детях. Сделай так, чтобы они могли бежать из Ирака и жить спокойно.
В воздухе слышались стоны и горестные вопли.
В темноте слабым и тонким голосом запела Самара. Она напевала грустную колыбельную, которой было много сотен лет, изменив слова, чтобы они подходили к этой минуте:
Несколько голосов стали тихо подпевать ей, подхватывая слова. Женщины продолжали петь, когда в комнату вошли еще пять охранников. Они прижимали к бокам винтовки.
— Лицом к стене! — крикнул надзиратель. — Приготовьтесь к смерти!
Сокамерницы стопились в кружок, рыдая и цепляясь друг за друга. Две пожилые женщины упали в обморок.
Три или четыре охранника подлетели к ним и стали таскать за волосы и бить кулаками по лицу. Болезненные стоны смешивались с криками других арестанток и хохотом надзирателей.
Майада чувствовала, что теряет сознание. Значит, Бог пожелал, чтобы так она провела последние мгновения на земле. Она закрыла глаза и закрыла лицо руками. Ей ничего не оставалось, как готовиться к смерти.
Охранник хрипло выкрикивал:
— Молитесь вашему Богу, если хотите. Но Он вас не услышит. Сегодня я ваш Бог!
Он смеялся не переставая:
— Я ваш Бог!
Другие мужчины смеялись вместе с ним.
Смех эхом отражался в углах комнаты.
Майада, слыша его, сходила с ума. Она затаила дыхание, ожидая, что пули пронзят ее тело.
Вдруг раздалось несколько щелчков.
Охранники готовились стрелять.
— Мама! Мама! — крикнула Сара.
Охранник ударил ее по лицу.
Муна рыдала и цеплялась за шею Майады.
— Я не хочу умирать. У меня есть ребенок, ему нужна мать. Я слишком молода, чтобы умирать!
Майада судорожно думала. Что она почувствует, когда пули окажутся в ее теле? Будет ли ей больно? Или она сразу потеряет сознание?
Мужчины хохотали.
Женщины-тени ждали смерти.
Грянули выстрелы.
Женщины продолжали ждать.
Наконец Майада открыла глаза и, не двигаясь с места, осторожно повернула голову.
Винтовки в руках охранников направлены в пол.
На них смотрела только камера.
Другие женщины тоже стали открывать глаза и оборачиваться на охранников.
— Повернитесь, — приказал мужчина с камерой. — Лицом.
Майада замерла. Возможно, оператор собирается снять их расстрел? Она знала, что правительство часто снимает казни. Может, ее смерть покажут по телевизору? Значит, так дети узнают о том, что она умерла? Из телевизионного шоу?
— Вы мерзкая шайка! — прокричал надзиратель. — Он плюнул на землю, словно выражая отвращение при виде их ужаса. — Я благодарю Аллаха за то, что моя жена, сестры и дочери сидят дома и не знают, как покупать продукты на рынке. — Он имел в виду, что они такие набожные, что не выходят на улицу. — А теперь посмотрите на себя, вонючие преступницы! Вы — позор своих семей. Трусихи!
Он опять плюнул.
— Вас привели сюда, чтобы сфотографировать, — проинформировал охранник и захохотал. Ему было так весело, что он согнулся пополам и хлопнул себя по ляжке.
Остальные охранники тоже смеялись. Один из них стал изображать, как испугались пленницы: он вертелся в углу и кричал: «Мама! Мама!», передразнивая Сару.
Надзиратели рассмеялись еще громче.
Вдруг Майада поняла, что происходит. Тюремщики Баладият заскучали, и один из них придумал новый способ напугать женщин.
Некоторые из них все еще рыдали. Трое без сознания лежали на полу.
