обняться, — пусть лопнут!»
Это объятие потом очень помогло в жизни многим людям, гораздо больше, чем многие политические декларации.
Социальная атмосфера в стране продолжала оставаться напряжённой. У нас в Концерне произошёл дикий случай, когда работник был уволен только за то, что в заводской столовой положил себе в тарелку второй шницель. Парень был просто голодным и ничего необычного в этом тоже не было. Никогда, за всю историю Концерна, постоянного работника за такие вещи не увольняли, это всегда противоречило духу еврейского государства. Другого уволили за то, что не уступил сидячее место в заводском автобусе работнику, имеющему постоянство («квиют»). Дело было вечером, по дороге с работы. «Раб» был на 20 лет старше постоянного работника. Его уволили уже на следующее утро, оставив семью без средств к существованию.
Хвалёные профсоюзы не защищали. Я старался делать всё, что возможно. Помогал находить кандидатов среди «ватиков»(?
Приближались очередные внеочередные выборы в Кнессет. Щаранский взял в качестве советника Моти Мореля. Моти — талантливый и самобытный специалист по политическому маркетингу — не говорил по-русски. И я взялся ему помогать. На одном из съездов актива, Моти выставил приготовленные стенды с лозунгами для выбора направления пропаганды. Их было более десятка. Среди них лозунги с требованием работы по специальности, признанием дипломов, об улучшении социальных условий и многое другое.
Народ воспринимал их вполне прилично и аплодировал. Неожиданно, реакция на один из лозунгов перешла в овацию, и люди повскакивали с мест. Это был лозунг о взятии в свои руки Министерства внутренних дел. Моти ничего не понял. Я тоже ничего не понял и пошёл выяснять: в чём дело, почему так важно для новых репатриантов Министерство внутренних дел? Как известно, это министерство занимается муниципалитетами, оформлением гражданства и прочей внутренней бюрократией государства. После разговора с людьми мне стало понятным, почему именно это министерство было главным врагом репатриантов.
Именно эта бюрократическая структура виновна в гражданской дискриминации новых репатриантов. Я рассказал об этом Моти. Мы начали разрабатывать столь неожиданное для нас политическое направление. Часами сидя в офисе Моти Мореля мы скандировали один и тот же лозунг на русском языке. Всё это продолжалось до тех пор пока, Моти удовлетворённо не повторил: «МВД — под наш контроль!». С этим лозунгом мы пошли на выборы и победили.
Глава 38
Провал
Мы добились своего. Мы получили МВД под свой контроль!
В израильском обществе чувствовалось напряжение. Наши избиратели, да и не только они, ждали желанных изменений и облегчения своего гражданского и социального статуса в Израиле.
Большинству населения, как и вновь прибывшим, мало разбирающимся в обстановке, но и коренным израильтянам, и «ватикам» давно надоела, коррупция, повседневная дискриминация граждан.
Мы двинулись в путь, вошли в туннель и уже увидели свет в конце туннеля, но... этот свет был от приближающегося встречного поезда нашей собственной несостоятельности.
Причин поражения партии «Исраэль Ба Алия» много. Но основная в том, что средний и высший эшелоны лидеров состояли, в большинстве своём, из людей с «совковой» ментальностью. Они не были «бульдозерами алии», «революционерами» по определению и по сути. Увы — эти функционеры видели в Кнессете и в государственных учреждениях лишь место своей стабильной работы. Практически у каждого из них — свои «олимовские» комплексы неполноценности, которые привязывали их, как верёвкой. Эти комплексы всегда давали возможность циничному израильскому политическому истеблишменту насмехаться, шантажировать лидеров и функционеров партии, «приручать» их, разделять, «покупать» и властвовать. Комплексы связаны с незнанием иврита, православным или непризнанным в Израиле еврейским происхождением самих новоизбранных лидеров или членов их семей. Прошлыми коммунистическими узами, абсолютным непониманием и боязнью израильских систем управления и бюрократии. Эти комплексы на самом деле — субъективны, оторваны от израильской действительности. Манипуляции, не имеющие никакого значения для нормального функционирования и продвижения своей линии в Израиле. Эти персональные и, с моей точки зрения, надуманные проблемы наших партийных функционеров, позволяли легко их запугивать и «держать в узде». Вся их «голубая мечта» состояла лишь в том, чтобы «застолбить» своё место под жарким израильским солнцем. Эти люди бились за себя, а не за тех, кто отдал им свои голоса и вручил депутатские мандаты. «Олимовский» народ стал «трапом в самолёт» их собственного полёта. Они не были «ледоколами» и не могли «раскалывать лёд». Я не осуждаю их. Просто они сидели не на своих местах, их головы кружились от неожиданно быстрого взлёта.
Они относились ко мне и моим соратникам с ревностью и недоверием. Этим деятелям ИБА я и мои друзья, имеющие опыт в борьбе с советской системой, с израильской бюрократией, мешали своим существованием. Им надо было «растолкать» всех, чтобы урвать свой кусок мифического пирога. Их раздражало, что мы в Израиле сумели собственными силами, тяжёлым ежедневным отстаиванием своих прав, добиться положения, уважения и отстоять своё место. Мы были, в большинстве своём, профессионалами, устроенными материально, наше будущее не зависело от политической конъюнктуры. Наши мотивация и желание помочь объяснялись идеологией, чувством братства, справедливости и гордости.
Однажды произошла история, которая разозлила меня по-настоящему.
В аэропорту задержали двадцатилетнюю студентку, приехавшую на каникулы из Москвы к своей тёте в Израиль. Формальной причиной для её задержки и немедленной отправки в Москву послужило отсутствие у неё наличных денег! Как выяснилось, какой-то идиот из Министерства Внутренних дел в рамках «борьбы с импортом проституток» из стран бывшего СССР, выпустил нелепую инструкцию. В этом перле израильской бюрократии объяснялось, как отличить проститутку от порядочной женщины. Оказывается, что если у женщины нет с собой достаточного количества наличных денег, то она — «проститутка». Девушка умоляла не высылать её, объясняя, что не проститутка и что приехала к своей тёте. Она совала в руки служащим бумажку с номером мобильного телефона и просила позвонить своим родственникам, ожидавшим её здесь же, в аэропорту! Никто не хотел тратить на неё время и даже просто позвонить по этому телефону. Через несколько часов её, рыдающую, посадили в самолёт и отправили обратно в Москву. Дядя и тётя, в ожидании племянницы, подумали, что что-то случилось и её похитили террористы. Они начали розыск и связались с израильскими властями. Ситуация прояснилась. Начался скандал, но было уже поздно.
Я находился за границей и на следующий день прилетел в Израиль. Об этой истории мне рассказали по телефону. Приземлившись, я пошёл в паспортный контроль. Около него в стороне толпилась группа каких-то по внешнему виду славянских женщин. Я подошёл ближе. Мы разговорились. Это были обычные российские проститутки. Они этого не скрывали. Вспомнив вчерашнюю историю со студенткой, я вскипел и пошёл искать начальника смены МВД.
Представившись, спросил, что произошло со вчерашней девушкой? Оказалось, что это случилось в его же смену. Он бодро объяснил, что у неё было всего 20 долларов, указывающих на тот факт, что она является профессиональной проституткой. Я попросил его пройти в зал и показал на группу проституток, ожидающих получения разрешений: «Как вы называете этих девочек?» — Он замялся. У него забегали
