Она, проходя мимо трухлявого пня, ловко вонзила в него нож – пень развалился. Внутри него оказалось полно крупных белых гусениц. Аю немедленно отправила в рот пригоршню гусениц, потом знаками пригласила всех отведать это лакомство.
– Тащ-ка! Это надо есть?
– Не надо! – Бузык тут же последовал совету Аю. – Не ешь, я за тебя съем.
После этого на бедных гусениц набросились со всех сторон.
– Петров!
– Я!
– Ты можешь почувствовать, что за тобой погоня?
– Могу.
– Как это?
– Птицы. Они передают друг другу по цепочке.
– А сейчас что они передают?
Петров прислушался. Бузык прислушался, но ничего необычного не услышал.
– Они передают, что за нами уже пошли.
– С собаками?
– С собаками.
Отношение к морякам наших посольских в Джакарте – верх радушия.
Русские за границей – на удивление дружный народ. На всю Джакарту русских – 160 человек. Само собой, надоесть друг другу они успели хуже горькой редьки, а больше общаться не с кем: Запад нас не сильно жалует и никуда не приглашает, а с местными получается плохо-слишком разный менталитет. А тут – полторы тысячи отборных русских мужиков в красивой форме, которые к тому же новички в стране, которую ты знаешь как свои пять пальцев! Это событие! Офицеров приглашают в гости в «замок Урфина Джюса» – так на посольском жаргоне называют наше посольство за своеобразную архитектуру.
Обеды, приемы, причем не протокольные, а от души.
– Эти ананасы самые лучшие в Индонезии. Они выращены на вулканическом склоне.
Посольские объясняют, что брать сувениры в супермаркетах – непозволительная роскошь.
– Лучше всего затовариваться на блошином рынке на улице Джалан Сурабайа.
Впрочем, сразу же поясняется, что без кого-нибудь из посольских, привыкших к местной торговле и закаленных в рыночных баталиях, туда лучше не соваться.
С нашей компанией офицеров на рынок отправляется одна посольская дама. Сразу после открытия двери машины на офицеров набрасываются штук пять продавцов с разной сувенирной продукцией. Начинается представление.
Офицеры предупреждены: говорить надо только с сопровождающей дамой и только вполголоса, сделав морду кирпичом. Все переговоры будет вести она.
Одному из офицеров понравился крис – традиционный яванский кинжал с волнистым лезвием. За него у офицера просят 200 баксов.
Посольская дама поднимает к небу глаза и начинает что-то жалобно выть речитативом по-индонезийски. Сама она при этом тянет офицера дальше по рынку – цена немедленно падает до 100 баксов.
Число продавцов вокруг них вырастает до двадцати – двадцати пяти, и все они с обнаженными кинжалами самых разных форм и размеров.
Речитатив дамы усиливается, из глаз вот-вот хлынут слезы – 50 баксов. Все это движется за ними по рынку, не отставая.
Они заходят в «бутик» – двадцатифутовый железный контейнер, набитый всякой всячиной. У выхода их уже ожидают человек тридцать-сорок продавцов-кинжальщиков (плюс сколько-то продавцов с прочим товаром).
Выйдя на улицу, дама начинает активно жестикулировать, трещит как пулемет и делает в сторону кинжала оскорбительные жесты – 30 баксов. Офицер спрашивает: ну как? Ему отвечают: цена нормальная, соглашайся.
Покупается заветный кинжал, после чего бочком-бочком все прорываются сквозь толпу тыкающих кинжалами в лицо продавцов к машине.
Отдышались. Времени прошло минут пятнадцать, а все устали, как после вагона дров. Посольская дама объясняет: нам тоже тяжело торговаться, но неприятно, когда согласишься на высокую цену, а тебе вслед плюют – идиот!
– Самое интересное, – говорит она, – это когда мы сюда приезжаем с мужем. Есть возможность разыграть целую пьесу: мне что-то понравилось, а он не дает денег. Всего полчаса актерского мастерства, и цена падает раз в десять, а продавцы получают море удовольствия от настоящей торговли.
Через полчаса бега по джунглям собаки остановились. Они будто натолкнулись на невидимую стену: заскулили, закружили, начали чихать, встали – ни шагу вперед.
– В чем дело? – спросил Хасан.
– Собаки не идут.
– Почему?
Один из следопытов опустился на четвереньки, подобрал какую-то крупицу с земли, положил ее в рот, сморщился и сплюнул. Помощник Хасана подошел к следопыту, переговорил вполголоса, потом вернулся и сказал:
– Дикий перец. Собаки нам больше не помогут. Из-за этой дряни они потеряли нюх на неделю.
– Без собак они найдут дорогу? Я отдам им головы тех, кого мы преследуем. Это головы семи мужчин.
Помощник и следопыт перекинулись несколькими фразами. Даяки заулыбались. Головы – это хорошо.
– Да! – сказал помощник. – Они найдут их без собак.
– Хорошо. Отпустите собак.
Как только отпустили, собаки дружно ринулись назад.
Аю остановилась, подняла голову и прислушалась. Все остановились как вкопанные – ничего они не услышали, только шелест листвы.
– Они отпустили собак, – сказала она.
– Что там опять? – Хасан пробился вперед, чтоб посмотреть, в чем там дело и почему остановились на этот раз.
Главный следопыт даяков стоял перед куклой, наколотой на колючки.
Он со страхом обернулся и посмотрел на Хасана.
– Что это? – Хасан протянул было руку, чтоб снять куклу, но в руку его немедленно вцепились.
– Табу! – сказал следопыт.
– Вот эта кукла? – ярости Хасана не было предела.
– Табу!
Помощник вступил в громкие переговоры с даяками. Наконец он повернулся к Хасану:
– Они дальше не пойдут. Табу. Тот, кто продолжит путь, погибнет. Злые духи – возьмут его душу.
– А так его душу кто возьмет? – закричал Хасан и выстрелил в грудь главному следопыту.
Тот упал ничком.
– Кто еще хочет сразу же оправиться к праотцам?
Даяки угрюмо молчали и смотрели в землю.
– Ну? Кто еще?
Погоня продолжилась.
– Что там опять, Аю? – спросил Бузык у встревоженной девушки. Она опять остановилась и стала прислушиваться.
– Бежим, Бузик, бежим! – сказала Аю, и Бузык понял: теперь все зависит только от того, как быстро они
