Бэби Дока и Маркоса и кончая Чон Ду Хваном в Южной Корее… А другие, чье положение пока стабильно, вроде немцев и японцев, перестают быть надежными.
Даже итальянцы не с нами. В пятницу в Риме суд освободил большинство обвиняемых по делу о покушении на папу, кроме одного турка и одного болгарина, и публика, кажется, этим удовлетворилась.
Никто не заговаривал о грязном соглашении с преступниками или о коммунистическом заговоре. Единственная демонстрация, которая прошла в Италии на прошлой неделе, была направлена против «провокационного поведения» Шестого флота США недалеко от берегов Ливии.
Даже Белый дом не отрицает этот факт. Мы вынуждены защищаться, говорят там. Маньяк стрелял в нас. Он пытался разрушить Йорктаун.
Что, возможно, соответствует действительности, хотя в таком поступке нет никакого смысла… правда, бессмысленные поступки все больше и больше становятся нормой сегодняшнего дня, но кого это беспокоит?
Си-эн-эн, например, только что передала сообщение из экваториальной Гайаны об успешном запуске французской космической ракеты, которая «несла американский спутник».
Кто знает, что значит это сообщение? Старт ракеты сильно напоминал катастрофу «Челленджера», не считая того, что все происходило ночью и не было последующего взрыва.
Неделя была полна бессмысленного насилия, охватившего весь мир. На Филиппинах люди выстраивались в очередь на распятие, а в Альбукерке полицейские застрелили человека, который непонятно зачем захватил четырех заложников в «Пицца-Хат».
Некоторые говорили, что разгул безумия связан с полнолунием, другие обвиняли мартовские иды, но на самом деле не было никаких других причин, кроме немотивированного страха и случайных конфликтов. Многие рыбаки во Флориде были поражены отвратительной кожной болезнью — розовым лишаем, который по внешним проявлениям похож на сифилис. Медики не назвали ни одной возможной причины болезни, кроме «ношения нового нательного белья».
Мой врач, известный в своей области человек, сказал, что болезнь вызвана загадочным вирусом, который хотя не поддается лечению, но не вызывает серьезных последствий, кроме стыда и отвращения.
— Я и сам одно время болел розовым лишаем, — сказал он. — Многие люди страдают от этой болезни, поверьте мне на слово, это очень мерзкая вещь.
«Что ж, — подумал я, — мы живем в мерзкие времена. Ленточные глисты могут пробраться в ваше тело и вырасти до пятидесяти футов за пять-шесть недель. А кровососущие черви с крюками — анкилостомы — могут проникнуть через кожу ваших босых ступней и поселиться в печени или головном мозге, и никто не сможет вам помочь — даже в клинике Джона Хопкинса или в медицинском центре Хьюстона».
Одно из моих самых ранних воспоминаний о Пасхе: субботним вечером бабушка объясняет мне, что когда она разбудит меня в воскресенье утром, то скажет мне: «Христос воскресе», а я должен сесть в кровати и ответить: «Воистину воскресе».
Я никогда не мог этого понять, но она делала так из года в год, хотя даже сейчас для меня этот ритуал по-прежнему лишен смысла.
С тех пор я стал понимать почти все, за исключением женской души, розового лишая и новостей прошедшей недели.
Но я разбираюсь в политике, и я знаю Пэта Быокенена. И когда играют не по правилам, я сразу это вижу.
Мы все знаем Патрика — в некотором смысле. Он — директор отдела общественных связей в Белом доме. Свою должность, которая дает большое влияние, он чуть не потерял неделю назад, когда при голосовании в Конгрессе по вопросу отправки бомб, ракет и автоматов на сумму 100 миллионов долларов — то ли для никарагуанских «контрас», то ли в Тегусигальпу[45] — Босс не досчитался 12 голосов.
Бьюкенен воспринял результат голосования как личное оскорбление и поклялся в ближайшее же время отомстить. Сенат должен был голосовать через неделю, и Патрик взялся поправить дело.
Что ему блестяще удалось. В ход были пущены все грязные приемы — от «линии смерти» в заливе Сидра до слухов о новой войне в Гондурасе (всего двухдневный марш-бросок до Харлинджена в Техасе, если верить вычислениям Рейгана), — и никто не удивился, когда в четверг Сенат проголосовал (53 к 47) за то, чтобы дать президенту все, что он просит, для продолжения войны в Никарагуа и для спасения должности Бьюкенена.
Волна превосходно организованного безумия захлестнула даже Била Брэдли, знаменитого баскетболиста-ветерана из Нью-Джерси. Он проголосовал вместе с Стеннисом, Термондом и Голдуотером[46], не испытав при этом никакого смущения.
В нашей истории можно найти немало таких авантюр, и они были, как правило, в высшей степени прибыльными. Так что строки из гимна морских пехотинцев — «от холмов Монтесумы до берегов Триполи» — не случайность.
Никогда не сходи с корабля
— Как правило, нам требуются телки. Бычков мы кастрируем и продаем на мясо в Чикаго.
Сегодня вечером у моих соседей — аврал. Ковбои работают сверхурочно. Коровники освещены фонарями. Работают переносные обогреватели. Сильный снежный буран в Скалистых горах испугал коров, и они все начали телиться одновременно.
Около полуночи, по пути в таверну, я заметил на горизонте странное облако. В сельской местности такая картина обычно не предвещает ничего хорошего. Но когда я подъехал к повороту, за которым дорога пересекает ручей, я увидел, что это всего-навсего коровник Уэйна, освещенный как футбольный стадион. Вокруг коровника стояло много машин. Раздавалось мычание коров; в полутьме взад-вперед бегали люди с руками по локти в крови.
Это суетились работники фермы. Здесь выращивают крупный рогатый скот на продажу. Каждый теленок, рожденный сегодня ночью, через два года будет весить тонну. Тогда его продадут на коммерческой бирже в Чикаго по 58 центов за фунт.
Я дважды посигналил и поехал дальше. Было холодно, шел мокрый снег, который налипал на провода. Из-за снега у меня на два часа отключалось электричество. Я хороший сосед большую часть года, но не в сезон отела. Литературная работа — трудный хлеб, но писать все же намного легче, чем лезть внутрь обезумевшей коровы, чтобы вытащить теленка за ноги.
— Иногда приходится тянуть их веревкой, — сказал один из парней, сидевших в таверне. — Когда у телят путаются ноги, приходится забираться рукой внутрь и цеплять теленка за морду веревочной петлей. Первый раз я проделал эту штуку, когда входил в «Клуб четырех эйч»[47] .
После этого я завязал с фермерством и отправился в Скотсдейл. Там я стал работать на теннисном корте — просто чтобы быть подальше от коров.
Он рассказал, что в те годы вел беспорядочную жизнь. Поступил в дилерскую школу в Вегасе, но это занятие не соответствовало его характеру. Потом переехал сюда, на Север, где нашел работу укладчика снега на горнолыжной трассе. Это бесперспективное занятие, сказал он, но дает бесплатные билеты на подъемник и остается достаточно свободного времени, чтобы работать над техникой скоростного
