хорошо управляется с иглой и нитью, ага.
Джон взял окровавленную марлевую повязку и точным броском отправил ее в мусорное ведро в углу комнаты. А потом просто принялся ждать, как будто прекрасно понимая, что она раздумывает о том, чтобы вернуться в кровать.
По какой-то причине, при мысли, что ее разрезали насквозь, у него закружилась голова.
– Давай сделаем это, – сказала она хрипло.
Он позволил ей задать темп, который был лишь немногим быстрее заднего хода.
– Можешь выключить там свет?– спросила она, пока они шли вместе, ее детские шажки были не более трех сантиметров в длину. – Я не хочу видеть свое отражение в зеркале над умывальником.
Спустя секунду он был на месте, сунул руку в душевую и щелкнул выключателем на стене.
– Спасибо.
Ощущение влажного воздуха и звук падающей воды приносил облегчение ее телу и разуму. Проблема в том, что в последнее время именно напряжение держало ее на ногах, а теперь, расслабившись, она оседала на пол.
– Джон... – Это был ее голос? Такой слабый и тонкий. – Джон, ты бы не мог зайти сюда, ко мне? Пожалуйста.
А вот и долгое молчание. А затем, в дальнем свете лампы, что висела над постелью, он медленно кивнул.
– Пока ты раздеваешься здесь, – сказала она, – Можешь закрыть дверь, а я подожду в туалете.
С этими словами, она ухватилась за стойку, прикрученную к стене и попыталась устроиться поудобнее. Последовала еще одна пауза, а затем Джон отступил, и свет потускнел.
Она сделала, что собиралась, затем поднялась и распахнула дверь.
Ей в лицо сразу уперся его блокнот.
– Ничего страшного. Меня вряд ли назовешь стеснительной.
Что оказалось довольно спорным, когда они оба шагнули в душевую. Можно подумать, что после всего, через что ей пришлось пройти, этот небольшой контакт в слабо освещенной комнате, с мужчиной, которому она доверяла и с которым уже спала, не был ничем особенным. Но нет.
Особенно, когда его тело коснулось ее сзади, в то время как он закрывал стеклянную дверь.
Сосредоточься на воде, сказала она себе, подумав на мгновенье, не сошла ли она, черт возьми, с ума.
Когда она подняла голову, ее качнуло в сторону, и его большая ладонь скользнула ей под руку, чтобы удержать в вертикальном положении.
– Спасибо, – хрипло сказала она.
Несмотря на неловкость ситуации, горячая вода была великолепной, она стекала по волосам и голове, и тот факт, что она, наконец, может очистить себя, был важнее всего – даже того, что на Джоне Мэтью сейчас ничего не было.
– Я мыло забыла, черт возьми.
Джон еще раз потянулся, наклонившись, и его бедра коснулись ее. И когда она напряглась, приготовив себя к сексуальному подтексту этого момента, она вдруг поняла... что он не возбужден.
Какое облегчение. После того, что проделал с ней Лэш…
Когда мыло легким нажатием легло в ее ладонь, она заблокировала все мысли о том, что произошло в той спальне, и просто смочила кусочек под струями. Вымыть себя. Вытереться насухо. Вернуться в постель. Это все, о чем она сейчас думала.
Сильный, отчетливый запах «Дайала» витал в воздухе, и она быстро заморгала.
Именно это мыло она бы выбрала для себя.
***
Удивительно, подумал Джон, стоя позади Хекс.
Если посмотреть сверху вниз на свой член и яйца, и сказать им, что если они посмеют плохо себя вести, ты их просто отрежешь и закопаешь? на заднем дворе, они реально тебя послушаются.
Надо бы запомнить.
Душевая кабина была огромна и рассчитана для мужчины, но для двоих места было мало, и ему пришлось прислониться задницей к прохладной плитке, чтобы быть на сто процентов уверенным, что его дружок, мистер Блестящая Идея, и его помощники-близнецы, мистеры «Тупой и еще Тупее»[61], оставались как можно дальше от Хекс.
Конечно, ободряющая речь совершила чудо, но рисковать он не собирался.
Кроме того, он был шокирован тем, насколько ослабла Хекс – ему приходилось удерживать ее вертикальном положении даже после кормления. Но опять же, невозможно восстановиться после четырех недель ада с помощью двухчасового сна. И, судя по времени на его часах, именно столько она проспала.
Она взяла шампунь, выгнула спину, ее мокрые волосы коснулись его груди прежде, чем она обернулась, чтобы смыть пену. Он сразу же поймал ее, поддерживая сначала за правую руку, потом левую, а затем снова правую.
Проблема наступила, когда она наклонилась, чтобы вымыть ноги.
– Черт…– ее равновесие сместилось так быстро, что его руки скользнули по гладким, мыльным бицепсам, и она упала прямо на него.
Последовал краткий, яркий миг прикосновения к ее мокрому и теплому телу, а затем он отшатнулся к стене и постарался свести контакт к минимуму, удерживая ее в вертикальном положении.
– Жаль, что здесь нет скамейки, – сказала она. – Я не могу сохранять проклятое равновесие.
Последовала пауза... а затем он взял мыло из нее рук. Двигаясь медленно, он поменялся с ней местами, прислонив к углу, в котором сам только что припарковывал свою задницу, и положил ее ладони себе на плечи.
Опустившись на колени, он прокатывал мыло в ладони, чтобы было как можно больше пены, вода падала ему на затылок и стекала по спине. Плитка была твердой под коленными чашечками, а пальца на одной ноге упирались в слив канализации с такой силой, что ему казалось, будто у трубы были зубы, и она собиралась отхватить у него кусочек, но его это не волновало.
Он собирался прикоснуться к ней. И это все, что имело значение.
Обернув ладонь вокруг ее лодыжки, Джон нежно потянул, и через мгновение, она перенесла вес на другую сторону и дала ему ногу. Он положил мыло на пол рядом с дверью и провел ладонью по ее ступне от пальчиков до пятки, массажируя, очищая...
Поклонение, ничего не требующее взамен.
Он двигался медленно, особенно поднимаясь выше по ноге, время от времени останавливаясь, чтобы убедиться, что не потревожил ее синяки. Ее икроножные мышцы был сильными, а кости, что шли вверх до колена, казались мощными, как у мужчины, но все же Хекс была по-своему хрупка и элегантна. По крайней мере, по сравнению с ним.
Он поднимался выше и выше, к бедрам, стараясь держаться их внешней стороны. Последнее, что он хотел, это чтобы она подумала, что он ее домогается, и когда добрался до верхней части бедра, остановился и снова взял в руки мыло.
Ополоснув нижнюю часть ее ноги, он коснулся лодыжки другой и почувствовал укол облегчения, когда она спокойно дала ему шанс повторить то, что он только что сделал.
Медленные движения, медленные руки, медленно-медленно... и только по внешней стороне снизу вверх.
Закончив, он встал, хрустнув коленями, и выпрямившись во весь рост, подставил Хекс под струи воды. Снова держа ее за руку, он подал мыло, чтобы она могла вымыть все, что считала нужным.
– Джон? – позвала она.
В тишине он тихо просвистел
– Ты достойнейший мужчина, знай об этом. Ты на самом деле такой.
