— Нет, — ответил я.
Где б я его увидел, когда всю ночь спокойно спал у себя в каюте?
— Парнишка ночевал у меня, после кровопускания он сильно ослаб. Но с утра я его не нашел.
Интересно, сколько же этот здоровяк пустил ему крови, что мальчишка ослаб?..
— Пошли искать, — сказал я.
Вместе мы поднялись на верхнюю палубу. Ветер так и не появился и туман никуда не исчез, он будто стал даже гуще.
На палубе мы увидели боцмана. Дайфа, кажется, даже обрадовало, что экипажу можно дать еще какое-то задание помимо мытья палубы. Он тут же приказал матросам искать Блоху. Людям тоже понравилась мысль заняться чем-то другим, и все тут же бросились обшаривать корабль, хохоча и отпуская грубые шуточки. Однако через несколько часов веселья поубавилось. Обыскали каждый уголок, но мальчишку так и не нашли. Можно было сказать точно: на борту его нет. Юнга пропал бесследно.
Глава 10
Они были где-то рядом. Они. Невидимые, смотрели на меня, ловили взглядами каждое движение. Ждали. Чего? Оплошности, срыва, страха? Они молчали, но говорили со мною. Я не понимала ни слова, да слов и не было. Я не слышала ни звука, но знала: они говорят. Ощущала кожей. Они пели. И эта песня, холодная, беззвучная, но оглушительная, убивала мою душу. Они убивали…
Больше не в силах выдерживать леденящий ужас, я во все горло заорала, дернулась, вырываясь из невидимых скользких лап… и проснулась, обнаружив себя упирающейся носом в доски палубы. Над головой раскачивался гамак, из которого я выпала во сне.
— Приснится же такое, — пробормотала я, с облегчением ощущая, что страх исчез, а вместе с ним и тошнота, мучившая меня столько дней.
Я поднялась и вышла на верхнюю палубу. Вокруг царила суета: моряки обшаривали судно, явно в поисках чего-то или кого-то. Наверху я встретила Лэя. Эльф был очень расстроен: взгляд виноватый, лицо вытянулось в несчастной гримасе, даже уши вроде бы прижались к черепу, как у испуганного зверька.
— Он точно спрыгнул за борт, — пробормотал друг в ответ на мои расспросы. — А все из-за меня! Как я мог не проследить за мальчишкой! Как доверил его этому коновалу…
Выяснилось, что пропал малолетний юнга. Выслушав рассказ Лэя, я задумалась. Оказывается, недобрые предчувствия одолевали не только меня и эльфа, но даже некоторых людей. А юнга вон вообще обезумел и ночью прыгнул в море…
На «Челесте» эти ощущения были вполне оправданы и объяснимы: вряд ли найдется тот, кто испытает радость в подобной ситуации. Но вот то, что предчувствия не исчезли до сих пор, а наоборот, еще и перекинулись на людей, очень настораживало. До сих пор я из-за морской болезни не могла толком оценить положение дел, единственным доступным мне ощущением была тошнота. А вот теперь предчувствие чьего-то приближения вернулось и встало передо мной во всей красе.
— Мара, у тебя в племени был шаман? — спросил ушастик.
— Да, конечно…
— Не помнишь, он что-нибудь говорил о подобных явлениях? Ну, о зверином неуправляемом страхе?
Еще бы! Перед мысленным взглядом сразу же появилась тощая фигура Одноглазого Улафа. Колдун прохаживался перед отрядом, то и дело останавливался, чтобы посмотреть в лицо кому-нибудь из молодых воинов. Ни один орк не мог выдержать взгляда его единственного глаза.
— Вы должны прислушиваться к себе, — поучительно говорил он. — От этого зависит жизнь ваша и ваших товарищей. Помните: вы — орки, вам от рождения дано чутье воина. Это значит, вы умеете угадывать врага еще до его появления.
Старый Бертард, стоявший во главе отряда, согласно кивнул, подтверждая:
— Если бы не оно, давно бы уже нас ятуны сожрали…
— Ятуны. Их мы особенно остро чуем. — Одноглазый Улаф поднял кривой палец, погрозил оркам. — Потому что они — нечисть. Скажите, кого обжигает страх перед их появлением?
Мне было знакомо чувство мгновенного страха, который накатывал внезапно, потом уходил, оставляя злобу и ненависть. Но как признаться в таком? Промолчали и остальные молодые воины.
— Зелень… — снисходительно проговорил Бертард, — Разве ж есть в этом какой-нибудь стыд? Да, на меня всегда нападает страх, на миг.
— Вот! — воскликнул шаман. — Не надо стыдиться его, не надо гнать, орки! Наоборот, слушайте его, потому что это чутье!..
Как давно это было… Я вздохнула, и картинка из прошлой жизни растаяла в моем сознании.
— Говорил. Орки способны предчувствовать появление ятунов.
— Ятуны ведь тоже нечисть, — сказал эльф. — А может, даже нежить…
— Но я никогда не испытывала ничего подобного. Перед появлением ятунов страх меня охватывал на мгновение. Он как бы напоминал, что надо быть внимательнее. А такого долгого, постоянного тоскливого ужаса ни разу не было. Это не просто предчувствие беды… — я подумала немного и припомнила: — Одноглазый Улаф однажды сказал, что орки могут чувствовать приближение оживших покойников.
— А вот это ближе, — пробормотал ушастик, вглядываясь вдаль.
— Ты что, поверил в сказку о Мертвом капитане? — поразилась я. — Думаешь, людей уничтожает призрак?
— Нет, я думаю, это лич, — поправил эльф. — Бывший некромант, а ныне оживший покойник. Ничего не понимаю… Мне кажется, или туман действительно стал гуще?
— Гуще, — подтвердила я. — Вчера и не туман был, а так, клубилось над водой что-то клочковатое. А сегодня в десятке ярдов от корабля уже ничего не видно.
— Баста! — раздался крик боцмана. — Прекращай поиски, акульи дети! Все по местам!
Больше в тот день ничего особенного не произошло. Лэй с Роману снова отправились играть с матросами то ли в кости, то ли в карты. Я до вечера маялась бездельем, до утра — дурными предчувствиями. Почему-то они обострялись в темноте, да еще и каждую ночь становились все сильнее.
Наутро мы с Лэем снова встретились на палубе. Все еще стоял мертвый штиль, а туман сгустился. Теперь видимость была не больше трех ярдов.
К нам подошел Роману. Выглядел вор так себе: длинные волосы распущены и взлохмачены, физиономия помятая, глаза красные, взгляд какой-то диковатый.
— Что, всю ночь играл?
— Нет, уснуть не мог, — неохотно признался Лис. — Только задремлю, как начинает какое-то безумие сниться, подскакиваю в холодном поту.
Лэй живо заинтересовался:
— А какое именно?
— Да бред! — Роману досадливо встряхнул нечесаной черной гривой. — Снится тишина, представляешь? Просто тишина и пустота. И такой страх берет!
Мы переглянулись.
— Очевидно, у людей предчувствие проявляется в виде сновидений, — с умным видом заметил ушастик. — Сознание Лиса предсказывает беду через кошмар.
— Я вор, а не хрустальный шар! — возмутился Роману. — Какие еще предсказания?
Лэй начал было объяснять, но от разговора нас отвлек дикий вопль. Кричал один из близнецов — Дак или Зак, не знаю, я их не различала.
— А я тебе говорю, он душит людей! Душит обеими руками! — орал матрос на своего брата.
— Да какой душит? — отвечал тот. — Жизнь он высасывает, вместе с душой. Смертельным поцелуем!