– И вы ради этого прикатили к нам на пирс?
Честно говоря, я несколько напрягся. Сейчас депутатушка чего-нибудь чирикнет, и старпома понесет.
Но он только повернулся к адмиралам и пролепетал:
– Если вы не против, мы с Андрей Антонычем пообщаемся наедине.
Адмиралы были не против.
– Андрей Антоныч, не пройтись ли нам куда-нибудь?
– Извольте.
И они «прошлись» – на торец пирса. Там они начали говорить, и говорили они долго.
Слышно было примерно так: «Пи-пи-пи… Бу-бу-бу!»
А адмиралы вытянули шеи, как сказочные гуси, но тоже не услышали ни хрена.
Несколько раз до них долетело слишком громкое старпомовское «Блин!», потом слово «Хер!», затем – «На хер!»
На том беседа и кончилась. Депутат подал старпому руку, старпом её аккуратно пожал, и они расстались.
Как только они исчезнут с пирса, Андрей Антоныч скажет, что «соседняя труба интересовалась жизнью в нашей», добавит «с больными надо бы помягче», всхохотнет, махнет рукой, и мы полезем с ним вниз.
ХАБИБУЛИН
– Вахта! Вахтенный! Хабибулин! Вахтенный!
– Андрей Антоныч, верхний вахтенный не откликается.
Как только я это сказал, а старпом услышал, мы немедленно вскочили. Наверху «Ветер – раз!» – штормовое предупреждение. Я пять минут как сверху слез. Там ужас что делается. Мы даже концы питания на всякий случай отдали, а швартовые дополнительные завели и ослабили. А то, по такой буре, они рвутся как нитки.
А Хабибулина Марата Рауфовича, вахтенного на «верхушке» или верхнего вахтенного, я лично подпоясал и карабином к поручню пристегнул.
А теперь он не откликается, зараза!
– Вахта! Хабибулин!
– Сколько он молчит?
– Минуты две. Я ему приказал через каждые десять минут докладывать.
– Наверх!
И мы со старпомом помчались по вертикальному трапу. Я прихватил два аварийных фонаря и бросил центральный на помощника дежурного.
Наверху тьма и вихри.
– Вахта!
Рот от ветра раздирает. Где же этот урод, под переноской должен стоять? Переноска на месте, а его нет.
– Хабибулин!!! Хабибулин!!!
И старпом находит пустой пояс с карабином. Пристегнут к поручню. Как он из него выпрыгнул?!!
– Хабибулин!!!
И тут сквозь ветер мы слышим стон, что ли.
От воды идет. Фонари в ту сторону. У штормтрапа – голова. И стон.
Старпом мигом, одним гигантским шагом, был на трапе, потом наклонился с него к воде, рукой подхватил нечто и выдернул это «нечто» наверх. Хабибулин.
– Саня, вниз, живо! Да, по «каштану»! По «каштану» скажи, чтоб бегом амбулаторию готовили и в душевой чтоб вода на расходе была и водоподогреватели включить!
Пока старпом тащил его вниз, я все сделал.
Старпом, как слез со своей ношей в центральный, так и очистил его от автомата и одежды, как луковицу. Потом он помчался с ним на руках в пятый отсек и скатился по трапу в душевую.
А я уже включил горячую воду.
– С ума сошел, горячую? Сварим же! Он же чуть дышит! Холодную! И медленно повышать! Дай, я са- ам!
Старпом одной рукой держал Хабибудина под душем, а другой – регулировал температуру.
– Вот так, Хабибулин! Медленно надо! Ничего! Сейчас очухается! Ты у меня очухаешься, Хабибулин! Сейчас! Вот! Хорошо! Уже!
Хабибулин сперва висел, как тряпка, а потом начал возражать.
– Жить будет! Саня, в амбулатории стол и спирт с водой. Кока за срань и чтоб мне через три минуты было ему питье готово. Теплая вода с медом. Где хочет пускай мед достает. Не достанет, я ему яйца…
