Через два дня Тони повел Линду в открывшийся новомодный ресторан, днем позже — на церемонию вручения ежегодной музыкальной премии США, а спустя неделю — на премьеру нового фильма одного из голливудских мэтров. Мэтр Линде не понравился, а фильм зацепил. Тони вел себя по отношению к ней ровно, хамил в меру, смешил каждые две минуты, намекал на сближение — словом, не изменилось ровным счетом ничего.
Вытянуть информацию из него оказалось делом нелегким. Линда пыталась расслышать что-либо во время его разговоров по мобильному, но Тони ограничивался очень короткими фразами, никаких конкретных распоряжений в присутствии посторонних не отдавал и вообще был трудноуловим. Линда чувствовала, что Алекс, которому она отправляет ежедневные отчеты, злится. Ему очень хотелось упрятать Мэтьюса за решетку, но получить ордер на арест, руководствуясь смехотворными подозрениями и тощей папочкой с выкладками экспертов, было невозможно. Тони Мэтьюс сотрудничал с государственными информационными службами и вполне мог чувствовать себя безнаказанным. Должно быть, его забавляло играть в опасные игры за спиной у федералов.
— Тебе нужно увидеть его в официальной обстановке, — инструктировал Линду Алекс после двух недель ее знакомства с Мэтьюсом. — Напросись к нему в офис. Кажется, он тебя звал на работу?
— Алекс, это просто смешно. Вряд ли Мэтьюс предлагал это всерьез. Он старательно корчит из себя шута, но не сомневаюсь: стоит мне заинтересоваться возможностью работы у него, он проверит мою биографию от корки до корки.
— И ничего не найдет.
— Я не была бы так в этом уверена. Почему никто из наших не работает у него до сих пор, скажи на милость?
— Потому что его заместитель — это рентген, а не человек, — буркнул Алекс. — Сотрудники нижнего эшелона, куда мы можем рекомендовать своих людей, не имеют доступа к финансовой информации. Все хранится на личном сервере Мэтьюса, и доступ туда открыт лишь ему самому, Оливии Хедж и Редду Котману. Чтобы взломать сервер, нужна работа компетентных специалистов, но там такая охрана…
— А что налоговая?
— А что — налоговая? — хмыкнул Алекс. — «Мэтьюс лимитед» подвергалась внезапным проверкам не раз и не два, но концы спрятаны так хорошо, что нам ничего не удалось обнаружить. Если бы добыть скрытую информацию с сервера…
— Это невозможно без ордера.
— Ну… — протянул Алекс и замолчал.
— Нет! — воскликнула Линда, сообразив, чего он от нее хочет. — Это нечестная игра.
— А ввозить наркотики и торговать оружием, значит, честно? — ядовито заметил начальник.
— Мы все равно не сможем этим воспользоваться.
— Но хотя бы будем знать точно. И потянем за другие ниточки официально и размотаем клубок. Линда, твоя работа окажется бесполезной, если ты этого не сделаешь.
— Меня все равно не подпустят к компьютерам.
— Кажется, Мэтьюс хранит запасную копию файлов дома.
Линда промолчала. Он хранит их дома, а это значит, что…
— Алекс, это официальный приказ?
— Считай, что да.
— Оформи по всем правилам. — Она бросила трубку.
Алекс перезвонил через две минуты.
— Послушай, Линда, не обижайся. Ты с самого начала знала, что до этого дело дойдет.
— Ты не понимаешь, — безнадежным тоном сказала она, — стоит мне согласиться на все неприличные предложения Мэтьюса — и мы уже совершенно точно не добудем информацию. Он не делает из нашей нежной дружбы фетиша. За то время, что я езжу с ним по ресторанам и презентациям, Тони успел закадрить и бросить двух брюнеток и одну шатенку. Как ты думаешь, сколько я продержусь после бурной ночи с ним? Ему интересно расщелкать орешек, а потом приязни как не бывало.
— Линда, — осторожно заметил Алекс, — мне кажется или я слышу в твоем голосе огорчение?
— Именно, — огрызнулась она, — потому что две недели коту под хвост!
— Если ты ничего не добудешь в его доме, твоя миссия будет завершена. Ты и так уже немало сделала.
— Немало, — буркнула Линда.
— Так и не уточнила, принимает ли он наркотики?
— При мне он дорожки не рассыпал. Единственный раз — те таблетки в машине, но с тех пор я их не видела. — Линда глубоко вздохнула. — Он, конечно, очень странный. Пьет. Абсолютно неконтролируемый. Похоже на героиновую реакцию.
— Зрачки?
— Зрачки часто расширенные. Но я не медик и не могу утверждать точно. Не удалось добыть его анализ крови?
— Мэтьюс — пациент частной клиники. Даже по федеральному запросу, для которого надо найти весомые основания, нам выдадут информацию не сразу. Линда, я совершенно уверен, что он не был на Карибах все эти три месяца, а болтался на мексиканской границе, налаживая поставки.
— Вполне возможно, так и есть. Ладно, Алекс, я сделаю все, что нужно. Но официально оформи.
— Хорошо. Завтра тебе привезут кое-что.
После разговора с шефом настроение Линды испортилось очень сильно. Пора признаться самой себе: ей слишком не хочется, чтобы Тони оказался виновен в том, в чем его обвиняют.
Линда так и не разобралась, почему он продолжает встречаться с ней. Узнав его поближе, она выяснила, что Тони ценит людей за их рабочие качества, за юмор, за умение развлекаться, но в общем и целом он не любит никого. Его интерес ужасающе непостоянен. Тони скользит по жизни, как фигурист по льду — разгон, вращение, пируэт, прыжок, — не обращая внимания на восторженную публику. В этом скольжении ему никто не нужен — не нужен настолько близко, чтобы привязаться к человеку.
А Линде он стал нужен, и она сама не заметила, как это произошло. Тони все-таки изменил ее жизнь, и стоило Линде представить утро после бурной ночи, когда Мэтьюс скажет ей «Детка, все было отлично, прощай», как ее затопила глухая тоска. Она отогнала ее усилием воли. Мэтьюс — это несерьезно. Он не способен влюбиться в нее, да ей это и даром не нужно.
— Ты что, влюбился? — недоверчиво спросил Редд, когда за Уайтлоу закрылась дверь.
— С чего ты взял? — Тони откинулся на спинку кресла и взял «паркер», чтобы было что крутить в пальцах.
— Да ты сам себя превзошел по альтруизму. Ты дал Дереку такие выгодные условия, о каких он и мечтать не мог. Общеизвестно, что подобные глупости люди совершают в состоянии тяжелой влюбленности.
Тони пожал плечами.
— Оливия, кто она? — Редд повернулся к миссис Хедж, флегматично просматривавшей бумаги.
— Линда Тайлер, финансовый консультант из «Майкрософта», рыженькая. Тони водит ее по ресторанам, — сообщила Оливия, не поднимая головы.
— Ты предала меня, несчастная, ты будешь казнена! — трагическим голосом провозгласил Тони и бросил в Оливию ручку. К счастью, не попал.
— И сколько это длится?
— Две недели, — не раздумывая сдала Тони Оливия.
— Ви, я… нет, я тебя не уволю. Я пошлю тебя вместо себя на аукцион в следующую среду.
— Тони, я ничего не понимаю в постмодернистском искусстве.
— Вот именно.
Редд хмыкнул и принялся набивать трубку.
— Приятель, я тебя знаю как облупленного. Если это длится две недели, то это серьезно. Ты уже уговорил ее переспать с тобой?
