Нет! У нас везде наблюдается абсолютно то же самое.
За что ни возьмись.
Правда, танки у нас глохнут на виду у всей Грузии, но это так только кажется всяким нашим недоброжелателям.
А уж пехота, мама моя, пехота, мама дорогая, – даже вспоминать не хочется.
Но все это эмоции, все это нам мерещится.
А еще нам мерещится, что подводные лодки проекта 955 «Борей» все никак не начнут свою нормальную подводную жизнь. Их все закладывают и закладывают. Уже четвертый корпус заложили, а все что-то не так. Ноет что-то, зудит.
Но мы и этот зуд преодолеем!
А почему?
А потому что президент наш сказал: «Мы ни в коем случае не должны допустить сдачи позиций».
Кстати, время пока еще есть. Это все нам предстоит сделать до 2012 года.
А там – или конец света по календарю майя, или президентские выборы.
Знаете ли вы, какой я горячий, слепой поклонник «Северного потока»?
Мысли о нем служат мне отдохновением и усладой утром, в полдень и вечером.
Подумайте только: по дну. По дну пройдет труба. По дну Балтийского моря.
Толстая такая.
Но четыре из пяти государств причастных не дали еще своего «добро» на подобное прохождение.
Видимо, они все еще не могу поверить своему счастью.
Но, быть может, думают они, что мы таким образом готовы залезть не только в свой, но и в их карман.
Ах, как все это нехорошо. Как все это недальновидно. Ведь надо же торопиться, как они все этого не понимают? Надо же торопиться, спешить.
Потому что лет через десять построят ядерные реакторы с жидкометаллическим теплоносителем на быстрых нейтронах – и все. На земле наступит эра электричества.
А там еще десять лет – и управляемый термоядерный синтез.
И кому в таком случае нужен будет газ, господа?
Еще раз повторюсь: надо спешить.
Головотяпство! Просто на разрыв аорты!
И туда на разрыв и сюда.
Премьер всюду.
Мечется.
Как раб на галере.
То аэрофлот усмиряет, то посредников на получении справок.
А то и взяточников регулирует.
Истрепан, засален, захватан, как молитвенник, как требник (не помню, что из них что).
А все эти благочестивые объяснения – это не более чем, я вам так скажу!
Вот если б все у нас было в правильных формах и пропорциях – но куда там!
Создатель! Создатель!
И тот с ходу не всегда разберется, где у нас что!
Нет, конечно, нужно послание Федеральному собранию.
Потому что без послания это получается и не собрание вовсе, а сборище какое-то.
Мудрость! Именно так! Мудрость! Отдохновение и услада!
Вот ведь сподобил Господь слышать все это. С удручающей периодичностью, надо заметить, утерев уста, но слышать.
Хуже было бы, если б мы и вовсе потеряли слух.
И тут, главное, за глазами следить, я считаю. Тут важно, куда смотрят глаза говорящего.
И еще – как они смотрят.
Я не такой слепой поклонник этой речи, но хочется иногда услышать что-то и не слепому.
Несомненно!
Вне всякого сомнения, там есть много ценного и, на мой взгляд, лучше сказать, поучительного, занимательного, не лишенного выдумки.
Нет повести печальнее, скажут многие.
Многие, но не я.
Потому что я во всем вижу движение. От простого к сложному. От горького к сладкому. От омерзительного к восхитительному.
Как можно все забыть?
Как можно предать забвению все эти потуги, осуществленные на пути от горького?
Вот поэтому и посылается послание.
Чтоб, значит, не забыть.
Но изучить! Все эти корпускулы нашего движения – шажки, шажочки, топтанья, трепетанья.
Умозрительно все это. То есть все это для зрения ума.
И вот когда он созреет, вот тогда… словом, читайте послание.
Там всегда отыщется ряд самостоятельных фактов, которые, так или иначе, вращаются вокруг главного стержня предмета.
Не пропустите его. Времени у нас довольно. Просто вагон у нас времени.
Милиционер из Тувы стрелял в подростков. Одного, семнадцатилетнего, он застрелил в голову – парень умер, а девушку ранил в живот.
И тут же все правоохранительные братья бросились на его защиту, мол, все он сделал правильно – и теперь тот милиционер всего лишь под подпиской о невыезде.
И еще – с его слов – подростки были пьяные и, конечно же, угрожали ему и даже достали игрушечный пистолет.
И все это ничем не подтверждается. И в крови жертв алкоголя не обнаружено, и пистолет игрушечный никто не видел.
Милиция теперь убивает кого угодно и где угодно.
Даже детей семнадцатилетних.
Причем милиции почему-то представляется очень вероятным то обстоятельство, что детки могут запросто сойти с ума и начать угрожать вооруженному человеку – милиционеру например.
А заместитель министра внутренних дел России господин Овчинников сказал, что он «не знает, как это объяснить».
А давайте я ему попытаюсь объяснить. Все это происходит, уважаемый замминистра, от безнаказанности и круговой поруки, когда судмедэксперт скажет что надо, а прокуратура поступит как надо, а понятые будут за дверью наготове, товарищи по работе в один голос скажут всем понятно что, а начальник ГУВД воскликнет под занавес: «Это же наш перспективный сотрудник!»
Вот и все. Приехали. Будут убивать. Обязательно. И чем дальше, тем больше.
Вы, господин Овчинников, когда-нибудь сравнивали фотографии той, советской милиции 70-х годов прошлого века, и нынешней?
Очень интересное можно сделать наблюдение. У них разные лица. И глаза разные. Те, из 70-х, надо заметить, выглядят гораздо симпатичней.
И присягу они давали совершенно по-другому. С трепетом – вот ведь какие дела.
И я в 70-х давал присягу с трепетом.
Правда, я армейскую присягу давал, а заканчивалась она такими словами: «Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение советского народа».
Вот оно – до сих пор помню.
«Всеобщая ненависть и презрение» (кроме закона, конечно) – вот что мне было обещано в случае
