Стрип».
Владеет «Голден Гейт» Марк Блумберг, который двадцать лет назад выкупил заведение у своих партнеров. Хозяин встретил нас в футболке с логотипом своего заведения «GG». Продолговатое лицо, курчавые серо-коричневые волосы, большой нос, широко расставленные веселые серые глаза, усы над пухлыми губами. Лицо человека, который сам себе нравится, лицо пожизненного оптимиста. Пока группа устраивалась, мы разговорились. Когда я передал ему похвальный отзыв женщины на ресепшн, он улыбнулся: «Мы стараемся!».
Рассказывая Блумбергу о нашем путешествии, я поделился с ним впечатлением, произведенным на меня статуей Линкольна в Пеории. Марк тоже считал Линкольна великим американцем. Он восхищался честностью и принципиальностью 16-го президента США, его умением доносить до понимания простых людей сложные и важные вещи. Позже, при включенных камерах, когда мы сидели в казино за столом для блэк-джека, Владимир спросил Марка: «Как вы считаете, были бы шансы у Линкольна победить сегодня на выборах?»
Блумберг грустно ответил, что вряд ли. «Остается только надеяться, что у нас найдется немало людей, понимающих, что в Овальном кабинете должен сидеть умный, честный, порядочный президент, — он говорил очень эмоционально. — Я верю, что такие люди, как Линкольн, еще придут… Вот кто нам нужен сегодня. Вот кто нам нужен будет завтра!»
Я спросил у него, как у предпринимателя, совместим ли жестокий мир бизнеса с понятиями справедливости и гуманности. Он посмотрел мне прямо в глаза. «Я верю, что можно быть хорошим бизнесменом, не будучи при этом плохим человеком».
Мне понравилось то, что я услышал.
Казино «Голден Гейт» было маленьким, точнее, камерным. За одним столом люди бросали кости, за другим играли в карты. На противоположной стороне зала стоял холодильник с напитками и завернутыми в целлофан сэндвичами и салатами. Рядом — несколько столиков, сидя за которыми можно было перекусить. Все было по-свойски, по-домашнему, без претензий. Мне показалось, что обычные люди со скромным достатком с удовольствием запросто пришли бы сюда сыграть пару партий в блэк-джек. Потом можно подняться в номера, чтобы отдохнуть, поспать или заняться сексом.
Мы поднялись на лифте на одиннадцатый этаж и оказались в коридоре, который был весь увешан картинами и карикатурами. Все они имели отношение к мэру Лас-Вегаса господину Оскару Гудману. Потом показалась еще одна, вся увешанная стена. Мэр еще не приехал, и нас проводили в его большой кабинет. Вся комната была уставлена и увешана сувенирами, дипломами, журнальными вырезками в рамках, фотографиями Гудмана со звездами и политиками. «Мэр не возражает, если вы возьмете посмотреть какие-то вещи, но вы должны положить их точно туда, откуда взяли. Это единственное, о чем он переживает», — заявил нам помощник городского главы. В таком замечании был смысл, поскольку в комнате, как в музее, все «экспонаты» были аккуратно расставлены по своим местам. В кабинете доминировал массивный стол, рядом с которым стояло большое резное кресло с головами львов на подлокотниках. «Да это же настоящий трон!» — невольно воскликнул я. «Вообще-то это и есть трон, — сказал помощник, — и мэр обращается с ним подобающе. Это подарок его почитателя с одного из южно- тихоокеанских островов».
В изученном нами досье на Оскара Гудмана, говорилось: «Дважды выбран мэром, в последний раз восьмьюдесятью процентами избирателей. В прошлом адвокат по уголовным делам главных фигур мафии. Играл самого себя в художественном фильме с Робертом Де Ниро. Открытый, честный, лоялен к критике в свой адрес. Политические убеждения — демократ».
Мэр зашел в комнату, на нем был безупречный, в желтую полоску костюм, стильный желтовато- оранжевый галстук, в нагрудном кармане — такой же расцветки платок. Улыбка не сходила с лица Гудмана; когда он по очереди здоровался со всеми нами, его серые глаза смотрели дружелюбно и вместе с тем оценивающе. У него было длинное, сужающееся книзу лицо, поредевшие седые волосы, аккуратная седая бородка. Лицо стареющего мужчины лет шестидесяти.
Он сел не на трон, а на обычное кресло, стоявшее у стола. «У меня волосы в порядке? — весело спросил он. — А то у меня проблема с двумя непокорными прядями, они стоят, как антенны». И он был прав — они и вправду стояли, как антенны.
Он говорил очень уверенно, но без высокомерия. Как человек, который многое повидал и знает себе цену. В его манере была толика шоуменства, но что можно было ожидать от бывшего уголовного адвоката высшей категории? Беседовать с ним было приятно.
Владимир спросил о невероятном росте Лас-Вегаса и что это значит — быть мэром такого динамично развивающегося города. «Я самый счастливый мэр в мире! — улыбнулся Гудман. — Возможности здесь поистине неограниченные. Мы всемерно поддерживаем деловую активность, у нас очень низкие налоги и нет никакого налога на доход и никакого налога с продаж. Если вы хотите начать здесь бизнес — мы готовы прийти вам на помощь в любом начинании, Вегас — великий город для свершений, и я сам — пример этого».
По его словам, два десятилетия назад они с женой приехали в Лас-Вегас с восьмьюдесятью долларами в кармане.
Познер спросил об истории города, ведь, как известно, тот был основан мафией. «Абсолютно точно! — подтвердил мэр. — Я считаю, что мы не должны переписывать историю, вымарывать ее позорные страницы. Сейчас мы проталкиваем идею об организации музея мафии».
Я спросил:
— Наверное, необычная экспозиция тоже будет привлекать туристов в город?
— Конечно, это ведь не картины Ренуара, Пикассо и прочих.
— Создавало ли ваше прошлое адвоката мафии проблемы, когда вы баллотировались в мэры? — поинтересовался Владимир.
Видно было, что Оскар Гудман уже не раз отвечал на аналогичные вопросы: «Я скажу так: если вы достаточно хороший адвокат, чтобы вам платила мафия, то вы достаточно хороши для того, чтобы руководить городом».
Он восторженно рассказывал о многообразной жизни столицы игорного бизнеса, где претворяются в жизнь любые фантазии, о казино и отелях мирового класса, о потрясающей кухне, о развлечениях для взрослых. «Мы делаем все, чтобы люди чувствовали себя здесь уютно и весело, и, похоже, это у нас получается. Кто побывал в Лас-Вегасе, тот заболевает им навсегда».
«Но ведь у Луны есть не только светлая, но и темная сторона!» — сказал я.
Он сделал вид, что не понял мой намек. И тогда я напрямую спросил его о проблеме игромании:
— При тридцати пяти миллионах гостей в год…
Он перебил:
— Почти сорока миллионах…
— …и четырех процентах проблемных игроков…
— …по моим данным один процент…
— Хорошо, — согласился я. — Исходя из ваших цифр, это свыше трехсот пятидесяти тысяч игроманов в год. А также, как следствие, — вред им самим, их работе, их семьям.
— Вообще-то, один процент — это тридцать пять тысяч, а не триста пятьдесят, — возмущенно воскликнул мэр.
Оставив эту цифру на его совести, я спросил: «Как вы считаете, несет ли город, получающий столько денег от азартных игр, ответственность за этих людей?»
«Абсолютно нет, — сказал Гудман. — Это ответственность индустрии казино».
Я спросил его, каков уровень зарплаты обслуживающего персонала в Вегасе. По всей Америке эти люди трудятся за нищенскую зарплату и часто им не по карману жизнь в городах, где они работают.
«Здесь абсолютно не тот случай, — сказал мэр. — С чаевыми они приносят домой от сорока до пятидесяти тысяч в год. Если оба супруга работают, они могут купить дом с бассейном, словом, воплотить американскую мечту». Мэр говорил спокойно, без возбуждения, как человек, полностью владеющий фактами.
На одной журнальной обложке, висевшей в рамке на стене, был изображен плейбоевский кролик,
