— Я буду развлекать тебя, Люси, — произнес молчавший до сих пор Матиас Реннер.
— Вот уж спасибо! — тряхнула волосами нахалка. Энн никогда не нравились такие высокомерные девушки. Она сама скромностью не отличалась, однако есть определенная разница между самоуверенностью и хамством.
— Что ж, идемте, фройляйн Лейси. — Альберт Кершнер зашагал прочь из зала, и Энн пришлось поспешить за ним. — Судя по вашему имени и акценту, вы не немка.
— Нет, — улыбнулась Энн. — Я англичанка, но живу и работаю во Франкфурте.
— Как любопытно! — Альберт распахнул перед Энн дверь. — Прошу.
В коридоре было тихо и прохладно. Кершнер и Энн дошли до угла, где стояла пепельница, и Альберт вытащил из кармана портсигар. Открыл, протянул Энн, но та отрицательно помотала головой: в горле першило от волнения, и Энн опасалась вульгарно закашляться.
— Итак, какие вопросы ко мне у «Франкфурт цайтунг»? — спросил Альберт, щелкнув зажигалкой.
— Множество, — лучезарно улыбнулась Энн, доставая из сумочки диктофон, с которым никогда не расставалась. Хорошо хоть, привычка носить с собой записывающее устройство не подвела, а без журналистского удостоверения удалось обойтись. — Нашим читателям очень хочется узнать о вашей личной жизни, герр Кершнер.
— Вот так, сразу в лоб? — усмехнулся Альберт, прищурив синие глаза.
Энн чувствовала запах его одеколона, и это заставляло ее коленки дрожать. Чтобы не выдать себя, девушка небрежно прислонилась плечом к стене.
— Почему бы нет? Зачем тратить ваше время и задавать наводящие вопросы, когда можно спросить прямо? — заявила она.
— Оригинальный подход, — заметил Альберт. — Обычно журналисты долго тебя маринуют, а когда ты расслабился, тут-то у них наготове каверзный вопрос… В награду за вашу прямоту отвечу. Я не женат, но у меня есть постоянная спутница. Удовлетворитесь ли вы этим ответом?
— Я, возможно, и удовлетворюсь, а вот наши читатели — вряд ли, — безбожно соврала Энн. — Кто ваша таинственная возлюбленная? Намерены ли вы жениться на ней?
Чтобы вести активные боевые действия, лучше всего сразу разобраться в диспозиции противника. Это Энн было известно с юных лет.
— Какая откровенность! — Альберта, кажется, позабавила настойчивость журналистки. — Видите ли, фройляйн Лейси, я не верю в любовь как таковую. Привязанность, дружба, нежность — все это вполне допустимо в отношениях между мужчиной и женщиной, однако великая любовь, которая сметает все преграды, — это нечто из области фантастики. В детстве я зачитывался романами Азимова, но это не значит, что я исповедую три закона роботехники.
Оригинально. Энн стало интересно, действительно ли Альберт рассказывает ей о своих жизненных принципах или же щедро кормит текстом, который придумал для него пиар-агент. Скорее, второе: речь Альберта текла плавно и мягко, текст звучал как заученный. Да мистер Кершнер играет! Энн решила не сдаваться.
— И как же вы играете роли, где от вас требуется изобразить великую любовь?
— А вы разве не заметили, что это не мое амплуа? — плотоядно усмехнулся Альберт. — Я — пожиратель маленьких девочек и растлитель невинных, вечный враг хороших героев. Если вы желаете расспросить кого-нибудь о великой любви, побеседуйте с Матиасом Реннером. — Кершнер сделал короткую паузу. — Кстати, я удивлен, что вы подошли ко мне, а не к нему. Матиас у нас — любимец журналистов.
— Ого! — пробормотала Энн. В голосе Альберта звучало плохо скрываемое раздражение. Он так мило беседовал с Реннером, но, видимо, не испытывает к нему приязни.
— Что же касается меня, — продолжал между тем Кершнер, — то я не люблю набивать себе цену и казаться лучше, чем я есть на самом деле. Все мы люди, со своими достоинствами и недостатками, а не ангелы небесные.
— Ну разумеется, — с доброй улыбкой кивнула Энн. — Каковы ваши дальнейшие творческие планы?
— О, самый популярный вопрос! — рассмеялся Альберт. Складка на его лбу разгладилась. — Сейчас идет подготовка к новому мюзиклу «Овод» по роману Этель Лилиан Войнич. Мы заканчиваем репетиции, премьера через месяц.
— Вы поете Овода? — загорелась Энн. Она уже представила себе, как Кершнер будет хорош в этой трагической и демонической роли.
— Конечно же нет. Овод, при всех его недостатках, все-таки положительный герой. А я вам уже сообщил, кто в нашей стране — лучший исполнитель ролей такого рода. Овода поет Реннер, я же исполняю роль кардинала Монтанелли.
Энн разочарованно нахмурилась. Романом Войнич она зачитывалась еще в ранней юности; трагический герой вызывал у нее любовь и сострадание, а конец произведения, где Овод гибнет, девушка не могла перечитывать без бурных рыданий. Пожалуй, Овод был одним из ее любимых литературных персонажей, отчасти именно этот роман и его главный герой натолкнул Энн на мысль о журналистской стезе.
— Альберт!
Энн обернулась: по коридору неторопливо, с грацией персидской кошки, шествовала подруга Кершнера. Та самая, которую вызвался развлекать Матиас Реннер. Видимо, не развлек: дама сбежала искать кавалера.
— Почему ты так долго? — Блондинка подошла и взяла Альберта под руку. От этого зрелища Энн почему-то затошнило. Она не любила блондинок породы «сахар в сиропе», да еще и с характером капризной примадонны. — Матиас невыносимо скучен, а Сиси все время надо мной насмехается. Сколько можно пропадать в курилке?
— Прости, Люси, что заставил тебя ждать. — Альберт чмокнул скандалистку в щеку. — Давай вернемся, и, я надеюсь, пара пирожных немного скрасит тебе вечер?
— Я на диете, ты же знаешь, — томно протянула Люси.
— Прошу нас извинить, — бросил Альберт, потеряв к Энн всякий интерес, и удалился под ручку с иссушенной диетами нахалкой.
— Пффф… — Энн привалилась спиной к стене, подумала и судорожно зашарила в сумочке в поисках сигарет. Ну вот, все хуже некуда. Это не знакомство, а черт те что. Никаких шансов. Наверняка, если она подойдет сейчас к Кершнеру, он и лица ее не вспомнит.
А интервью? Разве так работают профессиональные журналисты? Стыд и позор, и правильно ее не взяли во «Франкфурт цайтунг». Но еще хуже было ощущение личного провала. Энн не обольщалась насчет собственных внешних данных, ослепительной красавицей она не была, и все же многие мужчины считали ее весьма привлекательной особой. А Кершнер… Впрочем, что ему. На него заглядываются многие, и Энн — всего лишь лицо из толпы.
5
— Ну нет, — пробормотала Энн, прикуривая сигарету. — Я так просто не сдамся.
Она глубоко затянулась и попыталась сообразить, что делать дальше. Близость Альберта подействовала на нее как ведро афродизиаков на голову. Мысли путались, Энн казалось, что она до сих пор чувствует запах его одеколона. «Алессандро дель аква», если ее не подводит память. Один из школьных товарищей Энн, с которым она некоторое время встречалась, пользовался этим одеколоном…
— Вы скучаете?
Энн резко повернула голову и увидела Матиаса Реннера. Он подошел бесшумно, как привидение.
— Простите, не хотел вас испугать. — Реннер достал пачку «Данхилла» и закурил. — Но вы с таким лицом стоите в полном одиночестве, что я решил подойти.
— Со мной все в порядке, — ответила Энн, возможно, излишне резко.
— Как хотите, — покладисто произнес Матиас. Энн, приподняв брови, внимательно оглядела его с
