Темное, кривое зеркало. Том 2 : Смерть плоти, смерть мечтаний.

Знать бы ответ...

* * *

Красота... какая красота!

Появление Альфреда Бестера, вошедшего в комнату, отвлекло Дэвида Корвина от созерцания Майкла Гарибальди и Лианны Кеммер, лелеявших своего младенца. Это было словно вторжение темноты в обитель света. Взгляд Корвина потемнел. Неужели они не заслужили этого момента радости? Он попытался было придать своему лицу нейтральное выражение, но тут же понял, что это глупо. Бестер все равно почувствует фальшь в любой напускной эмоции.

Бестер, впрочем, казался каким-то смущенным. Он задержался в дверях, словно боялся войти. Его выражение напоминало... если бы Корвин знал его хуже, он решил бы, что это страх.

Майкл взглянул на него.

— Эй, босс! — воскликнул он, обретя, наконец, дар речи. — Подойдите-ка.

Бестер улыбнулся и слегка наклонил голову, входя в комнату. Мимо Корвина и Мэри он прошел, словно мимо пустого места.

— Итак, — в его голосе слышалось что-то, отличное от его обычного саркастического высокомерия. — Вы уже решили? Это Фрэнк Альфредо или Альфредо Фрэнк?

Майкл тихонько усмехнулся, и Корвин вдруг понял, что улыбается вместе с ним. Он посмотрел на Мэри, и их взгляды встретились. На ее лице тоже была улыбка.

— Ах, — вздохнула Лианна.

Несмотря на то, что голос ее был слаб, и выглядела она ужасно, в ее глазах были подлинные покой и счастье.

— Нет... мы тут были... немного заняты. Почему бы... почему бы вам не выбрать имя для него?

Бестер ошеломленно выпучил глаза, и Корвин опять улыбнулся. Приятно узнать, что и телепату можно преподнести сюрприз.

— Правда? — сказал Бестер. — Значит... имя? Ну... Фрэнк — это хорошее имя. Да... вполне хорошее.

Майкл заулыбался.

— Спасибо вам, босс.

Лицо Лианны тоже озарилось улыбкой.

— Не хотите ли... подержать его на руках, сэр?

— В самом деле? Да. Спасибо вам.

Нежно и осторожно Бестер принял ребенка из рук Лианны и приблизил к своей груди. Чистосердечная, искренняя, добрая улыбка засветилась на лице телепата. Корвин своими глазами видел это, и он не мог ошибиться.

— Здравствуй, малыш, — мягко сказал Бестер. — Добро пожаловать в наш Приют.

Корвин от удивления поднял брови. Даже учитывая, что он не мог видеть это вполне ясно, на какое- то мгновение ему показалось, что в уголке глаза Бестера блеснула маленькая слезинка.

Но, даже если и так, длилось это лишь один миг.

* * *

Я устал от одиночества, но что же испытываем мы все, как не одиночество? Мы все одиноки, — одиноки везде и всегда, когда задумываемся об этом. Нас никто и никогда не сможет по- настоящему понять. Чаще всего мы не способны понять даже самих себя. Судя по тому, что Деленн говорила мне о вере минбарцев, даже Вселенная не способна понять себя, так как же мы можем надеяться понять других людей?

Я думаю, отец нашел бы ответ, будь он здесь. Но его больше нет, и я опять возвращаюсь к себе. Один, пойманный тишиной и темнотой, разговаривая лишь со своими мыслями и воспоминаниями. Я ищу понимание, но нахожу лишь замкнутый круг. Все возвращается туда, откуда началось. Раньше или позже, все возвращается к началу, и на всем пути уже не остается ничего нового для тебя.

Ну, разве я сегодня не философ?

Я хотел бы знать, где сейчас Деленн. Что, если она сейчас тоже одна, во тьме и тишине? Она всегда была одна, — по крайней мере, с тех пор, как я привез ее на Проксиму.

Возможно, именно потому я и чувствую, что так близок к ней. Родственные души. Одинокие призраки, и каждый ищет себе опору. Сведенные вместе судьбой, — не той ли самой судьбой, что убила мою жену, чтобы позволить мне быть рядом с Деленн?

НЕТ!

Я не верю в Судьбу. Я убил Анну, а не какая-то мистическая сущность, — не Бог, не какой-то там Великий Создатель... Я! Так заслуживаю ли я после этого любви? Есть ли у меня хотя бы право на это? Достоин ли я самого права жить дальше?

После того, что я сделал с Анной — как я могу думать о ком-либо, — о чем-либо, — ставить себя рядом с Деленн, не вспоминая о том, что сделал с Анной?

Одиночество. Это неплохая идея. Одиночество в жизни или одиночество в смерти. Разве имеет значение выбор между ними двумя? И есть тут хоть какая-то разница?

Одиночество...

* * *

— Ты видел его лицо? Боже мой, я думала, что он тут же и хлопнется в обморок.

— Не знаю, как с лицом, но со словарным запасом у него явно стало что-то не так. Если конечно, он не заговорил на каком-то загадочном диалекте, состоящем из одних только слов 'А, хм'.

— Ну, возможно, так у него получалось выражать свои мысли яснее.

Дэвид и Мэри остановились, подойдя к дверям ее квартиры, через несколько часов после того, как им пришлось покинуть ее. Лианна, Майкл и малыш теперь спокойно спали вместе в медлабе.

— Нам теперь придется ужинать заново, — сообщил Дэвид. — Надеюсь, на этот раз нам ничто не помешает.

— Хочешь сказать, ничто тебе не помешает закончить свою историю?

— Ну, и это тоже.

Мэри отперла и открыла дверь. Уже входя в комнату, она остановилась и обернулась. Несколько долгих секунд она смотрела на Корвина. В ответ он лишь молча утопал в глубине ее глаз.

— Что? — наконец, смущенно усмехнулся он.

— Ничего, — улыбнулась она. — Ты собираешься заходить? Ты действительно сможешь закончить эту историю.

Дэвид охотней встретился бы со всем минбарским флотом, чем ответил бы 'нет'. Именно это он ей и сказал. Она снова улыбнулась, и они вошли в комнату вдвоем.

Дверь закрылась за ними.

* * *

Вернемся к началу. Взвесим все на весах. Жизнь или смерть. Добро или зло. Спасение или проклятие. И снова вернемся к началу.

Что ж, было интересно пройтись по тропинкам памяти, проверяя по пути все свои тайные чувства, но это меня ни к чему не привело, кроме того, что я стал еще более плаксив, чем прежде.

Злость, ненависть, любовь, жалость, покой. Все это перегорело теперь. Нет, злость все же осталась. Она все еще со мной. Она всегда будет со мной. Злость на себя, на минбарцев, на отца, Анну и Лиз за то, что они умерли, на Деленн за то, что она втянула меня в это... на всех.

Вечная злость, и куда она привела меня?

Куда?

Как безымянная шлюпка, бесцельно дрейфующая сквозь космос, я оставался в неизменности, пока люди вокруг умирали, ненавидели, любили, сражались, боролись. Что значит одна жизнь?

Что значит одна смерть?

'Капитан. Вы не одиноки в своей боли. Никто не одинок'.