пропадет хоть один медяк, я сам буду вздергивать на рее всех по очереди, пока кто-нибудь не признается в краже.
Отдав вещи помощнику капитана, мы спустились в трюм, где нам пришлось залезть в бочки, на две трети заполненные водой. Такая предосторожность была необходима на случай, если таможенники решат их простукать. Трюм был забит тюками: Клешне удалось не пропить аванс, а вложить деньги в товар.
Через какое-то время, когда тело у меня затекло от холода и неудобной позы, корабль действительно пришли проверять. В трюм спустился таможенный чиновник с сопровождающими и начал тщательно осматривать товары в поисках контрабанды.
— Вроде все в норме, — задумчиво сказал проверяющий. — Даже удивительно, что у тебя все так гладко, Бобо.
— Так говорил же, работа честная: решил закупить товар в Зириусе. А туда везу ткани: шерсть, лен, парусину… Да все в декларации записано.
— Где ж ты столько денег взял, Клешня?
Видимо, капитан был давно знаком с таможенником, потому что разговаривали они непринужденно, чуть ли не по-дружески.
— Потряс давних должников, поискал по старым заначкам — вот и наскреб на благую цель…
— А ладно, не мое это дело, — согласился таможенник. — Что в бочках?
— Так вода питьевая.
— Ладно, морт с тобой, Бобо. Подпиши здесь и здесь. Все, теперь можете отправляться. Попутного ветра!
— Спасибо, господин проверяющий, — пробубнил капитан.
Через минуту люди покинули трюм. Вскоре мы почувствовали мерное покачивание: корабль отчалил от пирса. Еще какое-то время, показавшееся вечностью, пришлось подождать, прежде чем кто-то спустился в трюм и крикнул, что можно вылезать.
Когда я поднялся на палубу, в лицо пахнул теплый морской ветер. Корабль покинул бухту и шел на всех парусах. Мы были в открытом море.
Глава 9
Вокруг, насколько хватало взгляда, во все концы света простиралось зеленовато-синее полотно океана. Словно платье человеческой богачки, оно было украшено белыми кружевами пены, золотыми нитями лучей Атика, а ночью — драгоценными камнями отраженных звезд…
«Надо же, как меня разбирает. Скоро стихами заговорю. От слабости, наверное», — подумала я, переводя дыхание. Вроде бы полегчало… На какой-то краткий миг появилась надежда, что мои мучения закончились, ну или хотя бы наступила передышка. Но тут проклятый корабль снова покачнулся на проклятой волне, и я, издав неблагозвучный утробный рык, перевесилась через борт.
Вот уже четверо суток мы были в море, и все это время меня мучила болезнь, которую Бобо Клешня назвал морской. Едва поднявшись по трапу на «Хромую Мери», я сразу же ощутила, как палуба предательски качается под ногами. Это вызывало какое-то неприятное чувство. Но необходимость прятаться от проверки меня немного отвлекла. А вот когда мы выбрались из трюма, и я увидела вокруг бесконечные волны, желудок тут же подскочил к горлу. Самое обидное, что погода стояла прекрасная, и море, как уверял Бобо, было тихим и спокойным.
Ни Лэй, ни Роману не ощущали качки. Они будто родились на корабле, хоть каждый и уверял, что в море вышел впервые. Для эльфа с вором путешествие стало приятным отдыхом: они спали, сколько вздумается, покачиваясь в гамаках, ели с аппетитом, днем прогуливались по палубе, а по вечерам пьянствовали и играли в карты с матросами.
— Ну ты как? — Лэй подобрался бесшумно, встал рядом. — Вот, выпей…
Он протянул мне большую деревянную кружку, от которой исходил ароматный травяной пар. Даже от такого безобидного запаха желудок болезненно сжался.
— Опять своего эльфийского зелья наварил… — с отвращением простонала я.
— Надо выпить, Мара, — настаивал друг. — Легче станет.
Чего у мальчишки было не отнять — при всей вредности и язвительности, он всегда готов был прийти на помощь. В серьезных делах ушастик был так же надежен, как и орк. Вот и все эти четыре дня Лэй пытался облегчить мои страдания — когда не был занят едой, сном или пьянкой, конечно. Но от его варева мне действительно ненадолго становилось легче. Правда, трудность состояла в том, чтобы влить зелье в себя и удержать его хотя бы несколько минут. Тогда приходило временное избавление от мук. Уныло кивнув, я взяла кружку и принялась медленно цедить горьковатый вяжущий отвар.
— Вот умница, — с искренним состраданием глядя на меня, причитал эльф. — А потом надо перекусить. Когда ты ела в последний раз? Вон, осунулась даже…
При упоминании еды я судорожно икнула.
— Это еще мелочи! — жизнерадостно проговорил Бобо, проходивший мимо. — Вот будет шторм, тогда тебя и скрутит по-настоящему.
Я молча глотала напиток, надеясь, что старый безумец от меня отвяжется. Но капитану приспичило поговорить. Он остановился рядом со мной и завел:
— От морилки… так наши морскую болезнь зовут — люди кишки выблевывают. А есть, которые с ума сходят.
Пока что меня сводила с ума вонь, исходившая от Бобо — кислого винного перегара, трубочного табака, плесени и еще чего-то, может, старости. Я отвернулась, допивая эльфийское зелье и мечтая, чтобы Клешня убрался как можно дальше. Но капитан, который с самого начала проникся ко мне чем-то вроде уважения и симпатии, не торопился.
— Вот ты хоть и дерешься как Могучая Берти, а все ж — баба. А бабы — они на брюхо слабые, клянусь титьками Глубинной суки! Берти уж на что была здорова — иной раз не отличишь от мужика — а укачивало ее даже на пирсе. Помню, как выйдет из трактира, только глянет в сторону моря, и тут же ее выворачивает…
— Хватит, — прохрипела я. — Отвяжись уже…
Зелье было выпито до дна, и я даже почувствовала себя чуть лучше.
— Пока отвар действует, тебе надо что-нибудь съесть и поспать, — заботливо посоветовал эльф.
Но отдохнуть в тот день я так и не успела. Да и вообще надолго забыла об отдыхе…
— Прямо по курсу корабль! — крикнул с мачты впередсмотрящий.
— Мах, принеси подзорную трубу! — потребовал капитан.
Проворный младший помощник выполнил приказание. Клешня долго вглядывался вдаль, потом процедил сквозь зубы:
— Клянусь бородой Сиверентуса! Это же «Челеста», корыто старины Абера Грока! Точно, она! Я ее ни с каким другим судном не спутаю! Откуда только она взялась, хотел бы я знать?
— Почему тебя это удивляет? — без особого интереса, просто чтобы поддержать разговор, спросил ушастик.
— Так «Челесту» еще месяц назад объявили пропавшей. Она вышла из Энифа с грузом ржавки и взяла курс на Зириус. Да так и не прибыла ни туда, ни обратно. Искали ее искали, потом признали, мол, что без вести… Ух, и напился же я тогда с горя! Ведь этот старый краб — Абер Грок — мой друг…
— Пойдем, — шепнул мальчишка. — Если этот Абер такой же как наш Бобо, меня не удивляет его таинственное исчезновение.
Я усмехнулась. Наверное, капитан «Челесты» перепил с командой, забыл, где находится, и очнулся, лишь когда на борту кончилась ржавка. Клешня подтвердил наши догадки, пробубнив:
— Там что, рулевой пьян, что ли? Разве ж можно кораблем вихлять, как портовая шлюха задницей?
Вскоре и нам стал виден силуэт корабля. Даже я, далекая от морского дела и полуживая от тошноты,
