– Да, такой он был, – сказала она с тихой гордостью. – Красавец и умница. Разве я могла подумать…
Она не договорила. Налила полную стопку водки и одним движением опрокинула ее в рот. Прикрыла губы ладонью и посидела минуту, уставясь в пространство.
Девушка обвела комнату долгим взглядом. Со всех стен на нее смотрели фотографии двух человек: красивой женщины с густыми вьющимися волосами, распущенными по плечам, и мальчика, постепенно превращавшегося в юношу, а затем – в мужчину.
– Ты была сегодня на кладбище? – спросила женщина, накладывая на тарелку закуску. – Знаю, что была, – вздохнула она, не дожидаясь ответа. – Спасибо за цветы. Откуда ты знаешь, что он любил темно- красные розы? Сам сказал?
Девушка кивнула. Налила себе немного водки, понюхала, сморщилась, но выпила так же лихо, как хозяйка. Та сунула ей кусок черного хлеба.
– Закуси, а то поплывешь с непривычки.
Девушка отодвинула стопку и вытерла выступившие слезы. Схватила горбушку и быстро оторвала зубами большой кусок.
– Вот так, – прошептала хозяйка. – Ешь.
Несколько минут в комнате стояла тишина. Женщины старательно подчищали тарелки. Не потому, что хотелось есть, просто не знали, как начать разговор.
Первой не выдержала девушка.
– Это вы мне звонили в тот день? – спросила она напрямик.
Женщина вздохнула.
– Я, – призналась она.
– А как вы узнали…
Даша замялась, не зная, как закончить фразу. «Что ваш брат сумасшедший»? «Что ваш брат убийца»? Как правильно выразиться?
– Ко мне милиция в тот день приходила, – пояснила Настя. – Спрашивали, где Арсений. Они обыскали квартиру того негодяя, который выбросил тебя из окна, убил Нину и твоего парня. Ну и нашли что-то вроде дневника. – Настя сжала пальцы в кулак. – Видно, на всякий случай оставил. Для страховки.
– Кто он был? – спросила Даша.
– Актер, – равнодушно ответила Настя. – Получил главную роль в сериале, а потом ее отобрали. Так он прямо на съемочной площадке бросился с ножом на конкурента, а потом полоснул себя по горлу.
– Давно это было?
– Давно, лет шесть-семь назад. Они с Арсением вместе в клинику попали. – Настя снова налила себе водки и выпила. – Представь, бывают же такие совпадения: парень оказался из нашего города. И семья вполне приличная: мать, отец, брат… Все медики. Говорят, пока он лечился, братец квартиру на себя приватизировал.
– Как это? – удивилась Даша.
– Просто! Мать с отцом умерли, наследник в клинике с диагнозом «шизофрения», значит, недееспособен! Вот и все дела! – Настя помрачнела. – Ничего, не пропал. Красивый, мерзавец, был, с подходом, с манерами. Женщины таяли. У него такая съемная квартирка на Профсоюзной была!.. – Настя приложила пальцы к губам и чмокнула. – С ремонтом, с обстановкой! Подозреваю, Нина тоже вложилась…
Она осеклась.
– Не могу поверить, – заговорила Настя через минуту. – Арсений – убийца! – Она затрясла головой, черный платок соскользнул с пышных рыжих кудрей. – Нет-нет, это просто невозможно! Нора!.. И те двое!.. – Она взглянула на Дашу и замолчала.
– Никого он не убивал, – отрезала гостья. – Ни Нору, ни тех двоих, ни меня.
Настя поправила платок.
– Знаю, Олег Владимирович мне все объяснил. Раздвоение личности и все такое… – Она помолчала и нерешительно спросила: – А как ты думаешь, он это с самого начала планировал? То есть ехал в город, уже зная, что Нина назад не вернется? И ты тоже?
Даша посмотрела в умоляющие серо-голубые глаза.
– Конечно нет, – ответила она мягко. Говорить правду, когда на тебя смотрят с таким выражением, просто невозможно. – Он вообще не собирался никого убивать. Сознательно, понимаешь? Это был не он, а совсем другой человек. Арсений встретился с ней… – Даша запнулась, но договорила: – То есть с собой. Он встретился со своим вторым «я» за несколько минут до смерти. И все понял. А дальше ты знаешь.
– Хочешь посмотреть фотографии? – неожиданно спросила Настя.
– Хочу, – соврала Даша. Не могла же она отказать одинокой рыжеволосой женщине в маленькой радости?
Настя достала из шкафа заранее приготовленный толстый альбом.
– Вот, – она положила его перед Дашей. – Смотри, это мама…
Даша ушла в свои мысли и только кивала, переворачивая страницы. На одной из них она вдруг задержала взгляд и резко спросила:
– Кто это?!
Настя прищурилась. На снимке рядом с Полиной был красивый темноволосый парень лет тридцати. Дерзкие темные глаза смотрели на зрителей с затаенной насмешкой, рука небрежно обнимала тонкие женские плечи.
– А-а-а-а… – Настя помрачнела. – Уж и не знаю, как эта дрянь в альбоме сохранилась. Это тот самый мерзавец, из-за которого погибла мама. А почему ты спросила?
Она с подозрением уставилась на Дашу и увидела, как зрачки гостьи медленно расширились.
– Переселение душ? – спросила та саму себя.
Настя испугалась. Точно такой же взгляд бывал иногда у Арсения.
– Дай-ка я ее сейчас…
Она вырвала фотографию из альбома и попыталась смять, но Даша перехватила руку.
– Отдай мне, – попросила она.
– Зачем? – не поняла Настя.
– Нужно.
– Ну бери.
Настя сунула ей снимок и залпом выпила еще одну стопку. Ее глаза покраснели.
– Арсений был благородный, – твердо заявила она и с вызовом покосилась на Дашу.
– И талантливый, – договорила Даша, пряча фотографию в задний карман джинсов. – Ты даже не представляешь, как мне жалко, что книгу не восстановить. Сказали, поврежден процессор, а это конец.
– А мне не жалко! – отозвалась Настя с ожесточением. – Чтобы она сгорела, эта проклятая книга! Если бы не она…
Она не нашла слов. Даша покачала головой.
– Все наоборот, – возразила она. – Книга была последним мостиком, связывавшим его с реальным миром.
– Не хочу больше об этом! – крикнула Настя. – Не хочу ничего слышать и знать! Мой брат – это мой брат. Я его люблю. Понятно?
– Понятно, – спокойно отозвалась Даша. Похоже, Настя слегка опьянела. – На твоем месте я бы сказала то же самое.
Настя сжала ее пальцы.
– Ты на него не сердишься? Нет, правда?
Даша медленно и твердо покачала головой.
– Перекрестись! – потребовала Настя.
Даша перекрестилась, глядя ей в глаза. Настя просияла, поцеловала гостью в щеку и убежала в соседнюю комнату.
– Вот. – Вернувшись, она положила перед Дашей сверток. – Я загадала. Если ты его не простила – не отдам. А если простила… – Она снова схватила сверток и сунула Даше в руки с каким-то лихорадочным
