прошла в ванную. Костя посмотрел ей вслед и тяжело дыша стал наводить порядок в комнате. Подбирая бутылки из под виски и содовой, он с ностальгией подумал о былых счастливых временах. Спустя несколько минут вышла Ольга, переодетая в ночную рубашку. Она, не сказав ни слова, легла на кровать, отвернулась к окну и закрыла глаза. Костя снял с себя брюки и помятую рубашку и тоже лег. Они лежали, отвернувшись друг от друга, словно совершенно незнакомые люди, стараясь соблюдать дистанцию.
Утром Костя проснулся в гордом одиночестве. Голова жутко болела после вчерашнего выпитого алкоголя. Внизу консьерж сказал, что Ольга ранним утром ушла с каким-то высоким господином. Услышав это, Костя не удивился и дал щедрые чаевые, после чего не спеша вышел на улицу. Прогуливаясь, он записывал какие-то идеи для своего очередного любовного романа и смотрел на надвигающиеся темные грозовые тучи. Через несколько минут пошел большой ливень. Крупные капли с шумом разбивались о серые булыжники на тротуаре. Костя положил во внутренний карман свой блокнот, поднял ворот ветровки и поспешил обратно в отель. «Мадам еще не вернулась», — с улыбкой доложил подбежавший консьерж и снова протянул руку. Костя задумчиво кивнул и, игнорируя, зашел в лифт. Расстроенный консьерж подошел к стойке администратора и куда-то позвонил.
Ольга вернулась в номер, как и вчера, почти после полуночи. Она увидела, как в полумраке сидел муж и увлеченно писал что-то на цифровом листе. Подходя к нему, она спросила:
— Что пишешь?
— Первую главу любовной истории, — не отвлекаясь, спокойно сказал он.
— Понятно. Ну, может на этот раз, у тебя получится что-нибудь стоящее и не придется публиковать книги за свой счет, это так дорого, — она присела на край кровати и начала рассматривать блестящий браслет на руке.
— Опять купила безделушку? — повернувшись, Костя посмотрел в ее глаза, затем опустил взгляд на браслет. На тонкой ниточке поблескивали небольшие голубоватые камешки, чередующиеся с наполированными металлическими пластинками. Стоило такое украшение сущие гроши, он подумал, что она его приобрела в какой-нибудь очередной бижутерной лавке.
— Не угадал. Мне его подарили, — радостно сказала она и загадочно улыбнулась в ожидании очередного всплеска гнева от мужа.
— Кто подарил? — спокойно спросил он, снова уткнувшись в электронный лист. Он одновременно печатал и проговаривал про себя обрывки фраз персонажей.
— Мой новый знакомый. Да, у меня появился ухажер. Серж, — она хотела, чтобы он ее приревновал и обратил внимание. Так она хотела отплатить ему за тот поступок на площади.
— Поздравляю. Ты с ним уже спала? — сдерживая злость, он старался быть спокойным.
— Что!.. — закричала она, вскочив с края кровати. — Как ты такое говоришь! Тебе на меня совсем плевать?!
— Раз я такой плохой, ты решила найти мне замену? — не выдержав, закричал он в ответ.
Ольга, ничего не ответив, быстро собрала свои вещи в небольшой красный чемодан на колесиках и, громко хлопнув дверью, ушла. Костя продолжал сидеть и писать свой любовный роман, стараясь не думать о случившемся. На душе ему стало тяжело и больно и хотелось выбежать за ней, остановить и просить прощения. Но гордость не позволила ему, и он просто зарыдал сидя на стуле. Через какое-то время с красными заплаканными глазами Костя вызвал по видеофону швейцара и попросил его принести бутылку виски с содовой и льдом. Выпив примерно треть, он лег на кровать со стаканом в руке и заснул. На удивление сны ему снились светлые и приятные.
Прошло три дня. Завтракая в кафе возле отеля, Костя сидел и гадал, где могла быть супруга. Допив остывший горький кофе, он расплатился и решил прогуляться. Свежий воздух и яркое солнце казались лучшим лекарством от депрессии. Все три дня он пил, практически не выходя из номера. Горе и тоска сжирали любящее сердце ревнивого мужа. Он пошел вдоль набережной, затем свернул вверх и оказался на большой площади, где когда-то поссорился с женой. Через два квартала стояла большая католическая церковь. На стене собора был наклеен серый плакат, на нем была изображена счастливая семья: молодой муж обнимал за плечо жену, которая держала на руках плачущего младенца. Костя прочитал слова, написанные сверху красными буквами: «Сохрани семью любой ценой! Будущее — это здоровое потомство! Измена — страшный грех». Он пошел дальше, и по пути ему попадались похожие агитационные плакаты, аккуратно расклеенные на стенах домов. Иногда в мрачных переулках он замечал слоганы повстанцев, нарисованные яркой краской: «N52 — возрождение нацизма! Интенусу смерть!». Голова Кости была забита другими проблемами, и поэтому он не придавал значения всему уведенному. Бродить по историческим улочкам Парижа можно было часами, на каждом шагу попадались различные магазины и кафе. Устав, Костя захотел отдохнуть и зашел в подвернувшийся бар. Сев за столик в углу так, чтобы можно было смотреть на прохожих сквозь большие окна, он понял, что был единственным посетителем в заведении. Многочисленные столики пустовали, был виден толстый слой пыли на бутылках за барной стойкой.
— Можно мне стакан виски? — громко спросил Костя в надежде, что кто-нибудь его обслужит. Через мгновение не торопясь вышел пожилой бармен. Поздоровавшись, он протер стакан и откупорил старинную бутылку.
— Пятьдесят лет выдержки, — хвастаясь, продемонстрировал он бутылку и налил половину. — С содовой или чистый?
— Чистый. Двойной, — ответил с задумчивым взглядом Костя.
— Пожалуйста, — прихрамывая, подошел к столику бармен и протянул стакан.
— Благодарю. Я смотрю у вас здесь не людно.
— Да. К сожалению, в это время года все предпочитают открытые места, да и путешествуют многие, — хриплым голосом объяснил старик.
— Это ничего. Мне у вас очень даже нравится. Люблю тихие и спокойные места.
Бармен улыбнулся и ушел обратно к себе в подсобку. Костя сделал глоток и тяжело вздохнул. Он думал, что ему теперь делать дальше. С каждым глотком чувства притуплялись. Становилось легче и спокойней. Опустошив стакан, он решил вернуться в отель.
Открывая дверь, он увидел включенный свет. На кровати сидела Ольга. Она плакала, закрывая ладонями лицо.
— Милая! Слава богу, ты в порядке! — Костя подбежал к ней и упал на колени. Он обнял ее и прижал к себе.
— Прости… Прости меня… я такая дура… Я изменила тебе с Сержем, — всхлипывая, призналась она.
— Это ты меня прости. В этом я виноват. Если бы я не вел себя, как последний самовлюбленный идиот, этого бы не произошло, — сказал Костя, еще сильнее прижимая ее. Уткнувшись носом, он тоже заплакал.
Наверное, наши герои после такой чувственной сцены обязательно бы помирились, простили все друг другу и продолжили жить счастливо. Но, увы, в дверь громко постучали…
Они притихли затаив дыхание. За дверью какие-то люди требовали открыть немедленно дверь. Надя умоляла его не открывать. В дверь продолжали настойчиво стучать и теперь уже ее усердно пытались выбить. После нескольких сильных ударов плечом замок поддался натиску, и люди в белых костюмах вломились в номер. Трое рослых мужчин спокойно подошли к супругам. Они были одеты во все белое, словно символизируя этим моральную чистоту. Самый главный — средних лет брюнет со смуглой кожей — представился — это были агенты Интенуса.
— Что вам надо? — с яростью спросил Костя, загородив собой жену.
— Согласно закону N52 вашей жене вынесен приговор…
— Постойте! — перебил их Костя. — Мы вообще из другой страны! Вы не имеете права! У вас нет доказательств!
— Позвольте разъяснить, — смуглый брюнет улыбнулся и достал из серебряного чемодана гибкий мониторный лист, — закон действует по месту нахождения. Вновь приезжие жители, так же как и туристы, принимают на себя ответственность перед моральным законом на время прибытия в стране. Этот пункт стоит в документах на выдачу визу, которые вы подписали.
— Это все чушь! Варварство! — закричал Костя.
— Возможно. Но таков порядок.
