восторгом: – Забирай!
Даша внимательно осмотрела плотную коричневую упаковку. Адресовано Анастасии Платоновой, под именем адресата буквами поменьше написано «для Даши». Знакомый почерк с наклоном влево.
– Это его почерк? – спросила Даша.
– Да, он начал так писать лет пять назад, – ответила Настя. – Наклон странный, будто у левши. А до этого почерк был нормальный. Арсений говорил, это потому, что он разучился писать ручкой. Да ты не на это смотри! – Она ткнула пальцем в Дашино имя. – Видишь? Он не собирался тебя убивать, иначе какой смысл отправлять тебе посылку? Да еще в тот самый день!
Даша ощупала сверток. Что-то твердое и прямоугольное, похожее на книгу. И еще что-то, похожее на два туго набитых конверта.
– Знаешь, что там? – спросила Настя шепотом.
Даша посмотрела на нее.
– Кажется, знаю.
Настя села рядом и поторопила:
– Ну!.. Открывай!..
Даша положила сверток на стол. Руки вдруг разом ослабели.
– Не могу. Открывай сама.
– Ты что?! – испугалась Настя. – Он же тебе отправил! Может, я и видеть этого не должна!
Они одновременно обернулись к молодому человеку, смеявшемуся с фотографии. Едва слышно тикали часики на Настиной руке.
– Я не могу это взять, – отказалась Даша. – Там внутри крупная сумма денег. Бери.
Она подтолкнула сверток к Насте. Та положила на него руку, украшенную одним кольцом с темно-синим сапфиром. Подумала, покачала головой и вернула Даше.
– Что бы там ни было, это для тебя. Он так хотел, значит, так тому и быть. Можешь выбросить в мусоропровод, если не хочешь брать. – Настя с укором взглянула на Дашу. – Пойми, это же его последняя воля.
Даша взяла подарок и положила на колени.
– Откуда у него такие деньги? – спросила она.
– Он за месяц до отъезда участок в Подмосковье продал, – пояснила Настя. – Большой участок, хороший. Двести тысяч получил. – Подумала и уточнила: – Долларов.
Даша кивнула на кольцо.
– А это что? Фамильная реликвия?
– Мамино кольцо, – ответила Настя. – Мне его передала соседка, тетя Вера, после маминой смерти. Арсений перед отъездом его выпросил. Я не хотела отдавать, боялась, Нинка зацапает. Она спала и видела, как бы перстенек приватизировать… – В голосе Насти зазвучало ожесточение. – Дрянь она была, вот что я тебе скажу. Путалась с кем попало. Может, поэтому Арсюша и…
Даша положила руку ей на колено. Настя спохватилась и умолкла.
– Виновата, – признала она через минуту. – Не любила я ее, но такой смерти не желала. – Она подняла голову. – Так ты посмотришь, что он тебе послал, или нет?
– Посмотрю, – пообещала Даша. – Только не сейчас. Позже.
– Расскажешь, что там?
– Обязательно.
– Может, письмо? – произнесла Настя мечтательно.
А Даша подумала совсем о другом предмете. Но побоялась надеяться.
– Мне пора! – Она встала. Настя поднялась следом за ней.
– Мне из какого-то издательства звонили, – вспомнила она. – Предлагают переиздать книги Арсюши. Как думаешь, согласиться?
– Решай сама, – ответила Даша. – Но первую книгу я бы обязательно переиздала. Она того стоит.
Она взяла сверток и вышла в коридор. Настя помогла ей надеть куртку. Женщины обнялись.
– Спасибо, что не держишь зла, – шепнула Настя.
– Он меня спас, забыла? – Даша поцеловала ее мокрую щеку. – Держись.
Она сунула сверток в сумку и спустилась по ступенькам пешком, хотя поврежденная мышца дергалась и болела.
Вечерняя улица встретила ее крепким морозным воздухом. Даша накинула на голову капюшон и побрела по скрипучему свежему снегу, стараясь не хромать. Ничего не получалось. День сегодня выдался длинный и трудный: сороковины Арсения. С утра нужно было сходить на кладбище, потом ее закрутил университетский водоворот, а затем позвонила Настя и попросила прийти на поминки.
Даша дошла до автобусной остановки, отряхнула перчаткой снег с деревянной скамейки и села: тяжело долго оставаться на ногах. Утром еще ничего, но уже к обеду левая нога перестает слушаться. Врачи несут что-то бодрое и успокоительное, но при этом не смотрят ей в глаза.
Что ж, умная девочка Даша постаралась найти позитив. Она и раньше была усидчивой, а сейчас и вовсе приросла к стулу. К примеру, полюбила копаться в университетском архиве после того, как откопала фотографии восьмидесятого года: стройотряд во главе с Арсением Платоновым. Оказывается, он учился в том же вузе! Даша искала в старых документах все, связанное с его именем. Зачем? Трудно ответить. Или потому, что Арсений выбрал ее работу из двадцати других? Может, потому, что она хотела понять: почему он ее выбрал? Или потому, что она просто
– Безумие – это дорога, – сказал ей врач Арсения, Олег Владимирович Бахметьев. – Она где-то начинается и куда-то приводит, но обратно не повернуть. Не ищи в произошедшем свою вину. Ты появилась на середине пути. Обратной дороги уже не было.
Даша не могла в это поверить. Она помнила Арсения таким добрым, таким печальным… И эта книга… Он пытался описать начало и конец безумия. Ту самую дорогу, по которой шел в полном одиночестве, если не считать теней из прошлого.
Даша достала из кармана снимок, подаренный Настей. Вгляделась в дерзкое лицо красавца, покачала головой.
Реальность и иллюзия. Арсений говорил, что не всегда знает, в каком мире находится. Тогда Даша его не поняла. А сейчас еще как понимала! Что он испытал, когда увидел того актера? Господи, да у парня одно лицо с человеком, из-за которого погибла его мать! Посмотришь и поверишь в переселение душ!
Даша вспомнила, что у нее нет ни одной фотографии Арсения. Жалко, она не сообразила взять у Насти какой-нибудь снимок. И вообще, нужно разобраться во всей истории с самого начала. Но не так, как это сделала милиция.
«Обвиняемый устроил литературный конкурс в университете и спланировал поездку в свой родной город, используя в качестве посредника профессионального актера Сергея Волохова, живущего за счет состоятельных женщин. Он познакомил Волохова со своей женой с целью ее последующего устранения. Брат Сергея Волохова, Дмитрий, пользуясь служебным положением, составил фальшивый отчет вскрытия жертвы. Затем Сергей Волохов предпринял попытку убийства студентки третьего курса Педагогического университета Дарьи Алимовой при соучастии ее однокурсника, Александра Лопахина. Ранее Александр Лопахин явился случайным свидетелем разговора Сергея Волохова и Арсения Платонова, в котором исполнитель отчитался перед заказчиком в убийстве Нины Шебеко. Александр Лопахин попытался извлечь выгоду из произошедшего и получил тридцать тысяч долларов за молчание. Впоследствии он попытался надавить на Арсения Платонова, требуя постоянного ежемесячного дохода, и был убит братьями Волоховыми по заказу Арсения Платонова. Также Сергеем Волоховым была убита Вероника Сорокина, занимавшаяся организацией творческого вечера Арсения Платонова. Причина убийства – желание оборвать концы, ведущие к Волохову. Убийство Элеоноры Агаевой было совершено самим Арсением Платоновым. Потерпевшая Агаева неосторожно дала понять Платонову, что ей известен тот факт, что Платонов лечился в клинике неврозов. Пребывая в состоянии сезонного обострения, Платонов устранил ее как опасную свидетельницу. Затем Платонов совершил убийство братьев Волоховых с помощью яда, намазанного на ручку стола, стремясь избавиться от сообщников. Его последней жертвой едва не стала Дарья Алимова, чудом выжившая после первого покушения, но в последний момент Арсений Платонов по неизвестной причине отказался от своих намерений и совершил самоубийство, выбросившись из окна
