Ну а почему бы и нет? Щорс партизанил, и Евгений наш тоже не плюшками целый день баловался. Тот был ранен в голову, и этому досталось от бандитской пули туда же. «Сыны батрацкие» в наличии. Да и невесть откуда взявшееся знамя, точнее штандарт, усиливало сходство до полной невозможности смотреть на картину без слез умиления.
Встретились в воротах, обнялись, словно после долгой разлуки.
— Ну, красный барон, рад тебя видеть! — поприветствовал я героя дня.
— Взаимно, господин подофицер.
Я не стал поправлять его, а он меня. О моем внезапном повышении кадет, конечно же, не знал. Прилагательное «красный» в русинском языке выступало синонимом слова «красивый». Отчего мое приветствие выглядело как комплимент старшего «реального пацана» младшему: «Красава!» Только на здешний манер.
Кадета я задержал, а его бойцам приказал сдать лишнее вооружение Прохору, посетить лазарет, привести себя в порядок и поужинать кулинарным шедевром повара Никодима в удобном для них порядке. Насчет шедевра я ничуть не лукавил, каша удалась, и некоторый перевар даже пошел ей на пользу. Требовать немедленного и подробного отчета о действиях отряда посчитал бессмысленным, но уточнить обстановку было необходимо:
— За тыл спокоен?
Кадет посторонился, пропуская свое воинство в лагерь.
— Встретили погоню достойно, живыми только двое выскользнули. Потом еще с одной бандой стрелялись. Ерема предложил подранков им делать, чтобы… вы понимаете? — Белов поморщился и сбился, этот пункт доклада ему явно был неприятен. — Часа три потом шли спокойно. Солдаты землю слушали. Сказали, нет за нами погони.
— Однако, кадет, наслышан о ваших действиях у Длани, и должен признать, результат выше всяких похвал.
Кадет подобрался и выкрикнул: «Служу отчизне!»
Интересно. Не князю, не штату, а отчизне — земле отцов?
— Как… э-э… гиблое место прошли?
— По вашим следам не решились. Вы близко прошли. Дозорному померещилось что-то жуткое в Скверне, вот мы крюк побольше заложили. Все равно было не по себе. Вокруг стяга сплотились и прошагали.
— Стяг вижу. Позвольте полюбопытствовать…
Белов потупил взор, затем резко вскинул голову и с вызовом посмотрел мне в глаза. Что ж у них за манера такая дерзкая — что у простолюдинов, что у дворян?! Я ж командир, а не пень, у которого собаки лапы задирают. И спросил не из праздного любопытства! Уфф!
— Это платок госпожи Белояровой с собственноручно вышитым символом ее рода. И на нем ее кровь. «Кровь на орле»…
Сделал юноше останавливающий жест рукой, все мне стало понятно с первых слов. Княжна в прошлом шеф и в настоящем, без преувеличения, — душа батальона. Ее тело солдаты бережно доставили в лагерь и готовы нести до Золотой рощи на руках. Кто-то из русинов сетовал, что отец лишил ее благословения за своевольный уход с обреченным батальоном, но это только добавило ей любви и сочувствия со стороны солдат. Молчун вроде упоминал, что Белов в списках батальона не значился и сопровождал княжну по своему желанию. Влюбленный рыцарь увековечил память о своей прекрасной даме. Поступок несколько странный, но весьма перспективный! Чтобы сплотить выживших и укрепить веру в победу, лучшего инструмента не придумаешь!
Залитый кровью квадратный отрез шелковой материи алого цвета с серебряной вышивкой в виде двуглавого орла. Само по себе знамя небольшое, а смысловой нагрузки, понятной любому стрелку, несет просто запредельное количество: тут и военачальник, предавший своих солдат-«детей», и любовь, что сильнее страха смерти, верность долгу, вера и надежда. А главное, оно как нельзя лучше отражает полуофициальный девиз русинских частей «Победа или смерть!». Откровенно говоря, меня пробрала лютая зависть: пока я с Ральфом беседы беседовал, парень геройски воевал, да еще и создал гениальную — нет, слово «вещь» тут никак не подходило… создал гениальный артефакт! Уже и имя знамени придумали.
— Мысль верная. Только древко надо подобрать получше. И стрелков в почетный караул, кто в бою отличился, назначишь… извольте назначить. Теперь ваша задача — чтобы «Кровь на орле» никогда, ни при каких обстоятельствах не попала в руки врагу. Это понятно?
Кадет щелкнул каблуками сапог. А я занес себе очередную галочку — следить, чтобы Белов не натворил глупостей вроде какой-нибудь самоубийственной атаки под красным знаменем в полный рост.
— Разрешите исполнять?
— Исполняйте.
Тем временем мой ординарец организовал четверых бойцов на сбор офицерского багажа по повозкам — у фургона выстроилась дюжина разнокалиберных сундуков, выросла груда добротных ранцев и полевых сумок. Эту же четверку под руководством Акинфа я приставил к сортировке трофеев. Многие сундуки оказались заперты на механические встроенные или навесные замки, но среди солдат нашелся умелец с набором отмычек. Какие не поддались воровским приемам, бойцы вскрывали при помощи топора. Среди уцелевших солдат не только Молчун браконьерствовал, и не один Буян с кистенем в подворотне баловал, «протокольные рожи» разбавляли отряд в пропорции один к трем. Неудивительно, что отыскался бывший взломщик.
Основу добычи составляли носильные вещи — шелковое белье, запасные повседневные и парадные мундиры, а также теплая одежда и добротная обувь. Чулки и носки. Похоже, изменники неплохо подготовились к зиме. Аксессуары, вроде шарфов, ремней, знаков и всякого рода изысков, для которых я не нашел нужных определений даже с Ральфовой помощью. Одеколон. Алкоголь. Несессеры. Дуэльные пистолеты и холодное оружие. Письменные принадлежности. Посуда. Склянки с ашем. Офицерские патенты и бумаги, удостоверяющие принадлежность к дворянскому сословию Империи и разных стран. Консервированные мясо, рыба, супы, каши. Увесистые круглые банки из толстой жести вполне привычного вида, хоть без ключей и с одноцветными этикетками серой бумаги. Ни гамионов, ни предметов боевой экипировки и прочих потребных в бою вещей не нашли. Все это и многое другое либо уже собрали с трупов, либо осталось у Длани.
В каждом сундуке обнаружились разной степени полноты кошельки и шкатулки с деньгами и украшениями. Я то и дело перехватывал красноречивые взгляды рядовых на растущую кучку ценностей — покойники отнюдь не бедствовали, — пока не додумался убрать их в сундук с казной батальона.
На секунду выпустил происходящее вокруг меня из поля зрения, так как осматривал окрестности стоянки, испытывая подзорную трубу — единственный, на мой взгляд, полезный для войны предмет, найденный в офицерских сундуках. На запах халявы слетелись все мои действующие и будущие военачальники. Молчун, Буян, Белов, Прохор, Фома и даже Никодим оказались поблизости. На предстоящий в скором времени «совет в Филях» и специально приглашать никого не надо — внутренне улыбнулся я. Пользуясь служебным положением, позаботился о себе. Ведь я оказался в этом мире практически голым, босым и безоружным. И вот теперь выпал удачный случай слегка подправить эту несправедливость. Много ли скромному человеку надо?
Отобрал себе из общей кучи превосходный офицерский мундир зеленого цвета с серебряными пуговицами в комплекте с однотонными штанами и забавной, но богато украшенной треуголкой.
В качестве повседневной формы одежды выбрал слегка поношенные, но подходящие по размеру кожаные штаны и полевой камзол синего сукна, сверкающий надраенными медными пуговицами. Не хуже того, что затрофеил Молчун. По факту одежка являлась безрукавкой с полами до середины бедра, хорошо приспособленной для защиты туловища от холода и вражеских поползновений. Толстый подбой предназначался для смягчения ударов, стоячий воротник защищал горло, кожаные полосы на груди и животе обеспечивали не только красоту, но и дополнительную защиту жизненно важных органов. Широкие накладные карманы в районе бедер позволяли носить с собой запасные боеприпасы и прочие нужные вещи. Одежка попалась без дизайнерских изысков, но весьма годная в качестве поддевки под мою кирасу с
