Малыш сосал и чмокал. Кристин чувствовала, что не может поднять глаза, хотя знала: Коул смотрит на нее.
Они молчали, в комнате слышно было только причмокивание мальчика. Потом оно стихло, Гейб задремал. Закусив губу, Кристин встала и уложила его в кроватку, которую Самсон достал с чердака. И все время она чувствовала на себе взгляд Коула.
Но до сих пор он не дотронулся до нее, не заговорил с ней. Он стоял у кроватки и смотрел на ребенка, потом наклонился к нему. Кристин едва сдержалась, чтобы не запротестовать. Она видела, как длинные пальцы Коула нежно коснулись щечки мальчика. Кристин начала застегивать пуговицы блузки, затем вспомнила о мокрых пятнах от молока и поняла, что этот ее жест выглядел глупо. Снова краснея, она поспешила переодеться в другое платье, но Коул, казалось, ничего не замечал. Кристин подумала, что ей лучше уйти и оставить его одного, но, едва она направилась к двери, он тут же повернулся к ней, и она поняла, что он наблюдал за каждым ее движением.
– Ну, и куда же ты уходишь?
Он произнес это тихо, но в голосе его слышались гнев и угроза.
– Я подумала, что ты хочешь есть.
Он молча смотрел на Кристин. Затем подошел и с силой сжал ее руки.
– Черт возьми, Кристин! Ты же знала! Знала и не сказала мне! Как ты могла скрыть такое?
Кристин попыталась высвободиться, но не смогла. В глазах Коула она видела непреклонность.
– Какое ты имеешь право!.. – Она задыхалась от негодования. – Приезжаешь, когда захочешь… Ты, может быть, чувствуешь свою ответственность передо мной…
– Я приезжаю сюда, когда могу прорваться! – оборвал он ее. Кристин откинула голову назад, в глазах заблестели слезы, но она смотрела прямо на него. – Леди, разве вы не знаете, что идет война?! Я сделал все, что было в человеческих силах, я все дал тебе…
– Нет! Нет… ты не дал мне всего! Ты ни когда не давал мне даже маленькую частицу твоего…
– Я был на волосок от смерти! Столько раз подвергался опасности. Меня могли убить, а я так бы и не узнал, что у меня есть сын!
– Пусти меня!
– Нет!
– Пожалуйста!
Он был так близко. Кристин чувствовала жар его тела. Ей хотелось коснуться его лица и разгладить темные круги вокруг глаз, хотелось заполнить пустоту его сердца. Ей хотелось увидеть страсть в его глазах. И снова теплая волна захлестнула ее грудь – теперь причиной этого был не ребенок, а Коул. Она желала его. Хотела, чтобы он любил ее.
– Пожалуйста! – тихо повторила Кристин. Она была так рада его видеть, рада, что они снова вместе, хотя вокруг буйствует война. – Я собиралась рассказать, когда ты был здесь, но мы поссорились из-за майора Эмери, из-за того, что он все мне рассказал. Мистер Коул Слейтер не мог этого вынести! Ты человек, Коул, и, конечно, тебе может быть больно! И я, должно быть, тоже обидела тебя, потому что могла, сама того не зная, разбередить твои раны. То, что случилось с тобой, действительно ужасно…
– Кристин, перестань!
– Нет! Не перестану! Сколько у тебя есть времени на этот раз? Одна неделя? Один день? Или один час? Уверена, что немного. Вокруг полно федералов. Так что ты перестань сердиться и послушай меня! Я благодарна тебе, Коул, бесконечно благодарна. И я рада, что мы заключили с тобой сделку, искренне рада. Ты выполнил все свои обещания, которые дал мне. Но не кричи на меня теперь! Я не писала о сыне, потому что боялась за тебя. Я знала, что ты прилетишь в тот же момент, позабыв об опасности…
– Да я…
– Уверена, ты бросил бы все. Страх за меня заставил бы тебя приехать… – Кристин помолчала, вспомнив о том, что случилось с первой женой Коула. – О Господи, Коул, прости меня… Я просто представила себе, что ты поспешишь, потому что она… потому что я…
– Да что ты такое говоришь?! – хрипло воскликнул он.
Кристин печально покачала головой.
– Твоя жена, твоя первая жена… Вы ждали ребенка. Прости, но я думала, ты никогда не сможешь забыть ее и предпочтешь…
– Чтобы ты умерла? Боже мой, Кристин, да как ты могла подумать!.. – Он притянул ее к себе, провел рукой по ее голове и вдруг наклонился и зарылся головой в ее волосы. – Никогда, никогда не думай так! – повторил он. Затем взглянул на нее и улыбнулся. Улыбка получилась усталой, Кристин увидела, как последний год состарил его, и сердце ее сжалось. – Он красивый парень. Самый замечательный ребенок, какого я видел. И он мой. Спасибо тебе.
– О Коул! – прошептала Кристин. Она готова была расплакаться.
Он заметил это и изменил тон:
– И все же мне хочется выпороть тебя за то, что скрыла от меня правду!
– Коул, я, в самом деле, ничего не хотела скрывать. Я боялась… Похоже, я всегда чего-то боюсь.
– Я знаю, знаю… – Он сильнее прижал ее к себе.
– Коул, ты, наверное, голоден. Позволь мне спуститься вниз и сказать Далиле…
– Не теперь.
– Коул, тебе нужно…
– Мне нужна моя жена, – сказал он. – Мне очень-очень нужна моя жена.
Он наклонил голову и поцеловал ее, затем поднял на руки, и они вместе упали на кровать.
– У нас есть сын, Кристин, – проговорил Коул, и она засмеялась. – У нас есть сын, и он такой красивый… и ты тоже… красивая.
Прошло немало времени, прежде чем они вспомнили об обеде.
Глава четырнадцатая
Кристин переживала свои лучшие дни. Она не выясняла отношений с Коулом, а просто наслаждалась тем, что он рядом, и это было чудесно.
Далеко от дома они старались не уходить. Коул рассказал, как трудно было ему избегать патрулей, когда он возвращался на ранчо. Кристин знала эти места достаточно хорошо, чтобы гулять там, где их никто не побеспокоит. Они устраивали пикники на берегу реки, куда уходили вместе с ребенком, и, пока он спал, купались, любили друг друга.
Вечерами они сидели под луной, и ветер играл над ними в ветвях деревьев. Кристин прислушивалась к разговорам Коула и Самсона, и, казалось, каждое предложение они начинали словами: «Вот кончится война…»
Ночью, лежа в постели рядом с мужем, Кристин спрашивала, кончится ли когда-нибудь эта война. Он гладил ее по голове.
– Она уже кончается, Кристин. Нас бьют, нанося раз за разом, все более сильные удары, как блохи изводят вконец сильное красивое животное. Война кончается. Я удивлюсь, если Конфедерация просуществует еще год. Мы и так долго держались лишь на одном мужестве. Этот Линкольн упрямый малый. Он готов пойти, на что угодно ради Союза.
Коул говорил устало, но без сожаления. Кристин погладила его по груди.
– А ты не можешь теперь взять и остаться? Раз ты знаешь, что вы все равно проигрываете…
– Нет, не могу, ты это знаешь.
– Не знаю! Ты сделал все, что мог, для Конфедерации! Ты не можешь…
– Кристин, Кристин! – Он взял ее руки в свои. – Пока длится война, я вне закона. Если останусь здесь, мне грозит опасность. Если какой-нибудь командир, ищущий славы, услышит о том, что я на ранчо, он примчится немедля, чтобы повесить меня. А если мне суждено умереть, пусть это произойдет на поле боя, уж лучше так, чем болтаться на веревке.
– Коул, перестань…
– И это еще не все, Кристин. Я играю в команде и не должен оставлять своих товарищей. Если не вернусь, Малакай убьет меня как предателя.
– Он не сделает этого!
– Не он, так кто-то другой.
