Такой наряд уместен в любой обстановке.
Хэмиш что-то бормотал, но Ратлидж расслышал только окончание фразы: «гордячка…»
Мисс Коннот произнесла сдавленно:
— Надеюсь, я не помешала вам и не испортила ужин.
Он улыбнулся:
— Нисколько. Я взял на себя смелость и попросил миссис Барнет принести нам сюда чаю. — И, стараясь немного разрядить обстановку, добавил: — Вы живете здесь, в Остерли, мисс Коннот?
Он пригласил ее присесть. Она опустилась в кресло с прямой спиной, как будто проглотила палку, и напряженно ждала, пока он усаживался в другое кресло у камина.
— Да… Но я родом не из Норфолка, из Хэмпшира.
— Я был поражен тем, как заболочена гавань.
— Море отступало постепенно в течение десятилетий…
Мисс Коннот замолчала. Стены маленькой уютной комнаты, казалось, давили на нее, она все время беспокойно озиралась, ее руки находились в постоянном движении.
Она смотрела по сторонам, избегая смотреть в лицо Ратлиджа. Наконец глаза ее остановились на каминной полке с коллекцией фарфоровых тарелок. Открылась дверь, и появилась с подносом миссис Барнет, она принесла чай для двоих. Мисс Коннот явно испытала облегчение при ее появлении и обрадовалась.
Ратлидж поблагодарил миссис Барнет. Она поставила поднос на столик около локтя мисс Коннот и вышла. Когда дверь за ней закрылась, Ратлидж предложил:
— Хотите, я разолью сам?
Она, вздрогнув, подняла на него глаза:
— Да, если не трудно. Я… — и впервые на ее лице появилась слабая улыбка, а щеки слегка порозовели, — наверное, уроню чайник!
Он налил ей и себе чаю, спросил, сколько положить сахару, и протянул ей чашку.
Она откинулась на спинку кресла, обхватив обеими руками чашку, как будто грея их. После короткого молчания она, наконец, заговорила:
— Я пришла сюда спросить кое о чем, для меня необыкновенно важном. Прежде заглянула к инспектору Блевинсу, но он уже ушел домой, так сказал дежурный констебль. Мне не хотелось его беспокоить. Я не очень в ладах с его женой.
— Не знаю, чем могу вам помочь… — начал было Ратлидж, но она резко оборвала его:
— Это не государственный секрет! Я просто должна знать, этот человек, которого сейчас держат в полиции, он действительно убил отца Джеймса? Констебль предложил спросить у вас.
Теперь ясно, как она его нашла.
— Инспектор Блевинс действительно считает, что убил он. Это так.
— А что думаете вы?
Он ответил вопросом:
— Вы знаете Мэтью Уолша?
Она удивилась:
— Это его имя? Нет, понятия не имею, кто он такой.
— Он приезжал на ярмарку выступать на представлениях.
— О, я помню его. Он произвел впечатление. Почему они решили, что именно он убил отца Джеймса?
Мисс Коннот сделала глоток, и Ратлидж испугался, что она выронит чашку, так дрожали ее руки.
— Почему вы беспокоитесь за него?
Она как будто удивилась:
— Я за него беспокоюсь? Нет. Нет. Он меня совершенно не интересует. Я просто хочу знать, кто убил отца Джеймса, и все. Это очень важно для меня. Поэтому я и спросила.
— Вы прихожанка церкви Святой Анны?
— Я посещаю мессу. Но вы не отвечаете прямо на мой вопрос. Найден убийца отца Джеймса или нет?
— Мы не уверены, — сказал Ратлидж и увидел, как на лице женщины мелькнуло неуловимое выражение. Разочарование? Он не был уверен. — Но есть достаточно веские причины, чтобы считать, что убил Уолш. Впрочем, также есть невыясненные обстоятельства. Следствие и суд разберутся.
— Но я хочу знать! Я не могу ждать, пока тянется судебное разбирательство.
— Почему? Вы так любили отца Джеймса?
— Я его ненавидела! — вдруг выпалила она.
Ратлидж неожиданно вспомнил слова миссис Уайнер, что священника убили из мести.
— Это сильно сказано. Если вы его так ненавидели, то почему хотите знать, кто его убил, найден преступник или нет?
— Потому что я не хотела, чтобы его убивали! — воскликнула мисс Коннот с яростью. — Он разрушил мою жизнь, и я хотела, чтобы его за это повесили!
Ратлидж был потрясен.
Присцилла Коннот поставила чашку на поднос с такой силой, что расплескала чай.
— Мне не надо было приходить! — Она вскочила. — Не верьте тому, что я наговорила. Просто расстроилась, вот и все. Все в Остерли расстроены случившимся. И напуганы. Уже поздно, мне надо идти.
Он тоже встал.
— Нет. Я думаю, вы сказали правду. И поэтому сейчас должны все объяснить.
— Я просто хочу, чтобы нашли убийцу, это все! И подтвердили, что этот человек, как, вы сказали, его зовут?
— Уолш. Мэтью Уолш.
— Да, что Уолш и есть убийца. Но вы так и не сказали, считаете ли его виновным.
Она раскраснелась, и казалось, что сейчас расплачется. Неожиданно он почувствовал жалость.
— У нас пока нет достаточных доказательств. Только косвенные улики. Инспектор Блевинс ждет ответ на свой запрос, который может прояснить ситуацию. И пока держит Уолша под замком, до выяснения обстоятельств.
— О боже… Что ж, по крайней мере, вы откровенны. — Мисс Коннот огляделась в поисках сумочки, которая лежала на полу около ее стула, нашла взглядом и подняла.
— Простите, что прервала ваш ужин, инспектор, я живу одна, мне не с кем поговорить, вот иногда и теряю контроль над собой.
— Почему вы ненавидели отца Джеймса?
Она вздохнула, сдаваясь, провела рукой по лбу.
— Это было в далеком прошлом и не имеет отношения к полиции. Еще до того, как он стал священником. Я очень верила ему и как-то пришла за советом. Он его охотно дал, и я ему последовала. И разрушила свою жизнь, потеряла все, что любила. Он был таким заботливым, понимающим, нельзя было не поверить. И вот этот обманщик стал священником. Сколько еще жизней разрушил он своими советами, уверенный в своей правоте, непогрешимости и таланте убеждать. Но все это время я должна была жить, несмотря ни на что, и меня поддерживала только ненависть к нему. А теперь у меня ее отобрали! У меня ничего не осталось. И тот, кто его убил, заодно убил и меня.
Она быстро прошла к двери, и Ратлидж, глядя на ее бескомпромиссно прямую спину, позволил ей уйти.
Поднимаясь по лестнице, он вдруг вспомнил монсеньора Хольстена. Спустился снова в холл, нашел телефон в нише за стойкой и позвонил в Норидж.
Когда ему ответил запыхавшийся Хольстен, он назвал себя.
— Простите, я спешил ответить на звонок. Есть новости?
— Боюсь, что нет. Но у меня появилась одна загадка. Вы знакомы с Присциллой Коннот? Что вам о
