– Они умерли, когда я был еще ребенком. Меня воспитывала тетка, но и она скончалась в тот год, когда я окончил университет. Впрочем, мы с ней никогда не были близки, так что можно не сочувствовать.
– Мои родители тоже ушли рано, – вздохнула Джейн. – Они были физиками-ядерщиками. А ваши?
– Не похожи на ваших, – был лаконичный ответ.
Джейн удивленно приподняла брови. Тут явно кроется какая-то тайна.
– Вот как?
– Они очень любили светскую жизнь, – пояснил Шон. – Мама происходила из зажиточной семьи, и поэтому у них было неплохое состояние. Которое они полностью промотали, к сожалению, даже оставив мне в наследство кое-какие долги. Тетка их выплатила не моргнув глазом. Вот уж была железная леди! – Шон скупо улыбнулся. – Однако на меня она обращала мало внимания. Я был ей не нужен, но из уважения к памяти брата, моего отца, она мною занималась. Иногда. Если ей хотелось. Впрочем, я тоже не был общительным ребенком – вечно корпел над книжками. Наука привлекала меня с детства, а шумные родительские вечеринки ужасно раздражали.
Это была самая длинная речь, которую Джейн когда-либо слышала от Шона, не считая, разумеется, лекций по методической работе. Так вот почему он столь агрессивно отнесся к ее невинной вечеринке! Это у него детская травма. Все ясно.
– Вы считаете, что я такая же? – напрямик спросила Джейн. Раз уж пошел откровенный разговор, нужно расставить точки над «i» и больше не возвращаться к этой теме.
– В смысле? – удивился Шон.
– Что я люблю светскую жизнь, а больше ни на что не обращаю внимания, – пояснила Джейн.
– А! – Видимо, и он вспомнил их первое столкновение на добрососедской почве. – Нет. На самом деле, нет, мисс… Джейн… Вы мне кажетесь совсем другой.
– Какой же? – улыбнулась она.
– Вы… красивая, – абсолютно не в тему заявил Шон.
Джейн так обалдела, услышав комплимент от профессора Стила, что даже не сразу нашлась, что ответить.
– Ну… спасибо, – пробормотала она.
Шон, кажется, слегка засмущался и опустил глаза.
– Не подумайте, что я говорю это только в благодарность за ужин. Кстати, он великолепен! Вы красивая сама по себе. Независимо от ужина, – путано объяснил Шон.
Он ужасно смешил Джейн, и вместе с тем она испытывала к нему теплые чувства. Она могла бы ответить тысячей колкостей на его слова, однако решила, что не стоит вновь вступать на тропу войны. Если у Джейн с Шоном завяжется… роман, он еще успеет привыкнуть к ее специфическому чувству юмора.
Почему бы не познакомиться с ним поближе? Джейн очаровательно улыбнулась.
– Как насчет кофе и пирога?
– Но вы же сказали, что шарлотки не будет! – воскликнул Шон.
– Шарлотки и нет. Но я испекла пирог с ананасами, – просветила гостя Джейн.
– Откуда вы все это знаете? – Он обвел рукой гостиную. – Знаете, как… жить?
– Меня научила мама, – созналась Джейн. – Хотя она была крупным ученым, у нее всегда хватало времени на дом и на близких людей. Она прекрасно готовила.
Оставив Шона переваривать эту информацию, Джейн, напевая, направилась на кухню. Все складывается как нельзя лучше!
Решено, сказала себе Джейн, сегодня без поцелуя он не уйдет.
С кофе и пирогом они переместились на диван. Отличный диван, Джейн радовалась, что однажды сделала удачную покупку! Он был не слишком длинным, так что удавалось сидеть на небольшом расстоянии друг от друга, и не слишком коротким – сбежать в кресло у Шона не было повода. Поэтому их коленки почти соприкасались. Волнующе почти.
С Шоном оказалось легко говорить на все темы, которые Джейн обычно обсуждала с близкими друзьями. Оказывается, мистер Стил не был таким отшельником, каким казался. Возможно, лишь немного рассеянным, но это ему шло и пробуждало в Джейн собственническо-материнские инстинкты. А в остальном… Шон следил за новинками кино, читал популярную литературу и даже об Арройо слышал. Джейн с легкостью поделилась с Шоном своими проблемами перевода.
– Вернее, с переводом никаких проблем нет, я его закончила, но этот Хуан Карлос…
– Испанцы все такие, – заметил Шон, – непостоянные и достаточно суетливые.
– Откуда вы знаете? – удивилась она.
– Я бывал в Испании. – И, отвечая на невысказанный вопрос Джейн, пояснил: – На научной конференции в Барселоне. У нас оставалось время, чтобы прогуляться по городу.
– И вы не просидели все это время в номере, уставившись в ноутбук? – поддразнила его Джейн.
– Ну… не все время, – уклонился от ответа Шон. – Примерно половину. А потом все-таки гулял.
Джейн постаралась осторожно сократить расстояние между собой и Шоном. Она немного подвинулась так, чтобы их ноги почти соприкасались, а потом, выждав еще некоторое время, дотронулась своей ногой до его ноги. Шон дернулся.
– А где еще вы бывали, Шон?
– В основном в Европе и Америке. Мы с Полом занимаемся разработками… Давным-давно я заинтересовался нанотрубками. Это такие особой структуры полупроводники, обладающие удивительными свойствами. Все бы было отлично, но тот путь, по которому пошли исследователи изначально, завел в тупик. И все забросили эту тему. Мне же казалось, что тут еще есть чем заняться. Просто они попробовали самый очевидный вариант – нанотрубки из кремния. Но для такого материала очень трудно добиться точной воспроизводимости. Даже не столько трудно, сколько дорого. Я же стал копать в другом направлении. Халькогениды металлов второй группы… – Шон увидел выражение лица Джейн и поспешно оборвал поток сведений. – Простите, я заставляю вас скучать, вы же в этом совсем не разбираетесь.
– Ну что вы… – Джейн подвинулась еще чуть-чуть. Шон очень удачно положил руку на спинку дивана, и она порадовалась, что все происходит так, как в ее фантазии. – Незнакомые слова меня завораживают. Я готова слушать вас часами. – Маленькая невинная ложь. Господь простит.
Шон сглотнул, глядя ей в лицо, и Джейн медленно улыбнулась. К счастью, их пустые бокалы стояли на журнальном столике, поэтому не нужно было освобождать руки. Шон немного переместился, и вдруг выражение его лица изменилось, как будто он наконец осознал открывающиеся возможности и они показались ему… приятными.
– Мисс Робин… – почти прошептал он.
– Джейн, – уточнила она.
– Да, Джейн… Вы… вы удивительная женщина, – дрогнувшим голосом продолжил Шон.
– Я знаю, – скромно согласилась Джейн, мысленно подначивая Шона – ну, давай же, давай!
