Под его командой начался штурм. ЗИЛ протаранил витрину и стеклянную дверь. Толпа хлынула в Останкино. Завязался бой. Пули летели в разные стороны. Они поражали не только атакующих, но и толпы зевак, телерепортёров и журналистов. Муташов что-то несвязное кричал в мегафон. Команд почти никаких не было. Генерал извергал на всю округу одно сквернословие.
— Боже, — подумал Бурцев, — и этот генерал командовал округом?! Так неумело командует горсткой людей в бою. Ему роты нельзя доверить, а он ещё и к власти лезет.
Возле Останкино валялись убитые и раненые. Кто-то пытался оттащить раненого от опасного места. Те же парень и девушка подбежали к машине. У парня из рукава сочилась кровь.
— Вези нас обратно, — сказала девушка.
— Подождите, вы мне все сидения испачкаете, — Бурцев взял аптечку, расстегнул парню куртку и осмотрел плечо. Протёр йодом и забинтовал. — Ничего страшного, кость не задета. Могло быть и хуже, чуть левее, а там сустав, сосуды.
Девушка внимательно смотрела на лицо Бурцева.
— Удивляюсь вашей выдержке и спокойствию, — сказала она. — Вы, что врач?
— Нет, милая, я войну прошёл. Вот видишь, — Бурцев показал шрам на лице, — это от неё подарок. Там не такое видел, а это у мальчишки ссадина.
— Если войну прошли, почему же не с ними? — девушка кивнула головой в сторону Останкино. — Не сегодня-завтра они власть возьмут. Видите, как по-ленински они работают: почта, телеграф, телевидение, радио. Глядишь, и возле власти окажетесь, и таксистом не надо работать.
— Хватит, навоевался. А потом, я вам так скажу, не возьмут они власть.
— Откуда такая уверенность? — спросил парень.
— Потому, что вижу. Этот, что в мегафон орал, он, кроме как материться, ничего не умеет делать и, если это и есть передовая часть, то власти им не видать, как своих ушей. Дальше Останкино они не пойдут. Кишка тонка.
Пока Бурцев их вёз, они всю дорогу обговаривали будущую статью.
— План у Хазбулова давно был, — сказала девушка, — это должно быть основной канвой статьи.
— Конечно, был, — вмешался Бурцев, — боевики откуда-то прибыли. Я их в работе видел возле мэрии.
— А вы тогда были возле мэрии? — спросил парень.
— О, как здорово, — сказала девушка, доставая блокнот, — расскажите. Нам так и не удалось это увидеть, а ведь надо что-то писать.
— Мне кажется, это готовилось давно, — продолжил Бурцев. — Стихийный захват власти? Такого не бывает! Откуда-то появились подготовленные люди: у них выдержка, тренировка. Они способны на штурм. Просто так с улицы под пули человек не пойдёт. Вернее, пойдёт, но до первой крови, а потом убежит. Закон толпы. А подготовленные люди, прошедшие горячие точки, обстрелянные в бою, действуют хладнокровно, чётко, без суеты. Человек с улицы, новичок, так действовать не будет.
А в Белом доме в это время собрался парламент. Депутаты большинством голосов проголосовали за отставку Соснина. Обязанности президента возложили на вице-президента Руцковича. Парламент заседал всю ночь. Разрабатывали план захвата Кремля, ареста Соснина и его администрации. В отличие от депутатов парламента, потерявших все свои мозги в безудержном желании завладеть властью, Соснин не до конца пропил свой ум. Он чётко понимал, что за парламентской республикой к власти прорвётся чеченская диаспора, со своими боевиками, которые уже находятся в столице. А за ними диктатура тейпа, с деньгами арабских шейхов. И великой христианской России придёт конец. Он собрал силовых министров. Слава Богу, по сравнению с Горбуновым и теми «пацанами» с ГКЧП, Соснин обладал харизмой.
— Если к утру, вы не блокируете Белый дом, — сказал он министрам, — завтра чеченские боевики на улице прилюдно вам отрежут яйца.
Силовики поняли, что их жизнь висит на волоске. Танки снова двинулись на Москву. Только теперь они не стояли просто так на улицах, чтобы попугать прохожих. Они шли с явной целью. К утру танки, и спецназ подошли к Белому дому и блокировали его. Первая часть спектакля «Хазбулов против Соснина» закончилась. Началась вторая его часть — «Президент против парламента».
Так было видно судьбой предначертано, чтобы Бурцев посмотрел все его серии. Он как раз вёз туда пассажира, на прилегающую улицу к Белому дому. Там, в первых рядах «партера» скопилось много зрителей. Здесь были самые дорогие билеты, цена за которые — жизнь. Со стороны набережной стояли танки, и выдвигался спецназ. По крышам домов шныряли какие-то люди со снайперскими винтовками. Они стреляли в спины спецназу, по зрителям и по жилым домам, в окнах которых появлялись силуэты. Из подъезда дома выскочил мужчина, держа на руках окровавленное тело девочки.
Пули летели в сторону толпы, падали люди. На улице был кошмар, беготня и неразбериха. Это старались снайперы Хазбулова. Цель у них была одна: посеять смуту, вызвать недовольство толпы, чтобы разъярённая толпа пошла на власть. А дальше много крови и очаг гражданской войны в центре России. Режиссёрами этого спектакля была свора шакалов, вонзивших свои зубы в ослабевшее тело России.
Бурцев тут же свернул в подворотню, но проехать не смог, там лежали трупы. Он развернул машину и на всей скорости помчался на другую сторону реки. Оттуда было отлично видно всё, что происходило у Белого дома. Здесь на набережной тоже стояла толпа людей. Пули долетали и сюда, цокая о камни. Народ шарахнулся в разные стороны. Танки ударили по верхним этажам Белого дома. С окон полетели какие-то бумажки, а затем повалил дым. В целях безопасности Бурцев свернул за угол. Из-за угла тоже просматривался «спектакль», правда, с меньшим объёмом. Рядом стояли три мужика, держа в руках стаканы.
— Наливай, Петро, — сказал один. Тот достал из-за пазухи бутылку и разлил. Выпили.
— Чего они там дерутся? — спросил другой, дожёвывая нехитрую закуску.
— «Чаво, чаво», — сказал тот, которого назвали Петром, — за место у корыта, за харчи.
— Да нет, мужики, — сказал третий, — мой свояк там у них работает, какого-то босса возит. Говорит, Соснин с Хазбуловым поссорились и сейчас чечена с Белого дома выгоняет.
— Выгонять, то пусть выгоняет, — сказал Петро, — только зачем он его туда
посадил.
— Как это зачем, — продолжил третий, — за бабло. Когда Мишка Соснина с ЦК убрал, тот на задрыпаном «Москвиче» ездил, и то не на своём. Денег не было даже на хреновую машину. А чтобы Мишу убрать, нужны были большие бабки; окружение Мишкино подкупить и к власти самому пробраться. А где их взять? Вот он с чеченами и связался.
— А откуда, Степан, у чеченцев деньги? Они же нищета хуже, чем мы.
— Шейхи дали. У арабов нефти много. Они с России «халифе» хотят сделать.
— Штаны что ли? — засмеялся Петро.
— Да нет же, это как его, ну одним словом, басурманами всех хотят сделать, чтобы в церковь не ходили.
— Да ты и так басурман — в церковь и сейчас не ходишь. Можно подумать ты в ихнюю мечеть будешь ходить. Брось, Стёпа, чепуху молоть, — засмеялся Петро, — лучше давай выпьем.
— Чего молоть, — возмутился Степан, — я серьёзно говорю. Он за бабки поставил Хазбулова своим замом.
— Да какой он зам, он председатель, этого, как его, Совета.
— Ну, я же и говорю, там вторым или третьим после себя. А теперь шейхи давят на чеченцев, мол, пора бабки отдавать. Хазбулов мылся в бане с Сосниным и говорит: «Борис, пора и честь знать. Вы нам подчиняться должны». А тот ему вот так! — При этом мужик свернул дулю и сунул в лицо соседу.
— Во, молодец, — сказал Петро, — по-нашему и выпить горазд, бабки взял и на х. й послал.
— А шейхи требуют. Если не Россию, то отдайте хоть Чечню — там нефти много.
— Слушай, мужики, и правда, там такое творится — вмешался в разговор ещё один. — Всех русских выгоняют. Нашли какого-то генерала-чеченца, президентом поставили.
— Так я про что и говорю. Хазбулов подсунул бумагу Соснину, тот с бодуна подмахнул, и армию оттуда под зад коленом. Всё оружие чеченцам отдали, теперь у них каждый мужик с автоматом ходит. Русских режут из хат выкидывают.
