– Открой! – орала Даша. – Я все равно не уйду! Открывай немедленно! Ну?!
Она снова заколотила в дверь. Арсений покачал головой и пошел на звуки боя.
Даша, повернувшись спиной к двери соседнего «люкса», била по ней ногой, размеренно и яростно. Табличка с категоричной надписью «не беспокоить» вздрагивала на ручке в такт ударам.
– Открой! – закричала Даша в третий раз. – Открой мне, слышишь, ты, гадина?! Я сейчас охрану вызову!
Арсений взял ее за руку. Даша дернулась:
– Отпусти!
– Не делай глупостей, – урезонивал он.
– Да пошел ты! – завизжала она вне себя. – Кто ты такой, чтобы мне указывать?! Чтоб ты провалился вместе со своей книгой! Это моя жизнь! Моя жизнь, понимаешь ты, мечтатель хренов?! Я не хочу умирать! Даже ради твоего великого искусства!
Она снова двинула ногой в дверь. «Ничего не поделаешь, – решил Арсений, – придется принимать кардинальные меры». Зажал ей рот ладонью и втащил обратно в номер. Даша билась как сумасшедшая, выворачивалась, даже попыталась лягнуть его под колено. Но Арсений был начеку, и фокус не получился.
Даша упала на пол. Длинные волосы рассыпались по плечам и спине, глаза блуждали по сторонам. Она дышала с громким хрипом, как продавец мороженого из детства Арсения.
– А ты не сильно удивился, – сказала вдруг Даша, глядя на Арсения снизу вверх.
Ему не понравились ее интонация и выражение глаз.
– Не удивился, – подтвердил он и присел рядом. – Я предполагал что-то подобное.
Арсений достал из заднего кармана брюк сложенный блокнотный лист и протянул Даше. Минуту она смотрела на него, тяжело дыша, потом вытерла руки о джинсы. Арсения поразил этот размеренный степенный жест. Так вытирают руки взрослые женщины у плиты, прежде чем взять чистую посуду.
– Что это? – спросила она почти нормальным голосом. Серо-голубые глаза с воспаленными прожилками уставились на него.
Арсений жестом приказал: прочти.
Даша развернула лист. Пробежала взглядом три коротких слова, написанных знакомым почерком с наклоном влево, легла на спину и уставилась в потолок.
– Как пишется слово «глупость»? – вдруг спросила она.
– То есть? – не понял Арсений.
– Два «п» или одно?
– С ума сошла? – удивился Арсений. – Разумеется, одно!
Даша села и протянула ему записку.
– В таком случае с ума сошла не я, а эта гадина, – уронила она спокойно, поднялась и скрылась в ванной. Через несколько секунд оттуда донесся шум воды.
Арсений расправил прямоугольный лист и перечитал короткое предложение.
«Не делайте глуппостей».
Так и написано, «глуппостей». С двумя «п».
Арсений поднялся с пола и пошел в кабинет, сосредоточенно хмурясь.
Странная вещь – подсознание. Арсений знал одного потрясающе образованного литератора, который писал слово «галерея» с двумя «л», сколько бы корректор ни ругался. Для другого его приятеля слово «ужасный» всегда выглядело как «ужастный», и ничего нельзя было с этим поделать. Если бы ребят попросили произнести слова по буквам, они бы ответили правильно. Подсознательные ошибки человека – это его литературные отпечатки пальцев. Спросите любого редактора, который правит рукописи одного автора.
– Я где-то видел такую ошибку. – Арсений сел за письменный стол, не сводя глаз с записки.
– Где? – Даша стояла в дверях, бледная, умытая и собранная.
– Где ты видел такую ошибку?
Арсений беспомощно покачал головой.
– Прямо на языке вертится. – Арсений положил записку на стол и стиснул голову обеими руками. – Вот прямо рядом… – Он взлохматил волосы и изо всей силы стукнул кулаком по столу. – Черт! Не помню!
«Мы оба скоро свихнемся», – подумала Даша. А вслух спросила:
– Как ты ее нашел?
– С цветами принесли, – ответил Арсений.
Даша уже обнаружила на столе в гостиной свежий букет роз.
– И как нам это понимать? – осведомилась она.
Арсений мельком взглянул на нее.
– Так и понимать. Сидеть на месте и не дергаться, – буркнул Арсений.
– Так и будем сидеть?
Арсений пожал плечами и начал рассматривать свои руки. Его лицо стало непроницаемым.
– С ума сошел? – спросила Даша изменившимся голосом. – До каких пор ты собираешься тут сидеть?
Арсений не ответил. Только скользнул быстрым взглядом по монитору.
– Книга? – догадалась Даша. – Ты собираешься сидеть в уютной комнате и описывать, как эта ненормальная убивает людей? Выискивать психологические мотивы ее поступков? Угадывать, кто следующий? И как ты назовешь этот шедевр? «По трупу в день»?
Арсений сидел, опустив голову, и изучал свои ладони. В его молчании угадывалось скрытое упорное сопротивление.
– Ты знаешь, – Даша почувствовала, как по рукам ползут холодные мурашки, – а у нее получилось. Ты включился.
Арсений поднял голову. Его глаза тускло сверкнули.
– Что ты предлагаешь? – спросил он. – Идти в милицию? Что ты им скажешь?
– Правду, – твердо ответила Даша.
– Ты как-то раз попыталась это сделать, – напомнил Арсений. – Понравилось?
От негодования она растерялась.
– Ну, знаешь!.. Такого цинизма!..
Даша не договорила, резко повернулась и вышла из кабинета. Проходя мимо стола, она толкнула вазу с ярко-красными розами. Ваза с грохотом покатилась по сверкающей деревянной поверхности, торопливо забулькала вода, вытекающая на стол.
– С ума сошла?! – прибежал на шум Арсений.
– Прости, цветы от любимой, – съязвила Даша. – Ах! Не замочились ли ваши доллары?
Она обернулась и увидела, что книга и конверты куда-то исчезли. Ярость как рукой сняло.
– Деньги! – испугалась Даша. – Куда делись деньги? Тебя обокрали, да?
Арсений подошел к столу. Сунул длинные стебли обратно в вазу, поставил ее на стол и достал носовой платок.
– Успокойся, – процедил он сквозь зубы. – Нашла о чем волноваться. Я сегодня сходил на почту и отправил деньги в Москву.
– Значит, возвращать ей гонорар ты не собираешься? – уточнила Даша.
Арсений швырнул мокрый платок на стол. Отяжелевшая от влаги ткань упала на ножницы, сталь тихо звякнула. Заостренные концы нацелились прямо в Дашу. Она быстро крутанула их в обратную сторону.
– Ты меня достала! – выкрикнул Арсений. Он положил руку на грудь. Достал из-за пазухи упаковку нитроглицерина и бросил таблетку под язык. – Хорошо, уговорила, я иду в милицию. Расскажу им подробности во всем блеске, только имей в виду: если задержусь, ищи меня в психушке. Понятно?
– Все расскажешь? – обрадовалась Даша.
– Естественно!
– И про нее?
– Главным образом про нее!
