следует объяснять замыслы командования и необходимость с их стороны тех или иных действий.
— Так точно, товарищ лейтенант, полностью с вами согласен, — кивнул Сидорчук. — Только немцы не станут объяснять те или иные свои действия. Разбомбят, если не успеем вовремя траншею выкопать.
Ещё не бывавший в настоящем бою лейтенант ничего не ответил, промолчал, сосредоточившись на работе лопатой.
Минут через пять на другом конце траншеи раздался возмущённый голос старшины:
— Черненко! Тебе кто разрешил снять бронежилет? Жарко? А остальным не жарко? Пот — не кровь, потерять не жалко. А ну быстро надел!
Красный и распаренный от напряжённой работы младший сержант Черненко, чертыхаясь, натягивает бронежилет.
— Немцы! — орёт кто-то не своим голосом, поднимая суматоху среди красноармейцев. — Немецкие танки едут по дороге!
Реакция бойцов молниеносна: большинство хватают лежащие на бруствере винтовки и ручные пулемёты, прыгают в почти законченную траншею. Самые опытные успевают обозреть окружающее пространство на все триста шестьдесят градусов.
— Так твою растак! — ругается на молодого красноармейца старшина Сидорчук. — Ты где немцев увидел? Разве не видно, что это трофейные танки? Для кого звёзды на всю башню нарисованы? А вы чего уставились? Заканчивайте траншею!
Ситуация немного комична. По грунтовке отступает вооружённая БТ и побывавшая в бою танковая часть, в составе которой едут несколько немецких средних танков и штурмовых орудий. Вот промелькнул полугусеничный бронетранспортёр с красной звездой на борту. Колонну замыкают две ЗСУ на базе БТ. Стволы крупнокалиберных пулёмётов развёрнуты на запад, наводчики в любой момент готовы открыть огонь. После прохождения последних зениток по дороге промчались несколько танкеток и грузовиков. Затем движение прекратилось. Слева и справа до солдат донеслась далёкая и близкая орудийная канонада.
— Воздух! Слева! — сержант Мирзоев своим острым зрением обнаруживает приближающуюся пару самолётов раньше, чем их засекают замаскированные в глубине обороны зенитчики.
Строча из пушек и пулемётов, над позициями проносятся два «мессера». Дорожки от попаданий наискось пересекают траншею. Вслед немцам из глубины обороны тарахтят зенитные пулемёты. Одного «мессера» цепляют очередью, тот слегка дымит, но благополучно уходит за линию горизонта.
— Ааа. Вот самка собаки! Твою так! — побледневший младший сержант Черненко правой рукой держится за левое плечо. — Братцы, меня ранило!
— Тихо, тихо! Успокойся! Крови не много! Помогите ему снять бронежилет! — кивает двум рядовым сержант Рахимов. — Что стали? Быстрее!
— Что там, Гурбон? Насколько серьёзно ранение? — интересуется состоянием раненого незаметно подошедший старшина Сидорчук. Рядом нервно переминается с ноги на ногу лейтенант Смирнов.
— Жить будет. Пуля ударила в плечевую пластину жилета, пробила её, плечо только сильно поцарапала. Впрочем, возможно, сломана ключица, — подводит итог Рахимов. — Всё, остальное фельдшер скажет.
— Сержант Рахимов, проводите раненого в медсанбат, — под одобрительным взглядом старшины взволнованным голосом распоряжается Смирнов. — Давайте закончим позицию. Вот-вот немцы на дороге появятся.
Немцы появились через полчаса после налёта на другом берегу речушки. Из-за хутора на той стороне выскочили облепленные разведчиками два Т-38 без башен. Быстро проскочив мимо домов и сараев, амфибии пересекают речку и карабкаются на слегка возвышенный противоположный берег. Внезапно возле них взметываются фонтаны разрывов. Один из Т-38 получает прямое попадание, катапультой сбросившее с брони разведчиков, и ярко вспыхивает пламенем пожара. Сидящие на броне второй амфибии разведчики бросаются на выручку лежащим без движения товарищам. Вздымая фонтаны воды и грязи, в русле речушки с недолётом рвутся немецкие снаряды.
— Три «тройки», два бэтээра, три мотоцикла с колясками, — не отрываясь от оптического прицела винтовки, докладывает Мирзоев. — Направляются в обход хутора к позициям четвёртой роты.
— Угу, вижу, — опускает бинокль командир роты, старший лейтенант Петров. — Смирнов, выведи технику из укрытий, и как только немцы полезут через речку, расстреляешь их с тыла и фланга. Сразу после удара отходишь обратно в укрытия. Всё понятно?
— На шоссе появились мотоциклисты и бронетранспортёры с пехотой, — доложили с правого фланга роты. — Два бронетранспортёра и четыре мотоцикла с колясками. Едут быстро, за ними виден столб пыли.
— Ну что, товарищи, пришла наша очередь? — обвёл взглядом лейтенантов и сержантов Петров. — Все по местам! Связь на приём! Берегите людей, под пули не подставляйтесь!
Две «тридцатьчетвёрки» расстреливают немецкие танки, боевые машины пехоты решетят бронетранспортёры и крошат мотоциклы. На дороге немецкие бэтээры и мотоциклисты попадают под кинжальный огонь с флангов. Уцелевших нет.
В полукилометре от засады с ходу разворачивается вдоль дороги колонна немецких танков и на максимальной скорости атакует позиции роты Петрова. То появляясь над гребнем холма, то исчезая, Т-34 метким огнём выбивают танки противника. Немцам видны только мелькающие по нескольку секунд танковые башни и изрыгающие пламя стволы орудий. Потеряв пять танков и ещё два бэтээра, немцы откатываются назад.
Через двадцать минут девятка пикировщиков пытается бомбить позиции батальона. По самолётам открывают огонь зенитные и крупнокалиберные пулемёты, винтовки и карабины бойцов. Прицельная бомбёжка сорвана, хотя в батальоне появились первые раненые и контуженые. Один «юнкере» сбит, другой, сильно дымя, над макушками деревьев уходит на запад. Вслед немцам проносится вызванная комбатом и немного опоздавшая к месту боя шестёрка И-16. На волне лётчиков слышны отрывистые переговоры, ругань, мат. Добив подранка и не желая встречаться с опоздавшими истребителями противника, «ишачки» организованно возвращаются в тыл своих войск.
Немцы начинают артиллерийский обстрел позиций батальона. Гаубичная самоходная батарея вступает в дуэль с противником. Мотопехота противника пытается занять несколько удобных для рывка вперёд позиций. Снайперы выбивают несколько офицеров, и немцы отходят. Артдуэль заканчивается победой шести 122-миллиметровых советских самоходок. Батарея противника замолкает. Одна из САУ повреждена, и сейчас её экипаж с помощью кувалды и крепкого слова натягивает сорванную гусеницу. К сожалению, несколько шальных немецких снарядов нанесли первые потери, и в батальоне появились погибшие. День заканчивается, наступают сумерки.
Ночью комбриг принимает решение контратаковать обходящих слева позиции бригады немцев. Идёт передислокация батальонов, фронт батальона майора Заславцева растягивается. К утру старший лейтенант Петров получает приказ встретить прибывающих артиллеристов и плотно взаимодействовать с ними. В предрассветных сумерках с тыла подползает Т-26, на броне которого примостились несколько офицеров.
— Где командир роты? — приглушённым голосом спрашивает смутный силуэт одного из приехавших.
— Здесь. Старший лейтенант Петров. С кем я разговариваю? — Ротный делает пару шагов от блиндажа в сторону танка.
— Подполковник Филиппов, командир гаубичного полка, — спокойным уверенным голосом произносит спрыгнувший с брони офицер. — Товарищ старший лейтенант, давайте без лишнего официоза и стойки «смирно». У нас очень мало времени, а работы невпроворот. Где я могу разложить карту?
— Прошу в блиндаж, товарищ подполковник, — приглашающий жест ротного.
Утром гаубичный полк отвечает на начавшийся немецкий артобстрел. Подполковник Филиппов лично руководит огнём своих артиллеристов. Артдуэль затягивается. Похоже, у немцев работает не меньше дивизиона.
Третий батальон бронепехотной бригады наносит контрудар по передовым частям прорвавшихся левее немцев. Четвёртая рота батальона Заславцева при поддержке батареи 122-миллиметровых САУ
