что ждем-с.
Все написанное мною написано в глубоком уединении, на берегу непорочного горного ручья, в домике с соломенной крышей, пронизываемом случившимися звуками настолько усердно, что порой слышны капли дождя на поверхности почвы, листвы или же луж, и все это на краю нашего огромного королевства, где я живу в постоянных усилиях игривой веселостью оградить себя от всяческих жизненных зол и волнений.
Чем бы я занялся на старости лет? Я бы занялся собственными усадьбами, домами, постройками, амбарами, лабазами, погребами, конюшнями, фруктовыми садами, оранжереями с дивностями, цветниками, задними дворами, фасадами, кариатидами, эркерами, огородами, пустырями, домиками для гостей и для фермеров, охотничьими угодьями, пахотными землями, лугами, поймами, пастбищами, болотами, выгонами, лесами, лужайками, перелесками, канавами, топями, ручьями и прудами, заброшенными и не очень.
«Россия-мать, когда б таких людей ты вовсе бы не посылала миру, давно бы все тут расцвело!»
Я обнаружил один внезапный изъян в деле методичного истребления нашего чиновничества – их нельзя отравить всех зараз, как детей в детском садике.
Истина заключается в следующем: меня поташнивает.
Только я слышу разговоры о том, что в последнее время достигнута такая невероятная величина в развитии, как сейчас же у меня случаются позывы.
Меня зовет изо всех сил. Ничего не могу с собой поделать. Зовет.
И особенно вот это: «Свет и образование придет!..» – Боже! Боже!
А если я вижу вертикальные проекты, выполненные в виде макетов нашего прекрасного Далёко, то мне сейчас хочется на них помочиться. Просто беда.
Государство – это танк, который ездит по цветочной поляне.
Не так давно появилось слово «пиар», а от него – «пиарить».
Я тут же предложил расширить его глагольную форму с помощью приставок.
Так появились на свет глаголы: напиарить, выпиарить, пропиарить, впиарить, припиарить, недопиарить, распиарить, перепиарить, неперепиарить, спиарить и недоперепиарить.
Говорят, нынешний министр обороны приехал и разнес в клочья училище имени Нахимова, что напротив самого крейсера «Аврора».
Что тут можно сказать?
Слава о нем, я в том уверен, распространится до самых крайних границ и пределов.
Ибо деяния эти угодны.
Я же, со своей стороны, готов сообщить всем, что желаю склонить одного моего знакомого гравера нанести на карту, с самыми подробнейшими разъяснениями и пояснениями, все те места, которые он еще посетит и где он все разнесет в точно такой же пух, как и прах.
Наше правительство работает в Сочи.
С некоторых пор не понимаю, почему правительство Испании не работает на Канарах.
Если б я был некрофилом, то я бы устроился обмывать тела умерших чиновников. Я б их погружал в теплую воду и там гладил бы, гладил бы, гладил бы.
Если б я был каннибалом, я бы сначала наполнил их густой кровью старинные бокалы из драгоценного нефрита, а потом пил бы из них, пил бы, смакуя каждый глоток и закусывая их же сырой печенью. К счастью, я ни то и ни другое.
Совесть – домашний бог. С ней всегда можно договориться.
«В заключении он встретил смерть безмятежно», – напишут на его надгробии. Оно будет в тихом, неприметном месте.
Листья будут засыпать его по осени. А потом они будут на нем плотно гнить. Интересно, как там, под землей, поживает его ДНК? Появилась ли в ней запись «Не воруй»?
Один автор написал книгу «Почти всё».
Всё, до последней, знаете ли, крошки.
Думаю, что она про коитус.
Кстати, готов на эту тему размышлять: всё ли у нас коитус, коитус ли у нас всё?
А может, всё у нас почти коитус или коитус у нас почти всё?
М-да! Не то чтобы я против коитуса, нет.
Некоторые глупцы утверждают, что я не люблю свое Отечество.
Выспренние идиоты, убогие недоумки, недалекие сквалыги, безнадежные лизоблюды, отпетые негодяи, неудачливые шавки, шакалы пархатые, шелудивые псы – вот вы все после этого кто!
Я бы уронил со своего стола бюст Монтескье. Мало того, я бы грохнул об пол миниатюрного Александра Сергеича Пушкина, выполненного в фарфоре, случись мне обнаружить хоть сколько-нибудь приемлемый способ испепеления полчищ этой полночной мрази.
Причины? Вас интересуют причины возникновения во мне столь бурных чувств? Гы-м! Ничего такого.
Просто я наблюдаю среди всей этой бузины только наслоения и наслоения, в то время как сердцу моему были бы милы только отслоения и отслоения.
А хорошо бы, если б наша коррупция разрослась до того, чтоб ей уже занимались не наши органы.
Позвонил Женя Бунимович и спросил: «Ну, как вы там?»
«Там» – это в Питере.
Я сказал, что, судя по состоянию помойки под моими окнами, у нас все отлично.
У меня окна на кухне выходят во двор, и я каждый день вижу мусорные ящики – их там два, а вокруг них – помойку.
Так вот: всегда не хватает еще одного ящика, чтоб собрать в него всю помойку.
То есть один только взгляд на помойку – и я в ту же секунду понимаю, что в государстве нашем, в общем-то, все стабильно. Все на своих местах и город управляем.
Вот если внезапно уберут помойку под моими окнами, то будет повод для беспокойства.
А так – все просто отлично!
Мозжечок – седалище разума, то есть та его часть, которой разум все время на что-нибудь садится.
Что от этого страдает больше – разум или мозжечок, сказать трудно.
Как хочется написать книгу «Опыты страсти». Она будет посвящена истории. Самой правдивой и вместе с тем загадочной истории. Истории того, как зарождается страсть в чиновничьем уме.
Не заглянуть ли нам мимоходом в самый корень вопроса? Вы полагаете, мы сразу же остановимся по причине темноты и путаницы, возникающих из-за притупленности чувств, слабости и мимолетности впечатлений, или же память, подобная решету, не удержит ничего, и даже если это нечто будет размером с дыню? В этом случае прутья клеток растянутся, расступятся, чтобы только выпустить эту тяжесть на свободу.
Ах! Хочется верить, что все это не так.
Ваше, можно сказать, сиятельство!
Граф! Душа моя! До чего же хорошо!
Осклизлыми руками, губами, постепенно расползающимися в глупой ухмылке, и глазами, полными вчерашней похмельной влаги, присягаю и клянусь Вам в преданности и неизменном своем расположении!
Не щадя живота своего, ничем не береженного от послеобеденных бурлений, всхлипывая поминутно, и прочее, и прочее…
Словом, примите уверения.
Мертвая тишина, ты верное доказательство сострадания. Ты наступаешь сразу же после стенаний.
