вспотевший лоб. – Выбирайте!
Даша посмотрела на Платонова. Ей хотелось, чтобы писатель стукнул кулаком по столу и велел: «Никаких компромиссов! Правда и ничего, кроме правды!» Однако Платонов смотрел на нее с нетерпеливым тревожным ожиданием ребенка, которому не терпится узнать конец сказки. Даже рот приоткрыл.
– В институт сообщите? – Было мучительно стыдно за собственное малодушие, но мысль, что все это скоро кончится, грела душу.
– Нет, – заверил краснолицый, ничего не уточняя. – Все останется тайной следствия.
– Блеск. – Даша вздохнула.
Солнечный луч, наконец, достиг окна, расплавил давно не мытое стекло и упал на деревянный крашеный пол. Даша увидела пылинки, танцующие в световом столбе, похожем на меч джедая.
– Ладно, ваша взяла. Признаюсь во всем, в том числе и насчет московского подземного перехода. Вам ведь тут не нужны такие сложности?
Следователь усмехнулся и достал чистый бумажный лист.
– Может, я сразу внизу подмахну? – предложила Даша. – Потом напишете все, что надо, а то мне еще сумку собирать.
Следователь покачал головой. На его губах мерцала легкая улыбка, которую Арсений определил как «победная». Дело закрыто, никакой головной боли.
– Так не полагается. – Следователь быстро застрочил ручкой. – Потерпите пять минут.
Даша посмотрела на Платонова. Глупо, но ей очень хотелось, чтобы писатель ее остановил. Однако тот привычно стрельнул глазами в сторону – моя хата с краю. Ею овладело недостойное мстительное чувство.
– Кстати, Игорь Валентинович, господин Платонов хочет посмотреть ту запись с мобильника.
Следователь поднял голову и уставился на Дашу.
– Ну, ту самую, где его жена падает с крыши, – пояснила она, понизив голос. – Арсений Петрович желает лично убедиться, что это действительно был несчастный случай.
Следователь недоверчиво взглянул на Арсения. Он помнил, какую истерику закатил писатель, услышав это предложение в первый раз, и втайне опасался ее повторения. Но Арсений Платонов смотрел на Дашу, как древний грек на пифию, с ужасом и верой. Странная парочка, чтоб не сказать сильнее.
– Действительно хотите, Арсений Петрович?
Арсений медленно повернул голову и уставился на следователя темными глазами, скрывающими душу, как тонированное стекло. «Уж не глотают ли они на пару?» – цинично подумал тот.
– Да, – сказал Платонов каким-то рассеянным беззвучным голосом. – Я бы посмотрел…
Следователь пожал плечами, буркнул что-то вроде «ваше право» и удалился. Даша виновато покосилась на Арсения. Она уже раскаивалась в своей недостойной мести за то, что мужчина отказался вовремя подставить плечо.
– Извини, – начала она, но Платонов сделал отрицающий жест.
– Молчи, все правильно! Я должен это увидеть!
Вернулся следователь, принес допотопную кассету формата VHS.
– Мы перекинули запись с мобильника на кассету, – объяснил он, хотя все было ясно и так, взял с подоконника пульт.
Изображение на экране заскакало и задергалось, прежде чем зрители разобрались: оператор находится возле отеля. Через минуту камера, наконец, выровнялась и плавно поехала по столам с безделушками. Паренек в кожаной кепке, торговавший сувенирами, соединил большой и указательный палец в кружок и выставил перед объективом.
– Клево, живу я клево, – фальшиво пропел мужской голос.
На экране возникло огромное хохочущее женское лицо, разрисованное яркой косметикой. Женщина приложила к ушам сережки с финифтью, кокетливо покрутила головой:
– Нормально?
– Подожди, подальше отойду, – ответил мужской голос.
– Света достаточно?
– Пока вроде да.
На улице уже темнело, но пятачок возле гостиницы был буквально усажен фонарями. На экране заметались чьи-то ноги, видимо, обладатель мобильника перебежал через дорогу к табачному киоску. Остановка. Камера снова нацелилась на женщину с сережками. Издали она смотрелась симпатичной молоденькой блондинкой.
– Так хорошо? – крикнула она.
– Да, стой на месте, – ответил мужчина.
Камера еще немного задержалась на ней, а потом поехала вверх по сверкающим тонированным стеклам.
– Вот сейчас, – сказал следователь. Он стоял возле телевизора с пультом, хотя свободно мог дотянуться до нужных кнопок рукой.
Медленно проплыли шесть гостиничных этажей, и Арсений увидел фигуру на бетонном ограждении крыши. Женщина шла по ней, как канатоходка, балансируя разведенными руками. «Господи, этого не может быть!» – подумал Арсений, не отрываясь от завораживающего зрелища: тонкий силуэт на фоне темнеющих фиолетово-синих небес.
Женщина дошла до угла, пересекающегося с боковой стеной, и остановилась. Сейчас она повернется. Арсений хотел закрыть глаза, но не смог этого сделать.
Самоубийца посмотрела под ноги, словно измеряя узкую полоску бетона. «Нет, Нина, нет»! – отчаянно вскрикнула какая-то нормальная человеческая часть внутри Арсения. А другая – людоедская – с жадным нетерпением ожидала, что же будет дальше.
Женщина начала поворачиваться на бетонном парапете. Раскинутые в стороны руки плавно покачивались, как птичьи крылья. Мелкий шажок на месте… еще один мелкий шажок – и вот она стоит лицом к оператору. Тот приклеился к глазку камеры намертво, не отвечая на окрики рассерженной блондинки. Смертница на краю крыши подняла руки, чтобы поправить волосы… и вдруг выгнулась, словно хотела сделать «мостик». Чтобы не упасть, замахала руками, рефлекторно дернулась вперед, левая нога соскользнула с узкой опоры…
Следователь торопливо нажал на кнопку. Экран погас. В комнате завибрировала напряженная тишина.
– Все, – сказал следователь. Бесшумно положил пульт на телевизор и добавил казенным голосом: – Мне очень жаль.
Экран телевизора отразил лицо. На мертвенном фоне глаза казались темными провалами, пещерами в никогда не тающих горных ледниках.
– Она часто бывала так неосторожна? – спросил следователь.
Арсений негромко прочистил горло, чтобы почувствовать связки.
– Да, – сказал он. – Нина любила острые ощущения. Она рассказывала, как в детстве поднималась на крышу двенадцатиэтажного дома, садилась на край и болтала ногами. На спор. А один раз у нее с ноги слетел сандалик, и она нагнулась…
Арсений не договорил, потому что вдруг увидел маленький детский башмачок с кожаными перепонками, беззвучно падающий в бездну. (
– Хватит! – резко сказала Даша.
Мужчины вздрогнули от неожиданности и одновременно посмотрели на нее.
– Дайте мне подписать все, что нужно, я хочу отсюда уйти.
Ее голос перенес всех с высокой крыши обратно, в реальность. Запахло пылью и лежалой бумагой, в коридоре за дверью послышались голоса и женский смех, за стеной кто-то уронил тяжелую книгу. Следователь уселся за стол и снова застрочил ручкой по бумаге.
Арсений уставился на полированную столешницу. Поверила или нет? Кажется, он придумал вполне убедительную историю. А этот штрих с детским башмачком – вообще супер. Сам не знал, откуда что
