после тридцати или сорока звонков не выдержал и снял трубку.
Это был Текс. Он звонил со стоянки трейлеров, и его голос срывался.
— Лоретта! — вопил он. — Она умирает! Скорее, док! Приезжай и захвати с собой хлороформ!
— Что? — сказал я. — Ты спятил? Перезвони мне после пресс-конференции.
— Нет! — закричал он. — Она при смерти! Скорее! Я положил ее в ванну.
О боги, подумал я. И что теперь? И причем здесь хлороформ? Но у меня не было выбора. Текс был опасным скотом, а Лоретта — пьяницей… и если она умрет, меня назовут семейным доктором и публично высекут.
Я попал в гнусную ситуацию, но деваться было некуда. По дороге к своему джипу я прихватил бутылку хлороформа из медицинского ящика. Хлороформ был старый, но я решил, что он еще не потерял свою силу.
Буран все свирепствовал, и дорога была покрыта черным льдом. У трейлера, где жил Текс, я еще снаружи услышал шум и вопли. Дверь была приоткрыта; я нашел их обоих в ванной. Лоретта с закатившимися глазами лежала в ванне, а Текс стоял рядом на коленях, придерживая ее голову над водой. Он бился в истерике.
— Зачем ты это сделала? — кричал он. — Я не могу смотреть, как ты умираешь!
Ванна была полна воды, а на кафеле вокруг краснели пятна крови. Лоретта глухо застонала и попыталась сесть. Текс не удержал ее, и она тяжело упала набок.
Тут Текс глянул в зеркало и увидел, что я стою сзади. Тогда он совершенно расклеился и начал всхлипывать. Потом пошарил рукой позади себя и достал длинную бутылку шартреза. Налил два больших стакана и дал один из них Лоретте.
— Вот, милая, — сказал он. — Выпей это. Я больше так не могу.
Она проглотила зеленую жидкость… потом судорожно выпрямилась в воде, и у нее началась ужасная рвота.
— Умирает, — сказал он спокойно. — Мы ей уже ничем не поможем. Это все бухло виновато. Она зашла слишком далеко.
Лоретта отчаянно застонала и попыталась заговорить, но Текс внезапно встал с колен и начал поливать ее водой из мощного массажного душа. Вода била Лоретту по животу и издавала отвратительный гулкий звук.
Текс постоянно бормотал что-то о смерти и виски, и еще о наказании. Потом он спросил меня, принес ли я хлороформ.
— Нам он понадобится утром, — сказал он умиротворенно. — Когда дело пойдет к концу, у нее начнутся конвульсии.
Он схватил меня за руку и вытащил из ванной комнаты.
— Не беспокойся, — сказал он. — С ней все будет в порядке, но она должна и дальше принимать лекарство.
— Лекарство? — спросил я. — Какое лекарство?
— Витамины, — ответил он и показал мне горсть больших белых таблеток, которые показались мне смутно знакомыми. — Ей надо принять еще пару таблеток прямо сейчас, — сказал он. — Я хочу преподать ей урок, который она никогда не забудет.
Внезапно я понял.
— Ты, свинья! — прорычал я. — Ты, злобный ублюдок! Какие, к черту, витамины! Это антабус.
— Ну и что? — заметил Текс. — Я уже перепробовал все другие способы.
Это было отвратительно. Антабус — жестокое рвотное средство, действие которого запускается алкоголем. Его используют только закоренелые пьяницы: они знают, что умрут, если только подумают о том, чтобы выпить виски. Это похоже на бомбу, прикрепленную к коробке передач вашей машины таким образом, что она рванет, если вы дадите задний ход.
Я чувствовал себя грязным преступником уже потому, что при всем этом присутствовал. Текс хотел взять хлороформ, но я положил бутылку в карман и торопливо вышел из трейлера. Снег все еще падал.
К тому времени, когда я добрался до дома, пресс-конференция с президентом закончилась, но она, видимо, доставила Рейгану такое удовольствие, что он медлил с уходом. Удаляясь в свои апартаменты, он сделал паузу, чтобы еще раз жестоко ткнуть иглой прямо в сердце Джорджа Буша. Рейган подтвердил перед телекамерой, что его законопослушный вице-президент и преемник виновен, по меньшей мере, в такой же степени, как Пойндекстер и буйно-помешанный Оливер Норт.
Буш отрицал свою вину, но его ложь только ухудшала дело: он выглядел еще более беспринципным. Лицо Буша отекло, и, по слухам, его мучает разрастание жировой ткани на спине, между лопаток. Из-за этого он не может нормально ходить. Он избегает телеинтервью, а Говард Бейкер, новый начальник аппарата Белого дома, попросил его держаться подальше от Роуз-Гарден, когда президент принимает высокопоставленных особ или появляется, чтобы дать фотожурналистам возможность сделать снимки. «Они не хотят, чтобы Буш появлялся рядом с президентом, — сказал один из вашингтонских репортеров. — Эта штука у него на спине растет так быстро, что скоро он будет выглядеть как Квазимодо».
Буш никогда не отличался способностью внушать преданность своим сотрудникам и даже членам собственной семьи. Даже политики-республиканцы не хотят фотографироваться рядом с ним, а в последние недели интенсивность дезертирства из его лагеря стала напоминать бегство вкладчиков Бразильского банка… Вначале его предал собственный сын, и личная переписка вице-президента появилась в газете «Майами геральд». Арабский торговец оружием Аднан Хашогги нанес следующий удар, предложив предъявить погашенные чеки, чтобы доказать, что Джордж лжет, когда говорит, что никогда не договаривался о нелегальной отправке денег для «контрас» в Никарагуа. Затем сам президент облил Буша помоями на национальном телевидении… Но все это было пустяками по сравнению с грязным башмаком, который обрушился на его голову в понедельник, когда Манушер Горбанифар заявил, что хочет выступить перед Конгрессом и выложить все, что знает, о темной изнанке «Иран-контрас», включая сведения о том, «кто врет и куда ушли деньги».
Когда он выполнит свою угрозу, в Вашингтоне полетит с плеч много голов. Сегодня в доме Буша невесело. Скоро Джорджа посадят на тележку рядом с остальными и повезут на гильотину.
Подонки общества
— Американская жизнь в восьмидесятые… Человек по имени Орл: Фрейд в отчаянии, Бог рыдает и даже Дьявол посрамлен… Доколе, о Господи, доколе?
— Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим. И нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов, и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул; и сказал продающим голубей: возьмите это отсюда, и дома Отца Моего не делайте домом торговли.
На прошлой неделе программы новостей были заполнены телепроповедниками. Все они отчаянно сражались с силами Сатаны и позором своего собственного племени. Это был, как они говорили, кризис Святой Церкви, и этот кризис сильно ударил по их доходам/Дьяволу удалось схватить Бога за горло, корабль потерял управление и на полной скорости устремился к скалам. Расплата за грехи внезапно стала явью.
Все большие пацаны, занятые в религиозном бизнесе, показались на публике, взявшись за руки. Единый праведный порыв охватил всех, кроме Пэта Робертсона, его протеже, маленького грязного дегенерата Джима Беккера и жены Беккера, Тэмми, которая призналась в своем пристрастии к
