А большую морскую чайку– бургомистра не только я не люблю. Ее все моряки не любят. Это для сухопутных она символ, а для одинокого моряка, смытого за борт, – ужас. Нападает, убить может, я уж не говорю про глаза.
Эта птичка отлично понимает, что человек ослаблен.
А бакланом ее называют за прожорливость. Это только прозвище у нее такое. Она с одного удара убивает утку гагу и на лету ее заглатывает.
Свирепый хищник.
За «Кузей» танкер мазута тянут. Вот потому, что танкер мазута тянут, у всей этой армады будет скорость танкера с мазутом. Вот в чем преимущество атомных американских авианосцев перед нашими – мазутными. Они нас всегда догонят и всегда уйдут от нас.
А уж если что и серьезное, то только отсеки авианосец от будущего мазута, и он вообще на месте застынет – островом, без света и тепла. В северных-то водах – это ой как хорошо.
И бомбить ничего не надо. Мазут к нему не подпускай, он и сам сдохнет.
Вот и вся гордость.
И нашлепали таких авианосцев в советские времена штук несколько. У них только представительские функции. Туземцев удивлять да еще и пиратов можно гонять самолетами. Автономность-то суток 45, не более. То есть это большая прогулочная яхта – пришли в район и сразу же бегом назад.
Мой мичман мне сказал замечательную фразу, когда я уходил с флота:
– Чего ж вы ничего не украли? Чего ж вы не воруете?
Ну не ворую я – вот ведь беда.
Конечно, можно было воровать. Даже я мог украсть. Спирт, например.
Старпом расписывает спирт в подразделение.
Я расписываюсь у него в тетрадочке за девять килограммов, получаю три. Старпом мне говорит:
– Ну ты же знаешь, куда все идет! – И я делаю понимающую рожу, мол, все идет в дивизию, из дивизии – на флотилию, те – на флот, а с флота – в Москву, в Главный штаб – там все и пропивается.
А потом они (Главный наш штаб) приезжают с проверкой, и им снова надо налить, потому что то, что им дали до того, они уже давно и успешно выкушали.
Так что я получал три кило, у меня три мичмана, я приносил все это на пост и говорил мичманам:
– Тащите бутылки! – А потом я разливал все это по бутылкам и отдавал мичманам со словами: – Чтоб матчасть работала! – и она у меня работала.
Они ее разбирали, протирали. Они тратили на нее спирт – я же видел, чем они ее трут.
Что-то они оставляли себе, безусловно, – люди-то хозяйственные, – но не особенно.
Народ у меня был непьющий.
Все же от начальника. Начальник непьющий – народ непьющий. Я на подъеме флага без вчерашнего запаха – и они без запаха. Я не опаздываю, и они не опаздывают. Все при деле.
И потом они же видели, что я ничего не утаиваю.
То есть спирт работал в воспитательных целях.
Себе я оставлял всегда пол-литра. Я его никогда не пил, потому что в магазине всегда было прекрасное вино. Спирт мне нужен был для тыла. Я шел в тыл и брал там машину. За бутылку. Потому что без бутылки тебе дадут машину без аккумулятора. На этой машине я привозил фильтры на борт. Получал их на складе и вез. Если же мне нужно было привезти не одну машину, а пять, например, а спирта у меня на них не было, то я шел к старпому и просил у него бутылку, и старпом мне всегда давал, потому что всем было известно, что я прошу только на дело.
У старпома на мой счет не было никаких сомнений.
Потом еще все воровали защитные комплекты. В них ходили на рыбалку. Я в них никуда не ходил, потому что я не рыбак– мне рыбу жалко. Так что защитные комплекты у меня всегда были новые.
Старые комплекты я списывал и получал новые – замечательные, тальком пересыпанные. Мне всегда было обидно, когда я передавал другому экипажу свою матчасть с новыми комплектами, а мне потом, после отпуска, возвращали старые и грязные.
То есть воровали, а мне подсовывали старье.
То же самое старье, что я на склад сдавал вместе с актами на списание.
Ну зачем это все – я не понимаю. Можно надеть на себя один комплект, потом второй и даже третий? Можно воровать про запас? На несколько лет вперед? На десять? Всю квартиру забросать этим резиновым дерьмом? Ой, блин!
Королев собирался лететь на Марс. Луна его, к примеру, совершенно не интересовала. Хотел на Марс.
Летаем в космос, а газ у нас в избушку не проведен. То есть если перестанем летать, то останемся только с тем, что у нас газ в избушку не проведен.
Говорят, что одного взгляда на американские космические корабли достаточно, чтобы сразу понять, почему мы первыми в космос полетели. Американцы все делают под людей. Они сначала сделали корабль под человека и только потом его туда сунули.
А у нас? А у нас сначала сделали корабль, а потом туда человека попытались сунуть.
А он не влезает. Ну, тогда надо его меньше ростом сделать. Так что крупные отошли быстренько в сторону на хер.
А если и в этом случае не влезает, то полетим без скафандров.
И до Марса долетим?
Долететь можно. Только о радиации надо помнить. Оболочка не защищает от радиации. Вернее, защищает, но только не в открытом космосе. Что такое три миллиметра – это ничего.
Поэтому летаем только там, где защищает. Так что на Марс должны лететь старики. Репродуктивные функции уже никакие. Вот и полетели.
И полет будет только в одну сторону.
И все равно желающие будут. Это же Россия. И потом, надо понимать, что прилетят оттуда (если прилетят) мутанты. Кости будут мягкие, внутренние органы поменяют свое положение. Сердце, например, уменьшится, легкие тоже, а печень, скажем, увеличится. Все поменяется. И человек может потом выглядеть не как человек.
То есть… все эти зеленые человечки с огромными глазами… запросто могут оказаться нашими родственниками, отправившимися на Марс.
Отправились они в будущем на Марс… а вернулись в прошлое.
А Бог за всем этим будет приглядывать.
Бог же только наблюдает. Это как свобода электрона. Электрон может вращаться вокруг орбиты. А сойдет он с нее, только если получит энергию. Или никогда не сойдет.
То есть космические корабли. это электроны вокруг ядра.
А зеленым человечкам запрещено вмешиваться. Они просто знают о последствиях такого вмешательства. А люди не знают. Им разрешено не знать. Все равно ведь далеко-то не полетят. Радиация не пустит. А если и пустит, то прилетят зелеными человечками.
И поумнеют. Станут гуманитариями и тоже не будут ни во что вмешиваться.
Иначе создается прецедент. И тогда взрыв сверхновой может произойти тогда, когда он не должен произойти.
А здесь, на Земле, человека держат для того, чтоб он выдавал мысль. Высказал какую-то необычную мысль – и мороз по коже – это мысль твоя ушла.
В «Системе» я привел натуральный дневник Юры Колесникова, в котором, в частности, было написано и обо мне. И я привел тот дневник полностью.
Там были не очень приятные для меня наблюдения, но я решил все оставить – человек так меня увидел. Так я выглядел со стороны. Мне показалось, что этот взгляд имеет право на существование. И другие люди должны увидеть меня таким, каким меня увидел этот человек.
И пусть они увидят. Я же все равно не такой. Я же по-другому себя вижу.
– Как быть с инстинктом жизни?
Ты спрашиваешь меня, как быть с инстинктом жизни? Сейчас расскажу.
