поспешному отходу, чтобы на открытой местности разбить соединения гитлеровцев.
Наша дивизия сделала все, чтобы обезопасить части армии генерала П. С. Рыбалко от удара с воздуха, дать ей возможность стремительно продвигаться вдоль Одера. После прихода бригад из Оппельна я получил распоряжение переключиться на прикрытие 5-й гвардейской армии генерала А. С. Жадова, захватившей плацдарм за Одером.
Прибыв на КП этого объединения, я доложил командарму о поставленной задаче. А. С. Жадов ознакомил меня с обстановкой, подчеркнул необходимость надежно прикрыть войска на плацдарме, а также переправы через Одер. В эту армию входили известные еще по Сталинграду корпуса, которыми командовали генералы Бакланов и Родимцев.
Свой командный пункт мы развернули у реки на оградительной дамбе, рядом с КП Бакланова. Связался по радио со штабом дивизии и поставил полкам боевые задачи. Вскоре над переправой появилась восьмерка наших истребителей. Ее вел Цветков. Наши прибыли вовремя, когда на подходе в этот район была обнаружена большая группа пикировщиков Ю-87 и истребителей «Фокке-Вульф-190».
– Цветков, я – «Тигр». К плацдарму подходят бомберы с «фоккерами». Ударной группе атаковать бомберов, верхней четверке сковать боем «фоккеров». Действуйте!
Стремительный удар нашей группы истребителей – и два бомбардировщика и один ФВ-190 свалились в Одер. В воздухе заколыхались два парашютиста. Опустились они в расположении наших войск, на плацдарме. Снова в воздухе зарокотали очереди пушек и пулеметов. Бомбардировщики, не доходя до переправы, поспешно сбросили бомбы и развернулись на запад. Вскоре еще один «фоккер» врезался в землю. Остальные бреющим уходили из боя. Один из истребителей противника, по-видимому, перепутав в испуге направления, пикировал в сторону нашего КП, За ним гнался Цветков. Очередь Цветкова попала не только в машину противника, но и осыпала дамбу около КП. Подбитый «фоккер» пытался развернуться и уйти за Одер, но второй очередью наш летчик вогнал его в землю.
На насыпи, за дамбой, собралось до полсотни солдат и офицеров. Они внимательно следили за воздушным боем, слушали мои команды истребителям. Воздушный бой закончен, передышка.
Вдруг просвистели снаряды над головой, вздыбились взрывы перед дамбой, среди домиков, где расположился КП Бакланова. Немецкие артиллеристы, по-видимому, засекли нас и вели пристрелку. Находиться на дамбе было небезопасно – нас брали в вилку разрывов. Но и уходить не позволяло достоинство командира.
Обстановку разрядил адъютант Бакланова. От имени комкора он попросил уйти всех за дамбу, передал приглашение прибыть к нему на завтрак.
– Причина веская и своевременная, – слышу голос одного из офицеров КП, – без завтрака воевать нельзя.
Приказал спуститься всем вниз, из поля видимости противника. Сам отправился к комкору.
Бакланов встретил меня сердитым выговором:
– Ну что вы все вылезли наверх дамбы и маячите там? Из-за тебя мы остались без завтрака. Кухня разбита, повар ранен. Придется завтракать консервами.
– Прошу извинить! Но уж очень удобно наблюдать с дамбы за воздухом.
Завтрак прошел без горячей пищи и в этом была моя вина.
С КП командарма сообщили, что туда доставили сбитых фашистских летчиков, и просили приехать на их допрос. Я тут же выехал. Важно было услышать мнение противника о наших действиях, получить новые сведения о воздушной группировке врага. Первым привели летчика со сбитого «Фокке-Вульф-190». Он сразу же заявил, что давать показания не будет, мотивировал это тем, что является членом фашистской партии с начала тридцатых годов. Это был матерый враг, убежденный нацист.
Затем ввели майора, командира группы бомбардировщиков. Он охотно давал исчерпывающие ответы на вопросы, сообщил ряд важных и интересных сведений. Оказалось, что он и другие летчики группы бомбардировщиков были инструкторами авиашколы в Брно. Учебное заведение, как и другие, расформировали и всех пилотов направили в боевые летные части, а технический состав – в пехотные войска. Этот боевой вылет для него был первым и последним. Он откровенно жаловался на нехватку летного состава, особенно опытных летчиков, имеющих боевой налет. Это было приятное для нас известие. Наши летчики в тяжелых схватках в прошедшие годы войны выбили опытный летный состав противника. Теперь фашистское командование противопоставляет нам необстрелянных малоопытных летчиков. Неужели фашисты думают, что еще сумеют спасти положение? Или же это агония умирающего зверя… Теперь мы – хозяева в воздухе!
Командующий воздушной армией сообщил мне о подготовке в начале февраля к Нижне-Силезской операции. Ставилась задача окружить Бреслау, крупный город и промышленный центр. Исходя из этого, боевые действия нашей дивизии должны переместиться севернее. Базирование полков в Ченстохове из-за большого расстояния от предполагаемого района действий не позволяли эффективно использовать истребителей в предстоящей операции. Надо было немедленно искать аэродромы ближе к Одеру. По разведкарте я выбрал аэродром с бетонной полосой Альтдорф, в районе небольшого городка Крейцбурга и решил лично его осмотреть.
Под вечер, после окончания патрулирования наших групп над плацдармом, я выехал на Альтдорф. В сумерках мы не встретили ни одной автомашины. Подъехали к асфальтированной дороге. Поперек нее и вправо хорошо видны следы на глине от проезжавших автомашин. Влево, куда лежал наш путь, асфальт был чистый.
– Василь, поворачивай влево, – посмотрев на карту, говорю своему шоферу, бывалому старшине, ранее возившему Красовского.
– Товарищ командир, нельзя туда. Асфальт, как зеркало, нет следов от машин. Видимо, дорога заминирована. Взорвемся!
Доводы веские, но и плутать сейчас, в сумерках, искать в лесу село Альтдорф, времени нет. А скоро наступит темнота. Между тем дорога ведет к нужному нам населенному пункту. Еще раз осмотрел полотно асфальта – ничего подозрительного.
– Рискнем, Василь! Бог не выдаст – свинья не съест. Поехали!
Вскоре дорога пошла через лес. Он закрыл обзор. Чувствуешь себя напряженно. Поворот вправо – и перед нами в полсотне метров на дороге и сбоку ее показалась большая группа немецких солдат, с автоматами и пулеметами.
– Василь, полный газ! Жми! – крикнул я водителю, а сам пытаюсь вытащить пистолет из кобуры под меховыми летными брюками.
Немцы расступились на дороге, и мы пронеслись в двух метрах от них. Жду автоматные очереди в спину… Через сто метров поворот дороги вправо, и группа противника осталась позади, скрытая сосенками.
– Счастливая у нас машина, – промолвил наконец водитель. Он вытер пот со лба, потянулся к фляге с водой. А сам ни на секунду не ослаблял внимания, следя за дорогой.
«Почему они не стреляли? Приняли за своих, не успели разглядеть…» – думал я. Да, счастливо ушли от смертельной опасности.
Через несколько километров въехали в Альтдорф. Он словно вымер. Ни одной живой души. В окнах не видно света. Вскоре в одном из домов заметили тускло мерцающее окно. Из трубы шел дым.
– Василь, подъезжай к дому. Кто-то там есть.
Наученный горьким опытом, я засунул пистолет под ремень брюк и вошел в дом. У печурки сидел старый немец.
– Добрый вечер! – произнес я по-немецки. От моего голоса старик в испуге вскочил и стал по стойке «смирно». Стараюсь выяснить местонахождение аэродрома. Использую весь запас немецких слов. С трудом поняв меня, старик показал рукой в сторону, что-то стал объяснять. Чтобы не плутать в темноте, я попросил его сесть в машину, провести нас.
Немного проехав по лесу, мы оказались на аэродроме. С первого взгляда он разочаровал меня – никакой бетонной полосы не было. Грунтовое летное поле. На краю его, у леса, лежало несколько обгоревших «фоккеров», сожженных, видимо, при отступлении.
– Товарищ командир, не надо ездить по летному полю. Может, оно заминировано, – взмолился шофер.
