Даша помрачнела. Арсений видел, что она ему не верит.
– Ладно, нет, так нет, пошли дальше. – Она снова положила руки на стол. В отличие от голоса руки дрожали. – Ваша жена упала с крыши. Вы считаете это случайностью, я уверена, что это убийство. Меня пытались убить тем же способом, но я выжила. Моему парню заплатили кучу денег и велели проследить, чтобы я осталась в городе еще на месяц. Вы вернулись из больницы, как и я, и тоже обнаружили, что номер оплачен на месяц вперед. Снова совпадение? – Даша покачала головой. – Не верю. Не может быть столько совпадений на полтора летальных исхода. – Она спохватилась: – Извините.
«Не за что ей извиняться, – подумал Арсений, – она права. Девочка рассуждает здраво и вообще чертовски хорошо держится для человека, попавшего в такой водоворот».
– Им что-то от нас нужно, – продолжала Даша. – Вы не согласны?
– Мой номер наверняка оплатила сестра, – заверил Арсений. – Она жила здесь, пока я был в больнице.
Девица пристально взглянула на него.
– Вы уверены, что это сделала именно ваша сестра? – спросила она с ударением на двух последних словах.
Черт возьми, в самую точку! Он был уверен, что Настя тут совершенно ни при чем, но взрослому человеку всегда требуется какое-то приземленное объяснение тайны. И Арсений постарался закрепиться на своих ненадежных позициях.
– Теперь моя очередь. Вы позволите?
Девица кивнула, не сводя с него глаз. Наверняка заметила, что проигнорировал последний вопрос.
– Если бы в крови Нины обнаружили наркотик, мне бы об этом сказали, так? – Девица молчала, не сводя с него неприятного взгляда. – Мне ничего такого не сказали. Значит, наркотика не было.
Девица разомкнула стиснутые губы.
– Синдром фермера Джайлза.
– Что? – не понял Арсений.
– Был такой американский фермер, – объяснила Даша. – Он говорил, что если бы метеориты существовали, то один из них обязательно упал бы на его поле. А если не упал, значит, все это враки и трепотня. – Она презрительно фыркнула. – Похоже, да?
Арсений разозлился главным образом потому, что она была права.
– Ладно, оставим наркотики. А как же быть с записью?
Девица удивилась.
– Не поняла?..
– Есть запись того, как Нина падает с крыши, – отчеканил Арсений. – Какая-то парочка снимала на мобильник здание отеля и окрестности. Ну и получила незабываемые кадры.
Он вспомнил подростка, у которого выбил из рук телефон. Блин, что происходит с людьми? Мы больше не бросаемся на помощь человеку, выпавшему из окна, мы хватаемся за мобильник, чтобы не упустить удачный кадр: тело, беспомощно распростертое на столе. Естественно, ведь на дворе век великих возможностей, мать его так! Каждый из нас может стать Специальным Корреспондентом супер- пупертелепрограммы! Об этом ежедневно напоминают ярмарочные зазывалы всех каналов с лучезарными улыбками на устах. Снимайте людей, горящих заживо в своих автомобилях, падающих с крыш, задыхающихся от астмы! Снимайте, чтобы человеческое стадо, хрюкая от любопытства, затормозило у наших голубых экранов! Всего один удачный снимок мертвого человеческого лица – и вы в зените славы! Приз в студию!
– Я не знала про съемку… – В голосе Даши слышались виноватые нотки. – А вы ее просмотрели?
Платонов резко встал из-за стола, ножки стула, взвизгнув, прочертили на паркете царапину.
– Я не любитель подобного видео.
Кто бы сомневался! Такие кадры могут смаковать только извращенцы, коих в век мобильников со встроенной камерой развелось как тараканов. Но дело же не в этом.
– Дело не в этом, – пояснила Даша. – Может, вы заметите то, что не заметили другие. Ну, я не знаю… – Она хлопнула ладонью по столу: – Людей, которые были рядом с ней. Или людей, которых там не было…
– Хватит!
Платонов резко повернулся к ней. Лопнувшие кровеносные сосуды в глазах делали писателя персонажем из фильма ужасов. Он наклонился над Дашей:
– Что вы хотите?
– Жить, – ответила она, не задумываясь. – Я хочу уехать из этого города как можно скорее. Хочу вернуться в Москву и забыть все, как кошмарный сон.
– И что вам мешает?
Ах, до чего же неприятная у него ухмылка! Платонов, конечно, догадался, что она явилась с просьбой. И догадался, с какой.
Даша снова разозлилась.
– Думаете, я пришла клянчить?! – крикнула она. – Думаете, я все это рассказала, чтобы развести богатенького лоха на деньги? А с этим как быть? – Она оттолкнула писателя, вскочила и задрала майку вместе с кофтой.
Арсений увидел багровые разводы с желтизной по краям, покрывавшие всю спину. Даша одернула майку и поправила кофту, стараясь не столкнуться с ним взглядом.
– Ну да, я хотела просить вас купить мне билет до Москвы. Думаете, так легко унижаться? – Она вдруг почувствовала, что больше не может сдерживаться. Комната расплылась, как мутное стекло, на щеках пролегли мокрые дорожки. Вот и она попала в ненавистную категорию людей, выдумывающих слезливые истории, чтобы под это дело стрельнуть сотню-другую. – Да пошел ты к черту! – Даша рванулась в прихожую. Щеки пылали от обиды и гнева.
Платонов перехватил ее за руку в тот момент, когда она открывала дверь. Даша дернулась, но писатель держал крепко.
– Простите меня.
Даша громко всхлипнула, и Платонов протянул носовой платок. Она высморкалась с трубным мстительным звуком.
– Извините, – повторил писатель. Даша, не глядя, кивнула. – Конечно, я куплю вам билет. – Платонов помедлил и добавил: – Мне правда очень жаль, что все так получилось.
Он с мягкой настойчивостью втянул ее обратно в прихожую и захлопнул дверь. Даша вздрогнула, услышав щелчок замка. Звук совсем как тот, что занозой сидел в памяти.
– Можно у вас переночевать? – спросила она с усталой прямотой, глядя себе под ноги. – Я боюсь возвращаться к Сашке.
Платонов молчал так долго, что она не выдержала и подняла голову. Писатель смотрел в стену отстраненным «выключенным» взглядом, который ее пугал. А потом вдруг спросил:
– Даша, вы верите в судьбу?
Она нехотя пожала плечами.
– Не знаю. Иногда верю ей, иногда верю в нее, а иногда с ней борюсь. По-разному бывает.
Платонов оторвался от лицезрения стены.
– Как замечательно вы сказали, – мягко произнес он. – Я запомню. – Он взял Дашу под руку: – Ну, пошли в комнату. Там удобнее разговаривать.
Глава 10
День выдался таким солнечным и теплым, что все вчерашние разговоры казались Даше диалогами из голливудского триллера. Она шла по улице, усаженной громадными старыми каштанами, вдыхала золотой осенний воздух и думала: «Сейчас я проснусь. И все будет, как раньше».
– Ты действительно хочешь, чтобы я пошел с тобой?
Даша повернула голову, и Платонов сразу же отвел взгляд. Она снова ощутила превосходство, несмотря на жалкую роль нищей просительницы. Она могла смотреть ему прямо в лицо, а писатель почему-то этого себе не позволял. Наверное, поэтому сказать Арсению Платонову «ты» оказалось значительно легче, чем любому другому постороннему мужчине.
