демонстрировавших им за счет компании городские достопримечательности.
Мэнн протолкался к ней через зал. Девушка подняла голову и одарила его зазывной обманчиво- приветливой улыбкой, продемонстрировав белые зубы со значительными промежутками. Сегодня на ней вместо французских резиновых шортиков красовались короткая черная набедренная повязка и кружевной красно-черный корсет, заканчивавшийся под грудью. Корсет подпирал и подчеркивал небольшой бюст, выглядывавший подобно двум розовым теннисным мячам. Эта достаточно безвкусная и устаревшая принадлежность туалета смотрелась на Хани так, как если бы она стащила ее из гардероба своей бабушки и не знала толком, как правильно ее носить. Она вообще отличалась тем, что все и всегда делала невпопад, вечно имела вид нашкодившей ученицы и словно набивалась на то, чтобы ее отшлепали.
— Добрый вечер, Джонни. Тебе как обычно? — спросила она, переступая с ноги на ногу, как ребенок, желающий выйти по малой нужде.
— Спасибо, Хани. Как жизнь? Не могу отделаться от впечатления, что ты решила радикально изменить имидж… — протянул Мэнн, опускаясь на обитый выворотной кожей стул.
Издав пронзительный, на высокой ноте смешок, она отвернулась, чтобы приготовить клиенту напиток. Бросив на дно стакана несколько кубиков льда, плеснула водки, перелив, по своему обыкновению, после чего торопливо повернулась лицом к полицейскому:
— У меня все просто супер. Спасибо, Джонни. — Хани резким движением головы отбросила длинную прядь со лба.
Признаться, детектив уже успел позабыть, насколько привлекательна эта девушка с ее изумрудными глазами и россыпью золотистых веснушек на носу. Она выглядела и, несомненно, являлась совсем еще юной барышней, в которой не было ничего от взрослой разумной женщины, требовавшейся Мэнну. Он всячески старался избегать общества юных дев, совращенных мужчинами в возрасте, возможно, отцами, поскольку они любили разыгрывать из себя маленьких девочек, жаждущих обрести недополученную в детстве любовь.
Когда Хани наклонилась к нему, он невольно задался вопросом, есть ли у нее веснушки и на других местах.
— Однако я уверена, что ты хочешь узнать у меня и кое-что другое. — Она поставила стакан перед ним.
— Ты права, Хани. — Мэнн бросил взгляд в сторону подиума, еще вчера принадлежавшего Ким. — Мне крайне любопытно, куда она подалась. Что-нибудь говорила на этот счет?
Хани склонила голову набок, смахнула со лба непокорную челку и некоторое время в упор смотрела на полицейского, раскачиваясь взад-вперед на высоких каблуках.
— Сказала, что тебе это не понравится. И просила тебе об этом не говорить. Но… — Хани прекратила раскачиваться и присела на корточки. — Ее сейчас здесь нет, но я-то осталась. — Она хихикнула и посмотрела на собеседника сквозь вновь упавшую на глаза прядку. — Запомни, Джонни, что когда тебе будет одиноко, ты всегда можешь позвонить мне. Я приду к тебе со своим любимым мишкой Тедди, и мы наконец ляжем в кроватку.
— Спасибо, Хани, что стремишься помочь мне совладать с одиночеством. Когда придешь, я уложу тебя в кроватку, а твоему мишке скажу, чтобы не забыл надеть на ночь шерстяные носочки.
Девушка опять хихикнула.
— Итак, куда она все-таки подевалась, Хани?
Она закатила глаза.
— Ладно, так и быть, скажу. Ким отправилась работать к одному парню. Я не знаю, кто это. Знаю только, что он предложил ей выгодную работу на дому.
— И где этот дом?
— Насколько я понимаю, она сама толком не знала. Сказала лишь, что ей, возможно, придется выехать за пределы Гонконга. И что позвонит мне, как только сможет. Но не позвонила. — Хани загадочно улыбнулась и склонила голову набок. — Ничего удивительного. Знаешь, как говорят? С глаз долой — из сердца вон. — Тут она вновь издала пронзительный резкий смешок и призывно посмотрела. — Вот тебе мой номер телефона — на тот случай, если ты его потерял. И помни: ты можешь звонить мне в любое время. Мы с Тедди будем ждать твоего звонка.
Выйдя из бара «Бонд», Мэнн зашагал в обратном направлении к Джонсон-роуд — одной из главных улиц, ведших к Козуэй-Бэй. Складывалось впечатление, что на каждом квадратном дюйме здесь помещалось по человеку. Хотя давно уже стемнело, полыхавшие на улице яркие неоновые огни реклам создавали иллюзию дня. Инспектор оглянулся. Стоявший в дверях бара Сэм, по обыкновению, вел оживленную дискуссию с подвыпившими туристами, не желавшими признавать правила очередности. На углу тоже кто- то с кем-то ругался. Назревала ссора. Но детектив проигнорировал это проявление беспорядка и расхлябанности. Какого черта? На улице и без него полно полицейских, могущих уладить недоразумение в считанные минуты. Он уже почти возобновил движение, как вдруг услышал знакомый голос:
— Эй, бананчик?!
Три парня из бара «Гавана» определенно двигались в его сторону. Мэнн повернулся к ним и улыбнулся:
— Пришли получить урок хорошего тона, да, парни?
— Слыхали, что ты вроде как эксперт в воинских единоборствах… Но мы в свое время служили в морской пехоте и вполне можем составить тебе компанию…
Тут они разделились. Двое лысых начали обходить его с правого фланга, а тот, что меньше ростом, — с левого.
Джонни устремился в сторону узкого переулка сбоку от бара «Бонд». В переулке вечно стояли контейнеры с гниющими отбросами, так как туда выходили задние двери нескольких ресторанов. Повернувшись лицом к догонявшим его парням, Мэнн вскинул левую руку, словно предлагая им вступить в переговоры, а правую с видом самого искреннего дружелюбия положил на плечо высокого парня, которого еще в «Гаване» прозвал Уродом.
— Похоже, ребята, вы собрались хорошенько повеселиться. Напиться, потрахаться и так далее… Если желаете, покажу вам места, где все это с легкостью можно осуществить.
Высокий пробормотал несколько слов, из которых явствовало, что он, в общем, не против этого предложения. Хотя вид у него был самый грозный из всех, Урод производил впечатление человека, предпочитающего по возможности обойтись без драки. Мэнн перевел взгляд на его приятелей. Парень со шрамами закатил глаза, едва заметным кивком указал на Мэнна и полез за пояс, где, по всей вероятности, хранился нож.
Детектив с силой дернул высокого за руку, а в следующее мгновение задира получил сильнейший боковой удар в голову, нанесенный качком, метившим в Мэнна. Урод отлетел к стене, крепко приложился спиной и тяжело осел в кучу гниющих овощей, не поместившихся в переполненный мусорный контейнер. При этом качок изменил собственное положение в пространстве, оказавшись в состоянии так называемого неустойчивого равновесия. Детектив подумал, что здоровяк не успеет восстановить баланс, ибо, по его «гаванским» воспоминаниям, тот был не слишком скор на ногу. В следующую секунду Мэнн левой рукой ударил Урода в горло, а правой схватил за запястье парня со шрамами. Послышался громкий неприятный хруст, за которым последовал пронзительный животный крик боли. Тип со шрамами выронил нож и схватился здоровой рукой за сломанное запястье.
Мэнн направился к выходу из переулка.
— Надеюсь, ребята, урок вам понравился, — бросил он через плечо.
Глава 47
Чан сидел на заднем сиденье своей машины. Он приехал рано, потому что хотел оказаться на месте первым. Встретиться условились на нейтральной территории в небольшом ресторане в Цзюлуне. Там легче обеспечить безопасность, а безопасность и скрытность в данном случае являлись определяющими
