трудом удержавшись, я на четвереньках переползла вперед, на место кучера. Вид с него был хороший — но только в части обзора, а не дальнейших перспектив. Справа от кареты мелькали трехгранными остриями прутья ограды. С другой стороны безумными змеями извивались на мостовой вожжи, суля пожелавшему спрыгнуть веселенькую поездку волоком по булыжнику. Несущиеся вскачь лошади всхрапывали, роняли клочья пены, но не выказывали даже малейшего желания сбавить скорость. А до стиснутого массивными опорами надземки перекрестка оставалось всего ничего…
Оставался еще задник — но развернувшись, я столкнулась нос к носу с любителем чеснока, как раз пытавшимся протиснуться в люк. Колпак он где-то потерял и теперь щеголял залысиной с жутким багровым червяком свежего шрама. Увидев меня, Майрох злобно хрюкнул и выпростал правую руку с давешним ланцетом. Выпад, второй, широкий замах — мне еле хватило длины рук откачнуться, окровавленное лезвие вспороло воздух совсем рядом. Злобно скалясь, громила высунулся из люка еще дальше… а в следующий миг по его лицу словно мазнули губкой, разом сменив ярость на страх. Дико заржали кони, карета, надсадно заскрипев, накренилась, входя в поворот, словно заправская гоночная шлюпка. Пару невероятно долгих секунд мы балансировали на двух левых колесах, затем спицы не выдержали насилия над собой и законами механики — переднее колесо подломилось, карета рухнула набок и врезалась в афишную тумбу.
— Вы в порядке, инспектор?
— А?
— С вами все хорошо?
Голос показался смутно знакомым — впрочем, сейчас я весь окружающий мир воспринимала смутно. Колокольный перезвон в голове, хороводы болотных огней в глазах и ноющая боль по всему телу — неужели мне в кои-то веки удалось по-настоящему упиться?
— Вы слышите меня, инспектор Грин?
— Я… вас… — один из хороводов расплылся, превратившись в бледное пятно, увенчанное каской стражника, — вижу! Помогите мне встать!
Приказ был несколько преждевременный: очутившись на ногах, я тут же попыталась рухнуть обратно — в огромную кучу опавших листьев. Должно быть, их смели сюда со всего бульвара… и теперь большая часть кучи перекочевала в мою прическу, мрачно резюмировала я, глядя в зеркальную витрину напротив. Чудище лесное, ужасное на вид, замечательно подходит для запугивания людской детворы в ярмарочном балагане. С другой стороны, не окажись на моем пути этой кучи, я вполне могла бы разделить участь…
— Что с экипажем?!
— Он… немного того… — запутавшись в словах, стражник маханул дубинкой на остатки кареты. — Я беспорядок заслышал, сразу же, как струкцией покладено, трещотку закрутил, ну и сюда, значит, а напарника в участок, за подмогой, ну и штоб доктора Уилки вызвали, а то вдруг чего… — остаток фразы заглушил грохот паровика на эстакаде.
— Который час? — дождавшись, пока свист и лязг затихнут вдали, спросила я.
— А… ну туташто четверть десятого на Святом Лидле прозвонило.
Четверть десятого. Схватившись за виски, я попыталась сориентироваться в пространстве-времени. Когда мы с полковником покидали Дом Черноногих, башенные часы показывали восемь-с-третью. Обратная дорога заняла не меньше получаса, вдобавок, пешая прогулка… ну да, не так уж далеко меня завезли эти горе-похитители, всего-то на соседний участок. Поэтому и стражник меня узнал: на больших смотрах, где собиралась вся полиция предместья, на диковинного инспектора из Леса кто только пальцем не показывал.
— Слушай меня внимательно! — начала я. — Именем и Словом Ее Величества приказываю: всех, оказавшихся в разбитой карете и около нее, взять под арест! А мне, — тут бравый инспектор снова пошатнулась и наверняка бы рухнула обратно в листья, не успей стражник подхватить меня, — мне срочно нужен кеб!
— Вам бы, инспектор, доктора дождаться, — нерешительно пробормотал стражник.
— Нет времени. К тому же, — добавила я, заслышав жалобный стон из-под остатков кареты, — для него наверняка найдется уйма работы.
Должно быть, мой вид был достаточно ужасен и для взрослых. Во всяком случае, стражник больше не пытался возразить мне, а достал «извозную дудку» и дважды свистнул. Через пару минут я расслышала вдалеке знакомое тарахтение, а еще через минуту из-за угла выкатил брум, явившийся, как я решила, со страниц «Джуди», прямиком из тамошних карикатур.
— Куда изволите?
— К «Четырем банкам»!
И да помогут мне духи Леса. Если Карда не окажется на месте, мне останется лишь мчаться в Садингем. И ждать утра, потому как ночью в королевском дворце меня и на порог не пустят. Впрочем, с этим рыдваном будет чудом, если мы доберемся туда к завтрашнему закату.
— М-м-м… — кучер замялся, мучительно решая сложнейшую арифметическую задачу: содрать со странной девицы привычно завышенную таксу или поостеречься, — по ночному времени в таннер выйдет.
— Получишь два, — пообещала я, протискиваясь внутрь, — если не растрясешь по дороге.
Мне повезло дважды. Во-первых, дежуривший в банке охранник оказался достаточно разумной особью. С третьей попытки он догадался, что ломящееся в запертый вестибюль безумное чучело — не обычная уличная нищенка, с пьяных глаз спутавшая «Четыре Банка» с ночлежкой. Во-вторых, полковник оказался на месте. На последнее я отчасти надеялась — Кард не выглядел человеком, который после долгого и тяжелого рабочего дня спешит к любящей жене и толпе радостно вопящих детишек. Теперь же, узрев «домашний» костюм: тапки, халат и курительная шапочка, все три предмета без малейших следов ручной вышивки — я окончательно уверилась, что полковник не обзавелся пока спутницей жизни… равно как и «штатской» квартирой.
— Когда я просил вас подумать о перспективах дальнейшей службы, — ворчливо начал он, — то вовсе не имел в виду, что результат этих размышлений вы должны будете сообщать посреди… — в этот момент коридорная лампа, наконец, разгорелась и полковник смог оценить мой вид по достоинству. — Так… что случилось? Вы повстречали хирд гномов-дровосеков?
— Меня пытались убить!
— Как интересно… — Кард посторонился, пропуская меня в кабинет, и махнул рукой в сторону диванчика. — Падайте. Я отправляюсь будить Тайлера, чтобы он сготовил свое фамильное варево. Не пугайтесь, если услышите грохот и канонаду.
— Угу. И заплатите кучеру.
Пускать меня на диван оказалось весьма неосмотрительным поступком — к моменту возвращения полковника я успела согреться под пледом и почти задремала. Впрочем, гномский напиток сделал свое дело. Уже после пары глотков я ощутила прилив бодрости, ясность мыслей, а также острейшее желание уронить на схвативших меня злодеев что-нибудь большое и тяжелое — например, гнев моего нового шефа. Жалости к ним я не испытывала ни малейшей и красок в описании тоже не жалела…
— Почему вы и Марилена не упомянули про этих белых масок в своем докладе?
— Сочли не относящимся к делу, сэр!
Правда, но не вся правда. Во-первых, в той ситуации мы выглядели довольно глупо, а во-вторых, смертельная опасность задвинула все прочие детали на задний план сознания. Теперь же у Карда имелось полное право выдать классическое: «В нашей работе не бывает мелочей» или «здесь я решаю, что важно, а что — нет!».
— Жаль, они не ответили вам взаимностью, — полковник отставил опустевшую кружку. — Лично я бы предпочел ночью спать, а не распутывать дурацкий заговор.
— А уж как я бы этого хотела, сэр!
— Что поделать! — Кард широко зевнул. — Бывает в нашей работе и такое: ставишь капканы на медведя, а попадает в них форель. Обидно… впрочем, иногда удается выменять этих глупых рыб на что-то более нужное… и я даже могу предположить, кто заинтересуется нынешним уловом. Ваша одежда здесь?
